И. Пермяков - Бард. Часть 1. Дети Дракона

• Название: Бард. Часть 1. Дети Дракона
• Автор: И. Пермяков
• Жанр: Русское современное

Мир людей жесток и опасен. Жизнь людей полна невзгод и трудностей. Но в то же время, этот мир так увлекателен и необычен, что невозможно не окунуться в его водоворот, особенно если ты одинок и жаждешь признания и славы. И вот, юный эльф, вслед за своей сестрой уходит от своих соплеменников, чтобы исполнить мечту каждого молодого человека – прославиться. Чтобы вдоволь испытать невзгод и трудностей и обрести славу и любовь. Это вторая книга из цикла Дети Дракона.

---

– Я смущен Вашим вниманием, господин Эллиес, но прошу не беспокоиться по этому поводу – я сыт. Мне доставляет истинное удовольствие сидеть в Вашем присутствии, ведь не каждый раз бардов приглашают за стол, да еще в столь изысканное общество. Наше предназначение – услаждать слух хозяев, а не разделять с ними трапезу.

– Вот уж неправда! Вы ничем не ниже нас, господин бард, – горячо возразила Гортензия, – и принимать Вас такая же честь для нас.

– Спасибо, леди, Вы так любезны и очаровательны, что я готов восхищаться Вами снова и снова.

– Да, моя внучка достойна восхищения, господин бард, – кивнул Эллиес, наполняя бокал, – к сожалению, наша золотая молодежь очень мало предает значение истинным достоинствам, и тем ниже они падают в моих глазах. Я хочу поднять бокал за самую прекрасную деву этого города, за мою внучку, господа. За самый прекрасный цветок, который украшает одним своим присутствием унылые дни моей старости.

Присутствующие подняли бокалы и отсалютовали покрасневшей Гортензии.

– Дед, прекрати вводить меня в краску, – строго произнесла она.

– Полно, Гортия, скромность не самая главная добродетель. Вели подать десерт молодому человеку, думаю, он оценит его по заслугам.

– Если можно, не сейчас, господин Эллиес. Сладкое вяжет связки, а я очень хочу доказать Вам, что современные барды ничуть не хуже бардов Вашего времени. И если Вы позволите?..

– Прошу, господин Милл И’Усс, я просто думал, мы сначала закончим с обедом?

– Дедушка, думаю, господин Милл И’Усс может спеть нам прямо сейчас и с чувством выполненного долга приступить к десерту. Тем более мне так не терпится вновь услышать его голос.

– Ну что ж… Если никто не против, – усмехнулся Эллиес, откладывая столовые приборы в сторону.

Его домочадцы последовали его примеру и заинтересованно развернулись к Милу.

– Сначала я хотел спеть вам балладу, которую пел на дне рождении леди Алисы, но хочу представить Вам на суд новое произведение, которое приготовил в честь празднования победы над пиратами нашими доблестными воинами.

Эллиес кивнул, и Мил вышел из-за стола. Взял в руки поданную слугой лютню. Чуть задумался, словно вспоминая мелодию. Тронул пальцами струны, и по залу пробежала негромкая тревожная музыка. Она стала нарастать, и вот к ней добавился мягкий речитатив, рассказывающий о доблестных днях и боевой славе рыцарей, вставших на пути завоевателей и отдавших свои жизни за свою родину…

Музыка давно уже отыграла, голос барда замолк, а седой старик все сидел и смотрел куда-то в неизвестную даль, словно вспоминая кого-то. С его правого глаза по щеке скатилась слеза, оставляя чуть видную дорожку на морщинистом лице.

– Спасибо, молодой человек, – словно очнулся Эллиес. – Вы словно напомнили мне мою молодость, мои мечты и стремления. Кто сочинил эту балладу, неужели Вы?

– Да, господин Эллиес, не далее как сегодня перед самой встречей с леди Гортензией.

– И Вы хотите петь эту балладу в честь победы войск господина наместника? – произнес моложавый мужчина, дядя Гортензии по материнской линии.

– Да, мэтр Буран попросил разрешение у мэра на выступления учеников его школы перед горожанами. Не думаю, что тут будут какие-то трудности.

– Понятно, думаю, мэр действительно не откажет мэтру, но вот исполнять на празднестве Вашу балладу я бы не советовал. Я не говорю, что она не хороша. Отнюдь, – поднял он руку, прерывая ропот недовольных его словами домочадцев, – дело в том, молодой человек, что праздник дан в честь наместника и его победоносных войск, а Вы своей балладой заставите вспомнить горожан, что когда-то эти самые войска ворвались в наш город, разметав по пути горстку наших защитников. Ведь всем будет понятно, что в данном случае захватчики это отнюдь не пираты – те просто бандиты и мародеры, тогда кто? Особого выбора у нас нет. Будет конфуз, наместник будет в ярости и еще чего объявит Вас крамольником.

– Но, дядя, с чего ты решил, что это баллада именно о том, о чем ты подумал, – вступилась Гортензия, – это просто героическая ода, творение художника.

– Может, это и так, я не сильно разбираюсь в поэзии. Но, кажется мне, что если я так ее воспринял, то что мешает воспринять ее так же кому-то другому, а узнав о том, что перед этим молодой человек пообедал у нас, кто поручится за то, что это не наши застольные беседы навели его на такие мысли?

– Всем понятна твоя озабоченность, Чари, – тихо произнес старик, – на нашу семью действительно смотрят с пристрастием, но право барда петь свои баллады не должно зависеть от наших опасений. Молодой человек сам решит, что ему петь. Я напомню, это все же свободный город, хотя свободы в нем не столько, сколько было прежде.

– Спойте нам серенаду, которую Вы посвятили леди Алисе, – прервала спор Гортензия, – пожалуйста.

Мил вновь поднял лютню, и из его уст полились слова о самой прекрасной девушке на свете…

– Очень смело, – покачал головой Чари, когда смолк последний аккорд, – очень смело, некоторые словосочетания почти на грани приличия.

– Конечно, смело, – стукнул кулаком по столу старик, – а почему ему собственно не быть смелым? Он молод, дерзок, талантлив. Да, посвяти он эти слова моей внучке, я, может, и был бы недоволен, но, что там кривить душой, в тайне был бы польщен и тронут. Потому как ей они подходят больше всего. Потому что это она самая прекрасная девушка на земле. Дерзайте юноша, у Вас впереди вся жизнь, смело идите по ней и не позволяйте никому Вас по ней влачить. Только будьте бдительны, чужая слава не дает покоя, берегите себя, ибо талантливости Вам не простят.

Подали десерт, и все оживленно стали обсуждать свежие новости. Сплетни, как презрительно отозвался Эллиес.

– Вы знаете, ходят упорные слухи, что наместник настолько сражен красотой леди Алисы, что готов просить ее руки у господина мэра, – проговорила тетушка.

– Вот уж глупости, разве аристократ может жениться на простой девушке, пусть она даже дочь мэра, – пожала плечами Гортензия. Было видно, что эта новость ей неприятна.

– Может, Гортия. Почему бы и нет, – проворчал Эллиес, – во-первых, он может получить соответствующее разрешение у своего сюзерена, а у господина наместника неплохие отношения с герцогом. Во-вторых, на что только не пойдешь ради денег. А, по моим сведениям, у наместника полный крах с финансами, а это такой шанс поправить дела. Ведь на самом-то деле наш уважаемый мэр ничуть не менее аристократичен и важен, чем сам наместник. Если уж говорить о иерархии, то он стоит не ниже родовитых графов, владея титулом мэра пожизненно.

Единственно, что не имеет право по наследству передать свой пост. А теперь представь ситуацию, что наместник женится на его дочери и становится полноправным гражданином города с полным правом выдвигать свою кандидатуру на пост мэра, когда эта должность станет вакантной. Да мало ли каких вариантов можно напридумывать, а возражение только одно – он аристократ, а она простая девушка, – пожал плечами глава семейства, заканчивая свой монолог.

В завершении обеда Мил исполнил свою старую балладу, которую пел на балу, и был удостоен аплодисментов. Ее приняли более благосклонно, чем первую, хотя, по мнению самого Мила, ее художественная ценность была не столь высока. По крайней мере никаких критических замечаний не последовало, и он отправился в дом мэтра в сопровождении Гортензии, которая решила навестить какую-то подругу, и ей совершенно случайно оказалось по пути с Милом.

– Если Вы не против составить мне компанию, господин Милл И’Усс, если у Вас нет других планов, – улыбнулась она ему, опираясь на его руку, спускаясь по лестнице.

– Ну что Вы, леди Гортензия, я даже не смел мечтать о такой удаче, пройтись по городу рядом с самой красивой девушкой Мариины.

– Я Вам говорила, господин бард, что Вы врунишка?

– Я имел несчастье услышать о себе такой нелестный отзыв, леди Гортензия, но, право, даже не представляю, по какой причине у Вас сложилось такое мнение обо мне?

– И Вы еще спрашиваете? – возмущенно вспыхнула Гортензия, закрывая за собой входную дверь и ставя ножку на еще пышущую дневным жаром мостовую.

День близился к закату, но дневной зной еще не сменился вечерней летней прохладой, которую все так ждут целый день. Потянул ветерок, обжигая кожу своим дыханием и заставив рубашку Мила мгновенно прилипнуть к телу. Жар прилил к его лицу, и он не мог решить, от чего это – то ли от этого зноя, то ли от присутствия рядом красивой девушки, чей локоток раз за разом касался его руки.

– Жарко сегодня, – выдохнул он из груди ставший вдруг таким тяжелым воздух, – и все-таки мне непонятны причины этих слов, – неожиданно он произнес это с каким-то придыханием, больше присталым какому-нибудь трагическому актеру.