Николай Бойков - Залив белого призрака. Фантастика

• Название: Залив белого призрака. Фантастика
• Автор: Николай Бойков
• Жанр: Научная Фантастика

Эта книга – фантастика в реальном мире, фантазии языка, лассо летящей темы, сочная подробность деталей… Ничего нового. Антология жизни в стихах и прозе, в морях и на сцене. Фантастика быть вдвоём, один на один – с автором, с книгой, с самим собой. Здесь, как и в предыдущих книгах, песни на стихи автора. В «Ридеро» изданы книги Н. Бойкова «Африканский капкан», «Берега и волны» (проза); «Южная женщина», «Дом на волне», «Песчинка, господа поколение» (пьесы); «Так осень тянется к весне» (стихи).

---

– На карте подводных препятствий нет, – отреагировал третий, молодо и уверенно. – Промеры делали с борта английского эсминца. Это на карте написано.

– Юра, а вы прочитали в лоции, что в акваторию залива эсминец не заходил, съёмку прибрежной зоны выполняли по льду, выборочно, между торосами и полыньями.

– Не читал. А как же тогда мы подойдём ближе?

– Зыбь рвётся и крутится над мелководьем, понимаете, Юра?

– Не понимаю.

– Видите на берегу фигуры чёрных скал? Они говорят о местных особенностях геологии: столбами стоят над заснеженным полем. Вон тот, справа, метров сто высотой. Так они и под водой стоять могут.

– С берега в море не спустятся, – Юра улыбнулся и развёл руками для наглядности. – Нам не опасно.

– Сомневаюсь, что не опасно. Рельеф берега продолжает геологию дна. Продолжает и демонстрирует нам с вами: «Смотрите, господа штурмана, на эти восклицательные знаки! Смотрите и предполагайте стоячие фаллосы под волной». Вспомните, как далеко в море тянется белый прибой от скалистого мыса в штормовую погоду? Волны пляшут на мелководье, как ангелы над покойником. Поэтому мы и крутимся уже два часа, присматриваемся. К малоизвестному берегу безопаснее подходить не в штиль, а в хорошую зыбь, господа помощники.

– Нас такому не учили.

– Учитесь.

– Сомневаться в карте? – обиделся Юра.

– Сомнения рождают вопросы. – Капитан опять смолк, поднимая к глазам бинокль.

Молодой помощник не успокаивался. Разговор отвлекал от дурных предчувствий, он снова посмотрел на мастера, спрашивая почти шепотом:

– Разве капитанам позволено сомневаться?

– В сомнениях – наша суть.

– Чья?

– Ваша, моя, чифа… Но сейчас, Юра, вахта, берег, опасности. Не отвлекаться. Хорошо?

– Ясно. А вы – каким картам больше доверяете, господин капитан? Голландским? Британским? Русским? Или карте немецких подводников? Такая в них разница по координатам, видели? Сэр заметил…

Старший помощник строго глянул на третьего, будто хотел сказать: «Тебе же дали понять – не отвлекайся! Не понял?» Матрос на руле даже втянул голову в плечи, ожидая реакции капитана. Но капитан, видимо, услышал в вопросе молодого нечто важное для себя, а может, для всего экипажа, ведь давно известно – капитан на мостике только вздохнёт, а по каютам волнение с беспокойством… Капитан произнёс совершенно обыденно:

– В прибрежном плавании не координаты важны, а береговая привязка деталей. Штурманская тетрадь китобоев и охотников за морским зверем важнее и интереснее, может быть, чем карта Адмиралтейства. Многие сюда приходили, волновались, и такие же, Юра, вопросы задавали капитанам. Потому что хотели вернуться домой. Это нормально. – Капитан расправил плечи и добавил молодцевато. – Под берегом не забалуешь. Координатами не защитишься.

– В океане идти спокойнее, – сказал старший помощник, – разве только на кита наедем?

– Так он унырнёт от нас, – догадался третий.

– Прибрежное плавание, господа помощники, это самая лучшая практика для судоводителя. Рефлекс определяет сознание.

– Как это?

– Так это. Не уверен – не подходи. Рефлексом боишься, а сознанием делаешь. Со знанием! Слышишь смысл? Рефлекс – от природы, знание – от тебя.

– Со-зна-ние… – Юра запутался в вопросах и ответах. – А смерть?

Капитан опустил бинокль:

– Смерть тоже осознанна, к ней долго готовишься. И сознание нас защищает.

– От смерти? Как?

– Ты её не увидишь. Перед тем, как умрёшь, потеряешь сознание – ни боли, ни страха, ни смерти.

– А даты на камне?

– А тебе эти цифры зачем?

– А если…

– Смерть не стоит такого внимания, думать надо о жизни, – капитан сменил тон: – Вахту никто не отменял! Усилить наблюдение!

На мостике все притихли. Только рулевой продолжал озвучивать показания эхолота. По мере движения судна ледник смещался к корме. Из белого безмолвия прорисовался мыс, открывая перспективу маленькой бухточки, переполненной птичьими стаями и лежбищами морского зверя. Старший помощник метался с биноклем с крыла на крыло. Матрос на руле был опытный, успевал видеть всё. Молодой помощник заметно волновался, вглядываясь в холодные волны. Берег приближался, поднимаясь в небо, как японская улитка по склону Фудзи.

Юра – третий помощник

Юра оглянулся на стену ледяного поля.

– Господин капитан! Ледник над заливом как радуга стал: красный, оранжевый, жёлтый зелёный, голубой… А конус вершины белый и яркий! – голос молодого помощника опять трепетал флажком.

– Молодец, Юра, что вы это замечаете. И не волнуйтесь так, всё будет хорошо.

– Слева пятнадцать, два кабельтова, водоворот крутится. Как будто там кит нырнул. Я на крыло выйду. – Старший помощник направился к правой двери.

– Куртку и шапку, чиф! – коротко произнёс кэп, не отрываясь от бинокля. – Дверь рубки открылась и закрылась, выпустив чифа и впустив порцию свежего ветра. – Юра, место на карту! Постарайтесь брать больше пеленгов – на водоворот, на мыс, чёрный камень над снегом.

– Есть, делаю! – Юра уже был у штурманского стола. Молодой голос выдавал его возбуждение, и капитан улыбнулся своей странной мысли: «Был счастлив и я молодым помощником…». Но произнес другое:

– Место на карту наносить каждые две минуты. Под берегом может спружинить течение. Нам это надо заметить. Очень важно.

Вошёл с крыла чиф:

– Есть член подводный, и пена волны холодной.

– Стихи?

– Стихия.

– Наблюдать внимательно… Пеленг на него постоянно…

– Облако на ледник садится…

– На высоком мысу хороший ориентир…

– Второй волноплеск! Справа десять, дистанция четыре кабельтовых… Там скала с ледяной шапкой…

– Есть место первой подводной! Три пеленга сошлись…

– Добро, Юра, добро.

Через сорок минут стали на якорь. Голос третьего помощника звучал радостью первооткрывателя:

– Глубина десять метров. Правого якоря три смычки на грунте. Дистанция до берега… Залив Белого призрака!

– Название откуда?

– Сам придумал… – третий помощник чувствовал себя на вершине глобуса. – Можно?

– Можно, Юрочка.

– А зачем нас сюда прислали, капитан? Воздух – минус 35!

– Увидеть Белого призрака.

– Моего? – рассмеялся молодой.

«Не дай бог, услышит и придёт…», – подумал чиф и хлестанул себя по губам, чтобы никто не услышал. На берегу что-то сверкнуло, может, солнечный луч по снежному полю, но мысль испугала догадкой: будто кто-то стоит в глыбе льда, замороженный намертво, только глаз один светится и следит, прищуренный, как в прицел.

– Чиф! За погодой смотреть в оба. Здесь по три циклона в сутки меняются. Море шквалов, китов и зверя. Катер на воду, связь с разведчиками постоянно. Теперь наша главная опасность – разведчики.

– Почему, господин мастер?

– Читай историю морей и океанов: инициатива на флоте наказуема, – хохотнул старший помощник. – Разведка – главная инициатива.

– Разве может от них опасность? Они сами везде, как заноза?

– Именно поэтому, Юра, – ответил капитан.

– Не понимаю? – Юра, показалось, даже обиделся. – Они отчаяннее любого из нас. Куда угодно пойти могут. Не задумываясь!

– Потому и опасные. Они ведь и нас за собою потянут. Туда, где обычному человеку смерть. Вы, Юра, готовы?

– Я же не экстремал!

– Потому нам за ними в два глаза смотреть придётся. Понадобиться – в десять глаз смотреть будем. Мы в ответе за них, мы им прикрытие, база и вахта. Бережём, если мерить по жизни. Кроме нас, никого у них нет. И никто их не знает такими, по-звериному осторожными, по-змеиному острыми. Никто не поймет безрассудности. Никто не спасёт, кроме нас. Понятно? В этом вахта и жизнь.

– Чтобы их возвращение не пропустить?

– Чтобы всем нам в героев не играть. Очень не люблю подвигов. – Капитан умолк.

– Почему?

– Потому что подвиг одного, как правило, это небрежность другого. Не ясно? Один – не доглядел, отвлекся, зачитался… Другой – поймал кураж эмоций, укол адреналина… На мостике от этого аврал, звонки, призыв на подвиг. Представьте, Юра, вы – на вахте, вам – спасать, приказывать и посылать в ночное море. Кого пошлёте? Чья судьба? От ваших слов и чей-то подвиг, чья-то смерть, а вам, быть может, тюрьма, медаль и слёзы мамы…

– А кто пойдёт, господин капитан?

– Всегда найдутся в экипаже. Сложить нас вместе, мы – уродливая сороконожка, сложное и смешное чудовище. В машине с мазутом, на камбузе с ложкой, во сне – суетимся, смеёмся, ворочаемся. Когда надо – стучим башмаками по трапам и палубе. Готов? Не готов? В море мы все как волна, то ли падаем, то ли растём до неба.

Капитан разговаривал с третьим помощником. Старший выходил на крыло, разговаривал по телефону с машиной, звонил боцману, делал записи в черновом журнале.