Анна Филиппова - Эстель в поисках счастья

• Название: Эстель в поисках счастья
• Автор: Анна Филиппова
• Жанр: Короткие истории

Это истории о молодой художнице и писательнице Эстель, пребывающей в вечных поисках счастья, путешествующей по Франции, творящей и познающей себя. Ее приключения только начинаются. Впереди самое интересное!

---

Вне всякого сомнения, Эстель бы любила французов, если бы не их подозрительностью и лицемерие.

‒ C'est ma collegue. Elle est une artiste.4

Мужчина одарил Эстель одобрительным взглядом ‒ словно в его представлении среднестатистический художник выглядел совсем иначе, но она сломала его стереотипы и он снимает перед ней шляпу.

‒ Эстель, это мой муж Гийом.

Гийом… Да этот француз типичен во всех отношениях: типичная внешность, типичный цинизм с легким оттенком сдержанности, типичный стиль, типичная выдержка и в довершении ко всему ‒ типичнейшее имя. Верно, эти двое ‒ просто идеал с точки зрениях стандартов французской жизни. И хотя они казались невероятными занудами, Эстель просто влюбилась в эту типичную французскую пару.

Неужели она станет их другом? Это было бы славно. Неожиданно. И ненормально.

Удивительно… И  когда только Эстель успела стать другим человеком? Может, временное расставание с Домиником оказало на нее благотворное влияние, и теперь она готова творить добро, быть милой и отзывчивой и, наконец, сможет познать суть человеческой дружбы ‒ если это не миф.

Она попросила завернуть для нее триста грамм воздушного розового печенья.

‒ Это жемчужины Шампани! ‒ самодовольно произнесла Жасмин. ‒ Советую макать его в кофе или вино. Оно создает ощущение праздника. Ты представляешь, местные кондитеры создали этот восхитительный розовый бисквит, страшно представить, в 1690 году…

Жасмин рассказывала историю возникновения Роз де Реймс с таким упоением, что на какое-то мгновение Эстель забыла о том, что недавно бежала из Парижа и что ее отношения с Домиником не были толком завершены, что она неожиданно стала хорошим человеком и искренне хотела совершенствовать свой невыносимый характер ну и, конечно, учиться быть счастливой, что уже вечер, а она не уверена, что ее устроит квартира Жасмин. Она словно перенеслась в 1690 год и наблюдала за увлеченными кондитерами, колдующими над воздушным розовым тестом.

В глазах Жасмин было столько радости… Если она также интересно и увлеченно рассказывает туристам о Шампани, то они ‒ счастливчики.

До чего же Жасмин похожа на Доминика… Неужели затея Эстель была напрасной и ей не удастся отвлечься от мыслей о Доминике ни на одну секунду? Ведь ей предстоит видеть Жасмин каждый день и она, наверняка, будет приходить в квартиру и проверять, все ли в порядке.

Гийом аккуратно завернул для Эстель печенье, а Жасмин все продолжала нахваливать знаменитые Роз де Реймс.

‒ Merci, ‒ любезно поблагодарила она.

Хоть поеду на свадьбу не с пустыми руками, ‒ неожиданно подумалось Эстель. Впрочем, она еще не знала, стоит ли ей ехать.

‒ Тебе понравился наш магазин? ‒ аккуратно поинтересовалась Жасмин.

‒ Конечно. Здесь очень мило и уютно. Я буду приходить сюда каждый день.

‒ Мы будем тебе очень рады.

Гийом приобнял Жасмин, словно выражая свое одобрение ‒ мол, ты, конечно, очень странная и совершенно не похожа на художника, но раз уж моя жена считает тебя достойным человеком и готова обеспечить тебя работой и жильем, то, так и быть, я буду время от времени терпеть тебя в своем магазине. Наверное, ему просто нравилось делать своей жене приятное, и ради этого он был готов идти на определенные жертвы, что, кстати, совершенно нетипично для французов. Если ужин в ресторане запланирован на семь часов вечера, нет никого смысла переносить его хотя бы на десять минут. Если кто– то рассчитывает вечером откупорить бутылочку терпкого шабли, значит это нужно сделать при любых обстоятельствах ‒ даже если на город будет совершено нашествие чупакабр. Да… французы не любят менять планы. И никогда не идут на жертвы. И если Гийом ради Жасмин иногда изменяет своим принципам, он достоин восхищения…

‒ Поехали смотреть квартиру, Жасмин.

‒ Конечно. Ты с нами Гийом?

‒ Oui, oui.

‒ Он понимает русский?

‒ Немного.

Студия Жасмин находилась в старинном трехэтажном доме. Она показалась Эстель настолько уютной, что ей сразу же захотелось достать мольберт, краски и остаться в ней на долгое-долгое время.

‒ Я согласна! ‒ с порога прокричала Эстель.

‒ Ты уверена?

‒ Да. Мне здесь уже хорошо. А завтра, когда я вернусь с работы, будет еще лучше.

‒ Четыреста евро в месяц. По рукам?

‒ Конечно. У меня же есть хорошая работа. Значит я платежеспособна.

‒ Тогда располагайся. Не будем тебе мешать.

Эстель расплатилась с Жасмин за предстоящий месяц, распахнула окна, вдохнула полной грудью и устроилась на полу, погрузившись в глубокую медитацию. И вот, когда Тета-волны перенесли ее сознание на недосягаемый уровень, и она увидела перед собой картинку будущего ‒ необычного, красивого и совершенно непредсказуемого, ее губы невольно расплылись в улыбке, и она обнаружила это лишь, когда приоткрыла глаза.

Медитируя и строя творческие планы, Эстель не заметила, как на улице окончательно стемнело. И вдруг случилось то, чего она ждала меньше всего ‒ в ее дверь кто-то постучал.

Наверное, это Жасмин.

Эстель открыла дверь.

На пороге стоял Доминик.

Примерно тридцать секунд Эстель пыталась осознать идиотизм своего положения ‒ она приехала в Реймс с целью немного побыть одной, отвлечься от работы и Доминика, начать новую жизнь, подумать о своих желаниях и планах на будущее, но стоило ей лишь начать реализовать свои грандиозные планы, Доминик снова вторгся в ее личное пространство. Впрочем, может это результат глубокой медитации? Может, Эстель пребывает в состоянии блаженного сна и все, что она видит, вовсе не имеет отношения к действительности? Может, Доминик по-прежнему в Париже и уже успел позабыть, как им было хорошо вместе. Вполне вероятно, что он даже не помнит, как она выглядит. Ведь он жуткий эгоист.

И до чего она была рада снова увидеть это мерзкое эгоистичное лицо! И как ей хотелось измазать его в очень жирном торте или хотя бы слегка освежить не самым дорогим шампанским!

За несколько секунд она испытала весь спектр человеческих эмоций ‒ от дикого отвращения до глубочайшего смирения, от невыразимой радости до жуткой печали, от сильнейшего страха до абсолютного удовлетворения… Конечно, для нее это было не впервые. Но все же Доминик оказывает на нее мистическое влияние, и, когда он рядом, все ее чувства, эмоции и волнения усиливаются в сотни раз.

Интересно, зачем он приехал? Хочет попросить ее вернуться? Пообещает стать другим человеком? Нет… Доминик не из тех, кто дает пустые обещания. А может, он переживает из‒ за работы? Ведь она вкладывала в их дело столько сил и эмоций… А что если он скажет ей, что все кончено? Что ему не нужно от нее ни любви, ни помощи и что если ей нужно быть одной, то он готов предоставить ей такую возможность?

Эстель захлопнула дверь в надежде, что образ Доминика на пороге ее новой квартиры ‒ все же результат глубокой медитации.

Подождав несколько минут, она снова открыла дверь. Доминик все еще стоял на пороге.

‒ Какого хрена ты здесь делаешь? И как, черт тебя дери, ты меня нашел?

‒ Это было нетрудно. Я зашел в сувенирный магазинчик на площади кардинала Люсона. Помнишь, мы ведь там были?

‒ Серьезно?

Доминик одарил Эстель упрекающим взглядом. Эстель была в шоке. Как она могла забыть такую важную деталь? Она ведь никогда и ничего не забывает. Ее память удерживает любые, даже самые незначительные и бесполезные факты, и еще недавно ей казалось, что она может расписать их с Домиником романтичное путешествие по секундам. Так почему же ее сознание вычеркнуло самые главные, самые душевные сцены их поездки? Он ведь тогда купил ей почти килограмм розового печенья, и она съела его за несколько часов, и он в шутку упрекнул ее в обжорстве, и она, как обычно не оценив его юмора, приняла серьезный вид и не разговаривала с ним положенные две минуты, и, чтобы поднять ей настроение, Доминик вернулся в магазин и купил ей… почти два килограмма розового печенья, и это было так мило с его стороны, что Эстель едва не расплакалась, но, разумеется, в самый ответственный момент, сдержала свои эмоции.

‒ Я вспомнила, ‒ еле слышно прошептала Эстель.

‒ Ты ведь никогда и ничего не забываешь…

‒ Я тоже так думала. Может, в тот день мне было слишком хорошо, а я, как ты знаешь, обычного такого не допускаю.

‒ Хочешь сказать, что в тот день ты была счастлива?

У Эстель потемнело в глазах. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. А что если в тот день она и вправду была счастлива? Неприятие действительности, амбициозность, чопорность, закрытость, вредность, манерная грубость и абсолютное неумение быть счастливой, ‒ все это ведь неотъемлемые части ее индивидуальности. И если она вздумает отказаться хотя бы от одной из них, она уже будет не той Эстель, что готова к бесконечным приключения и никогда не побоится кардинально изменить свою жизнь…

‒ Скажи честно, ты пришел, чтобы испортить мне настроение?

‒ Нет.

‒ Тогда перестань нести бред. И вообще ты какой-то вялый. Что-то случилось?