Владимир Стольный - Живая песня. Антология русского шансона и городского романса. Том 1

• Название: Живая песня. Антология русского шансона и городского романса. Том 1
• Автор: Владимир Стольный
• Жанр: Биографии и Мемуары

Шансон аккумулирует вокруг себя самое лучшее, что есть сегодня на нашей эстраде. Данное издание является сборником биографий и песенных стихов современных авторов и исполнителей в жанре русского шансона и городского романса. Эта книга, несомненно, будет интересна подлинным ценителям жанра и позволит им ближе познакомиться с творчеством как начинающих авторов, так и тех, кто уже давно и прочно заслужил свое почетное место на российском песенном олимпе.

---

АТАМАН

Атаман кручинится —
Друга потерял.
Мира не предвидится,
Он – отвоевал.

Тянет с Дона холодом,
Зябко у костра.
Не зажгутся золотом
Мертвые глаза.

Казачки присвистнули,
Перешли на рысь.
Капли крови брызнули —
Кони понеслись.

Только сабля вострая,
 Да булат – кинжал.
 Радуйся, безносая,
Друг – отвоевал.

Ждет подруга верная,
Ждет и верит мать,
Смерть – старуха скверная
Как же им сказать?

Атаман кручинится,
Но назавтра – в бой.
Мира не предвидится,
Друг-то – сын родной!

Не кручинься, атаман,
Жизнь – обман, и смерть – обман!
На плечах головушка,
Шашка – на боку!
Шашка легче пёрышка
Выпьем Дон до донышка —
Выпьем братцы
Не сдадим врагу!
Шашка легче пёрышка
Выпьем Дон до донышка —
Выпьем братцы
Не сдадим врагу!

МИЛАЯ

Милая,
Распахни глаза, красивая!
Ты – пушинка, словно, снежная, —
Нежная!

Волосы,
Распусти на плечи волосы…
Просто мне не хватит голоса
Спеть о нас…

Два черных лебедя скользят,
Два гордых лебедя скользят
По озеру любви старинным водам.
Никто из нас не виноват,
Никто из нас не виноват,
Что есть еще любовь под небосводом.

Родинка…
Ты зарделась, как смородинка.
Поцелуями избалую
Шалую…

Стихшая…
У реки любви застывшая
Не плакучей, но счастливою
Ивою.

Белою…
Улетаешь чайкой смелою…
Возвращайся с неба синего
Зимнего…

Милая,
Счастлив я, коль ты счастливая…
Тела трель твою послушную
Слушаю…

Два черных лебедя скользят,
Два гордых лебедя скользят
По озеру любви старинным водам.
Никто из нас не виноват,
Никто из нас не виноват,
Что есть еще любовь под небосводом.

МОЯ РОДИНА

Зарядила осенняя хлябь
И не слышно родного курлыканья,
Русских душ мутноватая рябь
Расплескалась в кабацкое тыканье.
А берёзки ведут хоровод,
Притаившись у самой излучины,
И спивается здешний российский народ,
Позабыв то, что Богом поручено.

А я выйду босой насладиться росой,
По-над речкой туман расстилается,
Эх, ты, край мой родной, я тобою живой,
Здесь Россия моя начинается.

Я вдыхаю прохладу полей
И надежду, что все ещё сладится,
От исконных Российских корней
Журавлям, как и мне, не избавиться.
Пусть печальна моя сторона,
Серой болью навеки повенчана,
Ты своё, моя Русь, получила сполна,
Значит, Богом за что-то отмечена.

А я выйду босой насладиться росой,
По-над речкой туман расстилается,
Эх, ты, край мой родной, я тобою живой,
Здесь Россия моя начинается.

А я выйду босой насладиться росой,
По-над речкой туман расстилается,
Эх, ты, край мой родной, я тобою живой,
И Россия моя не кончается.

Я ВДЫХАЮ ВИНО КАБАКОВ

Я вдыхаю вино кабаков
И рассыпчатость жизни приемлю,
Когда третий берёшь полуштоф,
Покидаешь вдруг грешную землю.

Каждый что-то своё пропивал,
Разбавляя грехи алкоголем,
Находил, но не то, что искал,
И лечил, но не то, чем был болен.

Льётся хмель, и цыгане, как встарь,
Подправляют заблудшие души,
И напротив аптеки фонарь
Светом ссыт в потемневшие лужи.

Наливают уже не спросясь,
Видно, чуют, что меры не будет,
Кто-то плачет, неловко трясясь,
И трясутся цыганкины груди.

Наступает похмельный рассвет,
На душе моей всё не светает,
Мне узнать бы заветный ответ,
Но Господь его, видно, не знает.

Я вдыхаю вино кабаков,
И душа смердит перегаром,
Мне под водку подайте стихов,
Чтоб душа не пропахла задаром.

ЖУРАВЛИ, ЖУРАВЛИ…

Чёрный клин разрывает мне душу курлыканьем,
Никогда не смогу я расстаться с тобой,
Сердца взрыв отмеряет венозное тиканье,
Я стою с запрокинутой вверх головой.

А надежды мои с журавлями уносятся,
И грехи спину горбят пониже к земле,
Словно пар от земли, все молитвы возносятся,
Я стою по колено в любовной золе.

Журавли, журавли,
Вы спасти не смогли обречённого,
В бирюзовой дали
Превращаясь в пернатый комок.
Журавли, журавли,
Криком сердце сожгли невлюблённое,
И о вас журавли
Спотыкается мёртвый зрачок.

Чёрный клин, как жгутом, перевяжет артерию
Голубого пространства над русской землёй,
Я клянусь, чем могу, что я верую, верую,
Только дай ей остаться навеки со мной.

Что утрачено, то не вернёшь и молитвою,
Моя женщина, ты не утрачена, нет,
Рассекает косяк небо чёрное бритвою,
Оставляя в душе окровавленный след.

Журавли, журавли,
Вы спасти не смогли обречённого,
В бирюзовой дали
Превращаясь в пернатый комок.
Журавли, журавли,
Криком сердце сожгли невлюблённое,
И о вас журавли
Спотыкается мёртвый зрачок.

ДВОРНЯГА

Эх собака, ты, собака,
Мокрый нос, печаль в глазах,
Ухо, вырванное в драках,
Шерсть свалялась на боках.

Что-то схожее меж нами,
Я ничей и ты ничей,
Побиваемый камнями
Много знает про людей.

Угостить тебя мне нечем,
Знаю сам, что виноват.
Я, как ты, судьбою мечен,
Раз живу так невпопад.

От Всевышнего подачки
Принимал порою я,
Трудно жить не на карачках
Среди разного зверья.

Эту помнишь ты науку,
Что ведет нас по судьбе, —
Не лизать чужую руку,
Что так ласкова к тебе.

А так хочется поверить
Хоть бы раз, закрыв глаза,
Позабыв про все потери,
Что любовь не всюду зла.

Хоть и сам любовью ранен,
Предавать – не знаешь как,
Человеку в этом плане
Не подняться до собак.

Ну прощай же, друг хвостатый,
Не скули мне так во след,
Все мы брошены когда-то —
Что собака, что поэт.

ОСИЯННАЯ РУСЬ