Галина Ракитская - Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства

• Название: Основные труды. Том 2. Идеология последовательного (революционного) гуманизма. Теория общества и хозяйства
• Автор: Галина Ракитская
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-98604-623-5, 978-5-98604-624-2, 978-5-98604-625-9

«Основные труды» классика нового, современного обществознания Галины Яковлевны Ракитской (1939–2013) содержат произведения по широкому кругу идеологических, теоретических и практических проблем.

В первый и второй тома вошли произведения, посвящённые идеологии последовательного (революционного) гуманизма и теории современного общества и хозяйства.

Для исследователей-обществоведов, преподавателей, активистов рабочего и профсоюзного движения.

---

Было заблокировано становление реально производящего эффективного капиталистического предпринимательства (так называемых эффективных собственников), в том числе сколько-нибудь значительного по масштабам производящего “среднего класса”. И, главное, было заблокировано формирование рабочих как класса и, соответственно, развитие организованного рабочего движения как самостоятельного (с собственной идеологией) и влиятельного социального субъекта, способного противостоять принудительным антинародным реформам. Это определило социально-деградирующий итог переплетения разрушительных и прогрессивных созидательных преобразований.

Марксистский подход фиксирует, таким образом, на институциональном уровне в качестве непосредственной причины социально-деградирующего итога реформ вовсе не ошибки в сфере обустраивания рынка, а сознательную политику российского государства, направленную против субъектной институционализации общества по буржуазно-демократическому типу и, прежде всего, против реальной институционализации трудящихся, рабочего класса – против их превращения в реальные субъекты политического действия.

7. Марксистский подход приводит к интегральной социально-политической оценке российских институциональных реформ как недемократических, антидемократических, а все конкретные институциональные перемены и их социально-деградирующие результаты в экономической сфере, в том числе противоположные становлению развитой рыночно-капиталистической экономики, – как средства и следствия осуществления стратегии глобализации применительно к России[101]. Эта стратегия и способы её осуществления в России, повторяю, не ошибки, а деятельность, соответствующая интересам вполне определённых (на качественном уровне, а не поименно) социальных сил современного мира – интересам, которые весьма эффективно обслужили российские государственные структуры, действуя по типу колониальной администрации.

Можно предложить такую общую характеристику итога российских реформ на сегодняшний момент: видоизменение (трансформация) исторического тупика, в котором находился СССР накануне перестройки (тупика тоталитаризма). При этом политическая активизация населения, широкие антитоталитарные, общедемократические движения, зародившиеся в СССР в период перестройки, позволяли говорить о революционной ситуации в России накануне августа 1991 г., о ситуации исторического выбора. Однако этот шанс не был использован для выхода из исторического тупика.

8. Как дальше может развиваться ситуация?

Главная задача и проблема российской политической власти на текущей стадии переходного периода – установление механизма устойчивого, регулярного воспроизведения новой общественно-экономической системы, который не позволял бы возвращаться к ситуации актуальной многовариантности. Это задача и проблема завершения переходного периода.

Из-за отсутствия сколько-нибудь мощных общественных сил, противостоящих с демократических позиций закреплению сложившихся порядков и тенденций, проблема завершения переходного периода – это проблема “кто кого” в противостоянии разных групп международного и крупного российского капитала, в интересах которого проводились социально-деградирующие реформы. Приходится констатировать, что из-за массовой социальной деградации населения, сменившей период революционного демократического подъёма 1989–1991 гг., собственно российская линия в этом противостоянии, существенная по мощи, – это линия не на демократический выход из нового тупика, а линия великодержавная, имперская. Эта линия связывает спасение России с диктатурой как формулой политической практики – с приходом к власти “сильной руки”, с ужесточением власти, с ограничениями политических и гражданских свобод, а не с развитием политической активности народа.

Анализ расстановки и перспектив расстановки социальных сил приводит к выводу о реальном возможных следующих вариантах завершения переходного периода, если расстановка сил принципиально не изменится:

а) периферийный капитализм колониального (полуколониального) типа с выполнением политической властью функций колониальной администрации;

б) фактический распад России, её разделение по “сферам влияния” разных групп международного финансового капитала. Это может произойти и при формальном сохранении России как единого государства, но может приобрести и форму прекращения существования России как геополитической реальности;

в) открытый фашизм, опирающийся на деградировавшую массу населения при поддержке отечественного капитала.

Эти варианты не являются полностью взаимоисключающими. Они могут переплетаться, сочетаться, но с преобладанием того или иного варианта как магистральной линии развития. К примеру, в первом варианте (колониальная зависимость) реально появление минидиктаторов (минигитлеров), если это в каких-либо отношениях будет отвечать интересам реальных хозяев России (международного капитала) или же не будет существенно затрагивать их интересы.

Характер всех реально прогнозируемых вариантов заставляет говорить о ближайшем будущем России не как о выходе из исторического тупика тоталитаризма, а как о видоизменении исторического тупика и о реальной угрозе такого видоизменения исторического тупика, как открытый фашизм без всякой маскировки псевдомарксистской фразой.

Главная проблема современной России – кто может провести или заставит власти провести социально-организационные (институциональные) реформы, способные переломить обозначившиеся, поистине страшные тенденции развития, чтобы вывести российские народы в русло социального прогресса?[102].

Каждое научно-идеологическое течение по-своему отвечает и на этот вопрос, и на вопрос о том, что считать социальным прогрессом для России.

В современном марксизме все более осознаются сложности формирования субъекта-носителя общественного прогресса не только в странах, попавших в глубокую колею тоталитаризма или колониализма. Осознано, что к концу двадцатого столетия перспектива утраты гуманно ориентированного будущего реальна и для человечества в целом. Преемственность современного марксизма с первоначальным марксизмом лежит на линии, связывающей возможность гуманизации общества с социальной активностью масс. Именно поэтому современные марксисты признают самым важным достижением четвертой русской революции (а возможно, и пока единственным исторически значимым ее достижением, если не считать распада СССР-овской империи) появление в России зачатков гражданского, многосубъектного общества. Получили право на жизнь разные идеологии, разные научные школы, разные общественные и политические организации и движения. В этом – шанс выхода российских народов в демократическое будущее.

3. Марксистские подходы к анализу взаимосвязи научно-технических и социально-организационных преобразований

Долгое время олицетворением прогресса производства было создание и улучшение машин, их системы.

И до сих пор машина остается основным видом техники. Ее совершенствование было в последние полтора столетия основным способом практического приложения научных знаний. Отсюда и сам термин “научно-технический прогресс”.

Между тем возникновение и развитие машинной техники с самого начала шли рука об руку с кардинальными преобразованиями организационно-экономических отношений производства. Так что прогресс организации с самого начала был непременным компонентом того разностороннего процесса совершенствования производства, который получил отражение в понятии “научно-технический прогресс”. Среди других компонентов было и остается совершенствование технологии. С течением времени, однако, взаимосвязь техники, технологии и организации изменилась, роль технологических сдвигов и переворотов возросла, роль организации стала решающей в повышении эффективности производства.

Сейчас стало более или менее ясным, что нельзя трактовать существо научно-технической революции (НТР) по методу возведения в главную черту или закономерность одного из конкретных направлений возможных или происходящих преобразований в производстве. Равным образом неправомерно искать суть НТР в революционных переменах какой-либо одной из сторон производственного процесса. Требуется иного типа подход, продемонстрированный К.Марксом при осмысливании им первой промышленной революции.

Любопытно, что крупнейший современный авторитет институционалистского направления экономической мысли Дуглас Норт признаёт безусловный приоритет и непревзойденный до сих пор вклад К.Маркса в изучение взаимосвязи научно-технических и институциональных изменений: “Несмотря на то, что по истории технологии и связи технологии с экономическим процессом написано много прекрасной литературы, этот вопрос по существу остался за рамками какого-либо формального корпуса теории. Исключение составляют труды Карла Маркса, который попытался соединить технологические изменения с институциональными изменениями. Разработка Марксом вопроса о связи производительных сил (под которыми он обычно понимал состояние технологии) с производственными отношениями (под которыми он понимал различные аспекты человеческой организации и особенно права собственности) представляла собой пионерные усилия, направленные на соединение пределов и ограничений технологии с пределами и ограничениями человеческой организации[103].