Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Голос одиночества

• Название: Пробуждение дракона. Голос одиночества
• Автор: Ян-Филипп Зендкер
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-389-13654-0

Бывший журналист Пол Лейбовиц вот уже тридцать лет живет в Гонконге. У него есть подруга Кристина, и в ее любви он наконец нашел утешение после смерти своего сына Джастина. Неожиданно Кристина получает письмо от старшего брата, которого не видела почти сорок лет и считала погибшим. Брат, думая, что Кристина воплотила свою детскую мечту и стала врачом, просит о помощи: его жену поразил тяжелый недуг. Вместе с Кристиной Пол едет в отдаленную деревню за пределами Шанхая. Оказалось, что болезнь поразила не только жену брата Кристины. И Пол начинает собственное расследование, но ему все время угрожают и вставляют палки в колеса. К тому же Пол не может забыть предсказание астролога: вы жизнь заберете, вы жизнь подарите, вы жизнь потеряете…

«Голос одиночества» – увлекательная вторая книга в серии «Пробуждение дракона», международного бестселлера Яна-Филиппа Зендкера.

Впервые на русском языке!

---

Любовь и преданность стали ее ответом. Кристина У не оставляла Пола, как бы тот ее ни отталкивал. «Это заразно, предупреждаю», – смеялась она. И оказалась права.

* * *

Время было за полночь. Огни в ресторанах уже погасли, разговоры и смех в деревне стихли. Ламма погрузилась в сон. Пол осторожно открыл большую раздвижную дверь и вышел в сад.

В кронах деревьев стрекотали цикады. В ближнем болотце квакали жабы. В кустах что-то шевелилось – не иначе вышла на охоту гадюка. Легкий бриз гнул стебли бамбука. Ночь в тропиках полна звуков, но до сих пор это не мешало Полу спать.

В это время Кристина обычно звонила, чтобы пожелать спокойной ночи. Пол еще раз проверил телефон: включен и с аккумулятором все в порядке. До сих пор он не мог припомнить ни одного воскресенья без ее ночного звонка. Неужели это Джош ее так ее вымотал? А может, мать? Пол представил себе, как Кристина, валясь с ног от усталости, падает в постель и сразу засыпает. Следовало хорошенько подумать, стоит ли ее будить. Дело даже не в том, что Пол хотел слышать ее голос. Она нарушала ритуал, и это его беспокоило.

Любовный голод… Вероятно, она права. Пол решил отправить эсэмэску.

Почему ты молчишь, любовь моя?

Нет, слишком похоже на упрек.

Куда ты запропастилась, любовь моя? Ты же знаешь, как я жду твоего звонка?

Тоже не годится. Что значит «куда запропастилась»?

Сладких снов тебе, радость моя. Спасибо за все. Я люблю тебя все больше и больше.

Пол задумался. Добавил «ты нужна мне» и стер – не хотел выглядеть навязчивым. Потом перечитал текст еще раз.

Он сомневался. Не так-то часто приходилось ему отправлять короткие сообщения. В конце концов нажал кнопку «Отправить», выключил телефон и лег в постель с чувством выполненного долга. Она, конечно же, ответит ему рано утром, и тогда все недоразумения рассеются.

* * *

Он сразу провалился в сон, тяжелый, без сновидений. Спал дольше обычного, а когда открыл глаза, первая мысль была о Кристине. Какое счастье просыпаться рядом с ней, когда она еще дремлет, чувствовать тепло ее тела, ее равномерное дыхание.

Счастье словно сидит в укрытии где-то рядом. Как часто мы проходим мимо, не замечая его. Но достаточно одного нашего взгляда, чтобы его почувствовать.

Пол нащупал телефон – никаких сообщений. Вчерашнее беспокойство вернулось. «Слишком рано, она еще спит», – утешал он себя. Или нет. В это время Кристина обычно принимала душ, собиралась на работу. Сообщения она посылала уже из метро, на пути в Ваньчай.

Пол встал, завязал узлом москитную сетку и отправился на кухню ставить воду на чай. За ночь воздух охладился лишь на несколько градусов. Термометр за окном показывал плюс двадцать пять и влажность восемьдесят процентов. И это в восемь утра! Полу следовало поторопиться. Еще немного – и солнце наберет полную силу. О китайской гимнастике тай-чи на крыше можно будет забыть.

Обычно Пол занимался ею около часа. Упражнения помогали ему начать день после душной тропической ночи и внушали чувство покоя, пусть даже и обманчивое.

Только не сегодня. Плечи не слушались, мышцы на бедрах спазматически дрожали. Пол встал в позу «журавля, расправляющего крылья», но так и не смог добиться нужной точности движений.

В тот день они обменялись лишь несколькими фразами. В туристическом бюро была запарка, а вечером у Джоша поднялась температура, так что Кристине пришлось обратиться за помощью к матери.

Разумеется, Пол все понимал. Ей незачем было оправдываться и не в чем извиняться.

Во вторник утром пришла эсэмэска: в ближайшие выходные она не сможет вырваться на Ламму. Пол звонил ей три раза, разговоры получались короткие. В первый раз потому, что некий скандальный клиент застрял в аэропорту в Джакарте, второй раз – потому что авиакомпания «Катай пасифик» отменила рейс. В третий раз Пол застал Кристину за беседой с детским врачом. Она обещала перезвонить, как только освободится, но, как видно, забыла.

Пол пытался найти объяснение ее молчанию. В то утро он убрался в доме тщательнее обычного. Протер каждую книжку на полке. Во всех комнатах подмел и вымыл полы. До блеска отполировал антикварный китайский шкаф. Отключил холодильник и до мельчайшей детали протер его мыльной щелочью.

И следите за чистотой в доме. При ослабленной иммунной системе малейшая инфекция может оказаться смертельной.

Одна из тех фраз, которые он обречен слышать до конца жизни. Джастин мертв вот уже четыре года. А Пол все моет и чистит и каждую бумажку на полу воспринимает как угрозу жизни.

Вот уже в который раз Пол прокручивал в голове события последних двух дней. Что, собственно, так его взволновало? Что за сорок восемь часов у Кристины не нашлось ни минутки сесть и поговорить с ним спокойно? Разве он раньше не знал, что она очень занята? Кто он такой? Подросток, сходящий с ума от первой любви? Ему ведь давно известно, каково ей приходится. И разве впервые она не сможет навестить его на выходные? В конце концов, мать тоже имеет право на дочь, какими бы чужими они друг другу ни были. И Кристина обязана ее уважать. Или его смутил резковатый тон ее сообщений? Но так ли уж обязательно каждый раз напоминать ему о «любви до гроба»? Его беспокойство начисто лишено основания, тем не менее…

По мере размышления Пол все больше утверждался во мнении, что волнуется вовсе не из-за Кристины. Иначе с какой стати он стал вдруг так придирчив к формулировкам и в чем причина лавинообразного нарастания страха?

Не так давно Кристина назвала его изгнанником, и это слово очень задело Пола. Изгнанник – человек, удалившийся на чужбину в силу тех или иных обстоятельств, внешних или внутренних. Первой реакцией было желание возразить. Пол не изгнанник, потому что его никто не изгонял. И потом, чтобы жить на чужбине, нужно иметь родину, а ее у Пола не было. Родители давно умерли, оборвав тем самым последнюю ниточку, связывающую его с местом рождения – Германией. Он помнил только множество судов в порту Гамбурга да громкий гудок парохода, который должен был доставить семью в Америку. Годы мюнхенского детства также канули в Лету, равно как и воспоминания о бабушке с дедушкой.

Он был американцем, о чем свидетельствовал синий паспорт в его сумке, но в возрасте девятнадцати лет покинул и эту страну. Потому что мать умерла и Пол остался один-одинешенек на белом свете. В разговорах он обычно называл себя гражданином мира, и собеседники воспринимали это как шутку.

В Гонконге Пол прожил без малого тридцать лет и считал себя кем угодно, только не изгнанником. Напротив, если и было на свете место, где он не чувствовал себя чужаком, так это здесь. Этот город просто принял его, не пытаясь изменить под себя, и за это Пол Лейбовиц испытывал к нему нечто вроде благодарности. Чувствовал в нем родственную душу.

Кристина сразу объяснила, что не имела в виду ничего такого. Она думала, что это смерть Джастина заставила Пола сбежать от людей на Ламму. Разве это нельзя назвать добровольным изгнанием? Может быть… Пол задумался. Изгнанник, бежавший от жизни, потому что она стала вдруг невыносимой. Вероятно, Кристина была права, ведь именно она помогла ему вернуться к людям. Ангельским терпением, с которым выносила перепады его настроения в первые месяцы знакомства, а также редким талантом не требовать от него больше, чем он мог дать.

И Пол все глубже окунался в жизнь, личным опытом подтверждая справедливость старинной китайской поговорки: «Один человек – не человек». Так стоило ли после этого удивляться его раздражительности? Он не первый отшельник, столкнувшийся с проблемами по возвращении в мир. В конце концов, на карту поставлены редкие в его жизни моменты покоя и счастья. Если, конечно, раздражительность и страх вообще нуждаются в объяснении.

На дисплее его мобильника загорелось сообщение о пропущенном звонке. От Кристины. Пол тут же набрал ее номер – занято. Попробовал еще раз – с тем же успехом. Она, конечно, тоже получит сообщение и перезвонит, как только выпадет свободная минутка.

За любым занятием Пол постоянно косился на телефон. Как Джастин на запретную для него плитку шоколада. Он взял было книгу, но тут же отложил. Попробовал отвлечься музыкой, но Брамс и Бетховен не помогли, а Пуччини только еще больше разбередил сердце. В начале двенадцатого она позвонила. Он с трудом подавлял волнение в голосе. Лучше выглядеть в ее глазах циником или неблагодарным нахалом – только бы не выдавать любовного голода.

– Что-нибудь случилось? – был ее первый вопрос.

– Нет. А с чего ты взяла?

– У тебя такой голос…

– Какой?

– Взволнованный.

Все получилось только хуже. Как же он ненавидел телефоны! Разве мыслимо говорить о серьезных вещах в эту маленькую трубочку? Задавать важные вопросы и не слышать в ответ ничего, кроме треска, который неизвестно когда прекратится. Ждать, когда появится человеческий голос, которому трудно доверять. Пол предпочел бы видеть собеседника перед собой, смотреть ему в глаза, сопоставлять его слова с мимикой и жестами. Насколько проще солгать по телефону. Малейшего изменения тона было достаточно, чтобы вызвать у него подозрение, которое тут же стало бы нарастать подобно снежному кому и непременно вылилось бы в ссору. Для Пола телефон был чем-то вроде усилителя настроения. Малейший испуг, передаваясь по трубке, разрастался до навязчивого страха, а уверенность в собеседнике делалась железобетонной. Но сейчас для Пола актуальней был страх. Чем он мог объяснить этот ее резкий тон, не имея возможности даже заглянуть в глаза? И о чем мог говорить, какие вопросы ставить после этого?