Дэнни МакАскилл - Жизнеутверждающая книга о том, как делать только то, что хочется, и богатеть

• Название: Жизнеутверждающая книга о том, как делать только то, что хочется, и богатеть
• Автор: Дэнни МакАскилл
• Жанр: Бизнес
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-98550-0

Дэнни – отшельник. Он живет на окраине, в квартире с друзьями, и занимается тем, что любит. А любит он свой велосипед и головокружительные трюки на грани возможного. Он объездил весь свет, являясь посланником Red Bull. Шотландия, Испания, Италия, Бразилия… Список покоренных стран можно продолжать бесконечно, и в каждой он бросал себе вызов, раз за разом снимая более сумасшедшие видео. Его видео набрали более 50 000 000 просмотров. Трудно представить себе что-то еще более необычное, чем то, что делает он. Прыжки на скорости по крышам высотных зданий, с хребтов гор прямо в пучину океана и в других экстремальных условиях. Своей историей МакАскилл показывает, как простой парень, который так сильно любил кататься, смог стать мировой звездой и заработать миллионы своей страстью, заставить весь мир смотреть свой канал, затаив дыхание, боясь, что сейчас он сорвется… И вновь и вновь показывать всем – именно он изменил гравитацию.

---

Не то чтобы меня это сильно беспокоило. Я вернулся в дом, намереваясь самостоятельно подлатать себя, но мама догадалась, что я опять во что-то вляпался. Впрочем, даже подобия паники не последовало. Вместо этого она осмотрела рану и потянулась в шкаф за шоколадными дисками – вещью, которая неизменно эффективно укрощала мои порывы. Мы сошлись на том, что порез не был таким уж серьезным, как казалось, она меня забинтовала и сказала не делать так больше. А вообще – это удивительно, что плуг вообще мне голову не отрубил.

Не поймите меня неправильно: мама у меня очень строгая. Она не из тех, кто закрыл бы глаза на преступления своего ребенка, будь он, скажем, убийцей. Если я себя плохо вел, за этим непременно следовало наказание в той или иной форме; многие мои друзья даже боялись ее, особенно когда она меня отчитывала. И я боялся. Когда я хотел пойти в гости к другу или погулять в лесу, я спрашивал папу. Его легче было уговорить. Что касается моих травм, мама позже рассказала мне, что ей было проще привыкнуть, смириться с моими бесконечными злоключениями, чем придумать, как взять меня в ежовые рукавицы. Так что ее отношение вовсе не являлось частью какого-то гениального плана, имевшего целью закалить меня. А вот папа сильно беспокоился, когда я вваливался в дом, словно тасманский дьявол. Мне кажется, ему приходилось нелегко.

Разрушение – это моя тема, я очень угорал с этого. Я никогда не причинял никакого вреда чужой собственности; я не был вандалом или вредителем. Я всего лишь получал невыразимое удовольствие, видя, как ломается здоровая ветвь дерева или как в какой-нибудь глуши обваливается стена. Когда учителя спрашивали, кем бы я хотел быть, когда я вырасту, я отвечал: «Я хочу заниматься сносом построек». Я мечтал о том, что буду зарабатывать на жизнь, подрывая здания, и практика этого искусства, зачастую связанная с заброшенными жилыми домами, стала всепоглощающим хобби. Я проносил пилы отца в младшую школу Данвегана и срубал деревья во время перемены, а когда я нашел старое дедушкино мачете времен Второй мировой, оно стало неотъемлемым элементом моих проектов по постройке убежищ в близлежащем лесу.

Однажды я достал нож в школе. Мое саморазоблачение – не самая лучшая, как потом выяснилось, идея, – случилось во время исполнения «Панча и Джуди» актерами-любителями. Все застыли. Даже Панч отвлекся и перестал мутузить Джуди – все были в шоке. Мой учитель взглянул на меня, как бы говоря: «Какого черта?!», быстро конфисковал оружие и вернул его только после окончания занятий моим родителям, возможно, прочитав им заодно нотацию о том, как им следует воспитывать своего маньяка-с-мачете.

Я обожал свою жизнь в Данвегане. Скай – удаленная местность, один из самых северных из Внутренних Гебридских островов; Данвеган – маленькая рыбацкая деревенька с населением, едва ли насчитывающим 350 человек. Расположенная на берегу озера, она словно сошла с полотен об идиллической деревенской жизни. Летом туристов привлекал Данвеганский замок и холмы под названием Столы Маклауда. С дальнего конца дороги можно было даже разглядеть Черные холмы Куиллин, увенчанные Вершиной Недосягаемости, каменным выступом шириной всего лишь 150 метров в своей самой высокой точке. Ее грубый ландшафт позже станет локацией одного из моих самых популярных видео – The Ridge, – хотя первые мои приключения в том месте были вполне безобидными. Мы могли искупаться в «Бассейнах феи», но о том, чтобы взбираться на возвышенности, от одного созерцания которых кровь в жилах стынет, и мысли тогда не было.

В главной части города в то время находилось несколько пабов, полицейский участок, какие-то магазины и маленькая гостиница. И хотя в действительности все это можно было – и то с натяжкой – назвать пригородной улицей, Данвеган все же был северо-западным центром Ская, а его центр – местной Таймс-сквер или бульваром Сансет. Нередко народ проделывал путь в 12 миль, чтобы закупиться здесь в каком-нибудь магазинчике продуктами и газетами. Некоторые жители острова вообще считали население нашей деревеньки мажорами.

Данвеган ну очень походил на полосу испытаний. Развлечений, помимо магазинов, не было никаких – ни в лесу, ни на пляже, ни на утесах. Однако неугомонные дети вроде меня здесь просто торжествовали. У меня с детства выработалась одержимость прыжками с самых больших высот, которые можно было найти. В саду моего Дома на холме – Tigh na Bruich – имелась огромная игровая будка. Она представляла собой смесь из веревочных качелей, рам для лазанья и дома на дереве, построенного из деталей торпедных контейнеров, которые отец нашел бог знает где. Она тоже стала моей полосой испытаний: в возрасте 4 лет я забирался на ветки и скакал как угорелый.

Эта мания никогда не покидала меня. Когда мне было около 9 лет, я порвал сеть на футбольных воротах во время вечеринки по случаю своего дня рождения. Мы растянули ее между деревьями, как гамак, и вся детвора по очереди прыгала на веревочный навес. Это воздушное нырянье так захлестнуло меня, что я задумал расширение посадочной полосы. В школе я делал чертежи различных улучшений для сада и постоянно придумывал все более лихие приспособления для увеличения дистанций полета через сад во время прыжков.

К счастью, лома для строительства хватало. По выходным мы с друзьями отправлялись бродить от одного скалистого пляжа к другому в поисках выброшенных на берег рыбацких сетей и разбитого дерева. То, что для большинства было мусором, мы использовали для разжигания костра. Длина найденных нами канатов идеально подходила для сада, но дотащить их туда было целой проблемой. Огромная сеть порой весила тонну, и у нас уходили целые выходные на перенос ее подальше от берега, настолько далеко, насколько только хватало наших возможностей, куда-нибудь, где ее можно будет смело оставить. В следующие выходные мы возвращались и тащили ее еще дальше. Как только мы подходили достаточно близко к дороге, папа загружал ее в свой пикап и отвозил нас домой.

Уже дома я совершал набег на мамины кухонные ящики и утаскивал оттуда инструменты, которыми орудовал, лазая по сети. Часто я брал у нее разделочный нож, чтобы резать им веревки. Для проверки лезвия я делал небольшие надрезы на книжных полках и дверях дома. Как только я убеждался, что лезвие меня устраивает, я принимался рубить сети в саду и лазать по деревьям с ножом в зубах, чувствуя себя Джеком Воробьем. К тому времени, как начинало темнеть, нож уже валялся невесть где в саду.

Вскоре наступало время обеда, и мама начинала искать свои лучшие ножи. Если она не находила их на кухне, она, конечно, сразу понимала, кто в этом виноват. Ящик с шумом захлопывался. Она шла отчитывать меня.

«Дэниел, верни ножи немедленно, или я тебе такую трепку задам!»

С неохотой я забирался обратно на сеть – чаще всего в дождь и холод – и доставал ее лучшую кухонную утварь, воткнутую в древесную кору.

Я был поглощен хаосом. У меня всегда с собой были спички, и я часто разжигал костер, используя стащенные у отца канистры с топливом или еще что-нибудь огнеопасное. Я поливал жидкостью гору дерева и торфа и наблюдал за тем, как все это поглощает пламя. Взрывы я тоже любил. Иногда огонь около нашего дома достигал таких размеров, что небо Данвегана походило на небо горячей точки: черный дым из нашего заднего двора тянулся по озеру и заполнял деревню.

Мама с папой, вскоре осознав мою тягу к пиромании, прятали спички. Все горючие жидкости в доме были спрятаны. Но это не могло меня остановить. Я был достаточно находчив и быстро догадался пойти в местный магазин за спичками Swan Vesta и банками бензина «для газонокосилки, по поручению папы» – восьмилетний мальчишка ни у кого не вызывал подозрений.

Несколько раз я обжигался. Я обжигал ноги, руки, и лишь благодаря чуду я не получил серьезных ожогов. Но я был близок к этому. Я на собственном опыте усвоил, какой опасной комбинацией могут быть канистры с бензином и спички: пламя иногда догоняло меня, пока я удирал. У нас с друзьями также было большое пристрастие к плавлению металла. Однажды партия, которую мы готовили, опрокинулась, и капля расплавленной жижи с шипением приземлилась на мою руку. Я просто стоял и смотрел, как она вплавлялась в мою кожу. Полагаю, она так и осталась в моем организме, а позже к ней добавились металлическая пластина и болты, вогнанные в мою ключицу после одного неудачного падения в мои 20. В аэропортах меня не очень любят.

Когда мне было около восьми, моей страстью стало сбрасывать валуны с утесов; я обожал ходить в экспедиции на Столы Маклауда со своими одноклассниками. По пути наверх мы тащили за собой огромные ломы – двухметровые железные прутья, которые нам нужны были для того, чтобы сбивать тяжелые камни с вершин. Какой бы погода ни была, – даже если был шторм и мое лицо хлестали ледяные, жалящие полосы дождя, – я надевал свои желтые резиновые сапоги (безопасность прежде всего) и выдвигался с целью столкнуть самый большой булыжник, который только удастся найти, с утеса прямо в море. Некоторые камни были ну очень массивными – они были значительно больше меня, – и тогда я забирался на них, чтобы правильно распределить силы, и загонял лом под камень. Из соображений безопасности я обвязывал себя веревкой, другой конец которой держали мои товарищи. Я надеялся, что такая импровизированная страховка удержит меня от падения с края. Как только подо мной начиналось малейшее движение, я тут же спрыгивал с камня – прочь от своей гибели.