Олег Тупицкий - Способы изложения

• Название: Способы изложения
• Автор: Олег Тупицкий
• Жанр: Поэзия

В книгу вошли стихотворения разных лет, не печатавшиеся в ранее изданных сборниках «Вероятность реальности» и «Сон? Нет!».

---

«Я не хочу прослыть ни под каким предлогом…»

Я не хочу прослыть ни под каким предлогом
ни рупором идей, ни идолом ***,
но я хотел бы быть в отечестве убогом
таким же чужаком, как нищий иудей,
чьё тело в общий ров под псом-Владивостоком
свалил безвестный зэк из племени людей.

«Весельчака и скомороха…»

Весельчака и скомороха
из кожи вон изображаю.
У нас великая эпоха,
мне говорят. Не уважаю
её величия. Возможно,
в эпохах я не понимаю,
но шиш в кармане осторожно
держу и зря не вынимаю.

«Под окнами боярышник-барышник…»

Под окнами боярышник-барышник
сам-друг цветёт и падалью разит,
а воздух неподвижный, как булыжник
на плечи давит и грозой грозит.
Где рисовальщик, что без линий лишних
весеннюю тоску изобразит?

«Этот Богу угодный…»

Этот Богу угодный
загорающий сброд,
этот мост пешеходный
и реки поворот,
этот храм-планетарий
визави КГБ,
эти алчные стаи
городских голубей,
этот пруд с лебедями
и зелёной водой
заколотят гвоздями
и засыплют землёй.

Парк

1

Стоит вода в собачьих валунах
и год за годом отражает небо
над городом. Какая мне потреба
насущная в гранёных письменах,
и что мне скажут каменные строки?
Что Лордъ и Марко, княжеские псы,
здесь упокоились, как, Господи, спаси,
все упокоимся в положенные сроки?

2

Пётр-Павел горит, как гирлянда.
Щегол прорицает июль.
Игривый мышиный горошек
облапил тянь-шаньскую ель.

Брожу по аллеям без проку.
В карманах, на грех, ни гроша,
но здравие в полном порядке.
Мне радостно и хорошо.

«Собачий вой. Созвездий поворот …»

Собачий вой. Созвездий поворот —
небесный вальс – беспечное круженье.
Табак болгарский увлажняет рот
и вызывает головокруженье.

И некуда проситься на ночлег —
мне город чужд от центра до окраин.
Извечно бесприютный человек —
извечно блудный сын – извечно Каин.

«Оставь свой стол, оставь свой карандаш…»

Оставь свой стол, оставь свой карандаш
и отправляйся на центральный пляж.

Пока ещё свободен – загорай,
о будущем не думай, не гадай,

а мысли вздорные зашей за поясок:
что зёрна кварца больше, чем песок.

«Я бабочку крапивницу…»

Я бабочку крапивницу
поймаю на лугу,
свою судьбу-строптивицу
разую на бегу,
но ничего не выманю,
используя момент —
в моём коротком имени
для торга места нет.

«Меня запомни – молодым…»

Меня запомни – молодым,
длинноволосым и худым,
валявшим ваньку-дурачка,
когда вилась вокруг зрачка
осенняя Березина.
Ты это видела одна.

«Как незначительных гостей…»

Как незначительных гостей
на пир горой, собрало лето
доисторических морей
косую рябь у парапета.

И грузной россыпью лежат
в пыли архейские кварциты —
недороги, неимениты
и вечности принадлежат.

«В ладони луковку часов…»

В ладони луковку часов
верчу – глазам своим не верю:
злодейка двери на засов
и предлагает лбом о двери.

Ещё вчера, как на духу,
о чём ни попрошу – вещает,
и вот (увы мне, дураку)
хоть волком вой – не отвечает.

«Тише детского вздоха…»

Тише детского вздоха,
легче взмаха ресниц
монастырская охра
над рекою. И птиц
пролетевшая стая
– на восток, на восток! —
не заметишь – растает,
как отведенный срок.

«Здесь шагу не ступить, чтобы не встретить…»

Здесь шагу не ступить, чтобы не встретить
лотка, ларька, палатки, магазина,
забитых иноземным ширпотребом —
съестным, исподним, детским, для мозгов.

Здесь можно за умеренную плату
в общедоступном очаге культуры
(кинотеатре, видеосалоне)
осуществить просмотр очередного
крутого суперфильма (боевик,
ужастик, порно) – есть обширный выбор.
Здесь все каналы радио и теле
кишмя кишат политикой, рекламой,
тусовками отечественных звёзд
столичного и местного масштаба.

Здесь гаснет небо в свете фонарей.

«Слышишь – колокол очнулся…»

Слышишь – колокол очнулся
у Святых Петра и Павла.
Звёздный атлас покачнулся —
в руки яблоко упало.

Значит, предыдущих восемь
умерли в своих постелях,
и домой вернулась осень —
время думать о метелях.

«Где размазаны капли – катит мутный поток…»

Где размазаны капли – катит мутный поток.
Где великие цели – важен только итог.

Где случаются волки – появляется страх.
Где не знают о небе – говорят о деньгах.

Где опустятся руки – протечёт потолок.
Где кончается выдох – начинается вдох.

«Сплю – не сплю, еженощно…»

Сплю – не сплю, еженощно,
как слепого коня,
одноглазый извозчик
погоняет меня.

И по торной дороге
с песней из-под дуги
волоку свои дроги
и считаю круги.

«Всеми звуками своими…»

Наташе

Всеми звуками своими
необъявленной войной
Ваше дьявольское имя
тяготеет надо мной,
как разлука над порогом,
как над жаждою вода,
как над путником дорога
и Полярная звезда.

«Мне бросило в ладонь…»

Мне бросило в ладонь
калиновое лето
кровавую щепоть
раздавленных сердец,
как из колоды лист
червонного валета
или бог весть куда
билет в один конец.

«Кто осенние астры…»

Кто осенние астры
окатил из ковша
чёрной кровью пространства
так, что в пятки душа?

Кто в ночной палисадник
внёс тревожный фонарь?
Чей рысак и чей всадник?
Чьи царица и царь?

«В холодном парке ворожея…»

В холодном парке ворожея
пробормотала мне уныло:
– И на твою, красивый, шею,
неровен час, наварят мыла.
Оставь пустое – не забыли,
за малым руки не дошли.
До сроку с миром отпустили.
Спеши, пока не сволокли.

«В неверном свете ночника…»

В неверном свете ночника
что можно знать наверняка?

Что речь, как русская верста,
немногим – песней на уста.

Что старый спор добра со злом
не надо делать ремеслом.

«Отлегло – и не хочется…»

Отлегло – и не хочется
за порог выходить.
Серый вечер волочится,
как суровая нить.

Молью трачено давнее
душ случайных родство.
Новый год. Ожидание
Рождества. Рождество.

«Человек бежит по снегу…»

Человек бежит по снегу
и подтаявшему льду.
Человек спешит к ночлегу,
держит время в поводу.

Я по берегу хожу
и вослед ему гляжу,
сам себя не понимаю —
чем при жизни дорожу?

«Вопроса нет: иметь иль не иметь …»

Вопроса нет: иметь иль не иметь —
карманов не оттягивает медь.

Высок и тощ. Никак не датский принц.
Чужак в толпе бойцов за главный приз

любой ценой. Достаточно любви.
И всё-таки – to be or not to be.

II

«Наши нелепые ссоры…»

Наши нелепые ссоры
пусть порастают быльём.
В чашки простого фарфора
сизого чаю нальём,
бросим на стол карамели
россыпью – что уж мудрить?
После пусть скажут: умели
люди счастливыми быть.

«Не парии, не уроды …»

Не парии, не уроды —
забывшие отдых и труд,
ревут, обезумев, народы,
как сильные воды ревут.

Ты прав оказался, Исаия.
Ты нас угадал до конца.
В который пирует косая,
и крови не видно конца.

Лебединое озеро

1

Словно отрок наследный,
обречённый на власть,
этот лебедь последний
предназначен пропасть.

Он неслышно и гордо
канет в зиму, как дым
исчезает. И город
не заплачет над ним,

2

Мы с тобою обманулись —
так бы чаще, милый друг.
Гуси-лебеди вернулись
в мутноглазый Гомеюк.

Будут белые одежды
и омытые дождём
босоногие надежды,
что, авось, не пропадём.

«Погасит люльку пастушок…»

Погасит люльку пастушок
и спустится в долину,
сыграет зорю петушок,
и утро выгнет спину
с улыбкой вещего кота
из дядюшкиной сказки,
и не случится ни черта,
достойного огласки.

«Грязи дольней дороги…»