Любовь Чернега - Тайна одного забора. Демократически-комическое расследование

• Название: Тайна одного забора. Демократически-комическое расследование
• Автор: Любовь Чернега
• Жанр: Русское современное

Неординарная ситуация в скучной деревенской жизни приводит к целому ряду комических ситуаций, которые помогают раскрыть главную тайну деревни Нескучная и разнообразить жизнь ее жителей.

---

Люська, спотыкаясь через ноги односельчан, быстро прошла к трибуне и вопросительно посмотрела на Александра Николаевича.

– Что Вы можете сказать по данному делу, есть ли у Вас подозрения какие-то или факты, раннее не раскрытые? – поинтересовался Александр Николаевич.

– Факты имеются. Следы преступления есть на моем петухе! Должна сказать, что полдня не могла его найти, а позже он нашелся сам. Он прихрамывал, и на нем были следы помидора, видимо того же, который и на моих воротах размазан. По данному вопросу хотелось бы узнать, положена ли мне компенсация, так как имеется пострадавшая физически сторона. Кроме того куры всполошились и полдня вели себя шумно, яиц снесли меньше обычного, – возмутилась Люська.

– Есть ли у Вас подозреваемые по данному делу? – подытожил участковый.

Люська посмотрела на бабу Надю, отчего у нее снова началась икота.

– Подозреваемых нет. Однако думаю, что нужно заподозрить всех жителей, располагающих большими запасами сметаны. Вот, например, я сметаной не раскидываюсь, то есть не размазываюсь, к продуктам отношусь с уважением, даже коту не всегда есть возможность дать лишней сметанки. А, поди кому не жаль сметаной вот так распоряжаться, так пущай ее в город свозят, а не на воротах расписывают. Считаю первым делом определить, у кого сколько сметаны было, у кого сколько осталось…

– Спасибо за сотрудничество, дальше правоохранительные органы разберутся сами. Пройдите, пожалуйста, на место, – прервал речь пострадавшей Алексей Николаевич и подтолкнул ее к выходу в зал.

Зал зашумел, наметилось беспокойство. Степан Арсеньевич третий раз постучал туфлей, опять же по полу и налил себе в стакан воды.

– По данным нарушением следствие будет работать. А пока, по предложению Степана Арсеньевича, будет установлено ежедневное дежурство. Постом для наблюдения мы определили чердак Шмеля Сергея Александровича. Он располагается в непосредственной близости от места преступления и имеет обзор всей деревни. Начало дежурства – ровно в 22—00 по местному времени, – интеллектуал Сергей, чей чердак был определен как наиболее подходящий, озадаченно приподнял брови. – Желающих принять участие, просим записаться в журнале. С сегодняшнего дня будет составлен график дежурств.

Степан Арсеньевич открыл журнал и посмотрел в зал. Желающих не намечалось, он грозно постучал ручкой по столу и уточнил:

– Уважаемые! Идет речь о чистоте нашего имущества. Пока дело не дошло до серьезных правонарушений, предлагаю предотвратить дальнейшие посягательства на наше имущество путем посменных дежурств.

Последовала пауза, желающие обозначаться все еще не желали. Все затихли и отвлеченно смотрели по сторонам. Доярка Валя осмелилась и уточнила:

– Материальной заинтересованности нет.

Голова покачал головой, Алексей Николаевич вновь посмотрел на часы и зевнул.

– Дежурному будет выдана фуфайка, термос с чаем и средство самозащиты в виде баллончика огнетушителя, – наконец ответил голова и вновь осмотрел зал в поисках заинтересованных.

– Порошковый или углекислотный? – уточнил местный пожарник Виктор Кузьмич.

Степан Арсеньевич посмотрел на Алексея Николаевича, тот пожал плечами.

– Этот вопрос будет уточнен позже. Вы с какой целью этим интересуетесь? – голова подозрительно посмотрел на Виктора Кузьмича.

– Да так, для уточнения, может, если что, провести курс пользования, чтоб без происшествий.

– Хорошо, мы это учтем. Попрошу высказываться по сути дела. Еще вопросы есть?

– Пенсию повышать когда будут? – поинтересовалась пенсионерка Любовь Петровна.

– Это к делу отношения не имеет, – недовольно ответил Степан Арсеньевич, – Раз больше вопросов нет, записываем всех присутствующих мужчин мужского пола, исключения – тяжело больные при предъявлении соответствующей справки.

Присутствующие поспешили покинуть зал.

– Перекрыть все выходы, – не растерялся Алексей Николаевич.

Степан Арсеньевич с журналом быстро пробежал к единственному выходу, уже оперативно перекрытому шваброй Катерины Павловны. Он одобрительно похлопал ее по плечу и произнес:

– Выпускать только при наличии явно выраженных признаков женского пола.

Доярка Валя, гордо выставив вперед грудь, вышла из зала, за ней последовали остальные, имеющие подобные признаки. Мужская половина зала заметно погрустнела.

– Каждому будет присвоен индивидуальный номер и сообщена дата дежурства, согласно полученным координатам, записанные должны явиться к 17-ти часам указанного дня к секретарю и получить положенную амуницию. В восемь утра следующего дня явиться туда же для сдачи колхозного имущества и доложения обстановки, – по-военному объявлял Алексей Николаевич, шагая по сцене. – Кроме того, на дни, которые являются праздничными, либо выходными, лицо, попавшее в этот период дежурства, будет проинструктировано отдельным образом.

Степан Арсеньевич пытался записать «желающих», которых собственно-то и не выявлялось совершенно. Тем временем Катерина Павловна со шлагбаумом в виде швабры производила разделение женского и мужского полов, а Алексей Николаевич следил за порядком в зале. Возле сельского головы собралась толпа мужчин в возрасте от 25 до 85 лет, каждый из их пытался в устной форме доказать свою непригодность к дежурству по состоянию здоровья, на что Степан Арсеньевич иногда выкрикивал «Справку, будьте любезны». Шум все усиливался, пока деда Ивана не осенило.

– Тофарищи, у наф ше ефть дофтор.

На секунду наступила тишина, но вскоре смысл и существенность высказывания деда Вани дошел до присутствующих, и они кинулись к Семену Васильевичу. Последний грустно сидел на месте, желания вступать в дежурство у него тоже не было. Сергей с интересом проследил движение тяжело больных, и снова принялся наблюдать за Катериной Павловной.

Представитель пожарной части Виктор Кузьмич пытался восхититься ее прелестями, цитировал раннего Есенина и нежно поглаживал руку уборщицы, лежащую на швабре. Катерина Павловна, смущенно потупив взгляд, томно вздыхала и скребла носком ботинка кусок грязи, въевшийся в линолеум. Сергей достал из нагрудного кармана блокнот с маленькой линеечкой, вырвал листик и скатал его в шарик. Оглядевшись по сторонам, он сконструировал ручную катапульту, прицелился и направил шарик в Виктора Кузьмича.

– Прямое попадание, – равнодушно прошептал Сергей и вновь принялся изучать спичечный коробок.

Виктор Кузьмич потер место попадания, осмотрел зал и вновь обратился к Катерине Павловне:

– Катенька, я наблюдал несравненной красоты цветы, растущие на клумбе около Вашего дома, но Вы по красоте своей внешней и душевной затмеваете их во сто раз. Если бы Вы были так любезны, разрешить мне проводить Вас к дому, я был бы несказанно счастлив, – Виктор Кузьмич элегантно взял даму под руку и, продолжая изливать комплименты в ее адрес, вышел из зала.

– Однако, – произнес Сергей, и пошел регистрироваться.

Доктор признал неспособными нести службу пятерых жителей из семнадцати претендующих на звание тяжелобольных, в подтверждение чему выписал справки, заверив их своей подписью, что Степан Арсеньевич одобрил. Остальные, громко возмущаясь, все же записались. Последним зал попытался покинуть Семен Васильевич, на что Алексей Николаевич выразил свое возмущение.

– А я буду нести службу дома, в случае чего чтобы оказать врачебную помощь пострадавшим. Мало ли чего может случиться, а врач должен быть наготове и иметь бодрое состояние, – убедительно посмотрел на Степана Арсеньевича доктор.

– В Ваших словах есть смысл. В тылу нужны медработники, вдруг раненные пойдут партиями, – резюмировал Алексей Николаевич.

– Какими партиями? Какие раненные? У нас просто подростки хулиганят, – Степан Арсеньевич посмотрел на участкового, – Впрочем, врачи отстраняются от дежурств без предъявления справки, – закрывая журнал, одобрил сельский голова.

Так, не очень удачно, по мнению двенадцати записанных в журнале мужчин в возрасте от 25 до 85 лет, закончился воскресный день.

* * * * * * * * *

Дав хулиганам последний шанс одуматься, комиссия в составе участкового Алексея Николаевича и сельского головы Степана Арсеньевича, определила датой начала дежурств вечер следующего дня. Первым дежурствующим обозначился дед Кирилл. Возраст оного исчислялся восьмидесяти двумя годами, телосложение хрупкое, поведение застенчивое.

Ровно в 17—00, робко просунув голову в дверь, ведущую в приемную сельского головы, дед Кирилл прибыл для получения указаний по дежурству.

– Здрасте, я по вопросу дежурства, – обратился он к секретарше, не решаясь войти в комнату.

Яночка равнодушно посмотрела на голову обратившегося и встала.