Юрий Москаленко - Малыш Гури. Книга вторая. Мы в ответе за тех…

• Название: Малыш Гури. Книга вторая. Мы в ответе за тех…
• Автор: Юрий Москаленко
• Жанр: Боевик

Жуть ощущения первых мгновений в новом теле…позади. Ты уже привык к новой жизни, у тебя новые друзья и почти родственники. Но что дальше? Позади нескончаемые уроки по изучению местных языков, и первые успехи в магии. Ты выжил, живя один, теперь настала пора окунуться в жизнь местной цивилизации. Готов ли ты принять местные порядки и законы? Что для тебя, лично для тебя ценности, которые в тебе прижились в прошлой жизни? Как увязать желания взрослого с телом щуплого пацана? Что пристойно, а что нет, и важно ли это здесь, в этом мире? Начнём, пожалуй…

---

– … Ты представляешь, и эта кукла тут мне заявляет. Ты, говорит, смерд, как посмел ко мне без поклона обратиться, да и ещё с таким постыдным предложением? Я даже опешил от такого напора. Это, оказывается, именно она была в той карете, вокруг которой тогда собрались люди барона и защитники каравана. А ведь и я одет был в тот момент весьма, соответственно. Подштанники, как их малой называет шорты, сапоги сняты и футболка твоего покроя и пошива. А чё, удобно и не жарко. Ты ведь помнишь, какая вчера духота в лесу стояла! А она стоит, вся такая пылающая праведным гневом, а я возьми и ляпни, а по вам, говорю, и не поймёшь, госпожа вы или кухарка. Так она от моих слов и вовсе дар речи потеряла. А я ей, как малой делает, воздушный поцелуй отправил и спокойно вам за едой пошёл. Но не успел дойти до кухни, как нагоняет меня какой-то молодой дворянчик, из вновь прибывших, и на весь лагерь кричит, что он меня за оскорбление молодой знатной дамы сейчас мечом пришпилит, как букашку. Тут уже я опешил и с вопросом к нему: «ты о какой знатной даме речь ведёшь, болезный? – опять проскочило моё любимое выражение – а он сам в ступор попал. И молчит. Я ему: «звать то её как?» – он опять молчит. Я ему говорю: – «если я кухарку кухаркой назвал, это что, оскорбление?» Он опять молчит. Я ему и говорю, что дама та постоянно на кухне трется, что я должен был подумать, что она Императрица? Вот на этой радостной ноте подходит к нам их командир, герцог, между прочим, и так спокойно спрашивает у меня. Причем, невзирая на мой прикид, – о боги, опять моё словечко проскочило – не ввёл он его в заблуждение, или кто сказал ему, кто я такой, – «вы» – говорит, «знаете, что баронесса Генская, родственница самого императора, войдя в тяжёлое положение наших ребят, по собственной инициативе командует работниками кухни, готовя нам всем еду?» А я ему в ответ – «ну мы же не считаем за заслуги, когда наши герцоги, и вы в том числе, идут в бой, проливают чужую и свою кровь!» И он от моего вопроса завис – да что такое, если Мартин разговаривал с герцогом такими словечками, то не пойму почему он до сих пор жив?! – «а я ему» – продолжил между тем Мартин – «вот и она, как женщина, защищая которую многие отдали свои жизни и пролили кровь, должна и просто обязана была бы принять участие в судьбе раненых и тех, кто, этим раненым, в данный момент, помогает стать здоровыми. И совсем не к месту показывать, как заслугу перед воинами, что она, видите ли, снизошла до нас, приняв командование ажно кухней! Вы меня простите, герцог, но это низко!» Поворачиваюсь, а тут она стоит, всё слышала, вся бледная, как смерть и плачет. Вот тут меня совесть и прищучила – о опять словечки вворачивает и причём к месту. – Я постоял и просто поклонился ей и честно, от всего сердца сказал ей «спасибо за ваш подвиг». Вот тут она разревелась и убежала к себе в карету. А герцог посмотрел на меня, на своего бледного подчинённого, и говорит замогильным голосом: «Может все, что вы тут наговорили и правильно, но это не повод срывать на объекте страсти своё раздражение, когда только что получили от него недвусмысленный отказ». Вот гад, он в такой замысловатой форме указал мне на то, что меня недавно отшили, причём в грубой форме, а я взял и обиделся! «И к тому же, вы пьяны. Вы что, игнорируете мои приказы?» Добавил он. Вот тут я уже не сдержался. Я, говорю, ваша светлость, не ваш подчинённый, я не бегаю от врагов, поджав хвост, а бьюсь даже с превосходящими силами противников и обычно я выигрываю. Так чего вы от меня хотите? Вот тут уже герцог вспылил, при напоминании о своем отступлении.

Мартин взял наполненный бокал и присосался к его содержимому. Затем перевёл дух и, глядя на наши взволнованные лица, усмехнулся и продолжил:

– Короче, чтобы не повторять ту ерунду, что он мне, а я ему наговорили, скажу главное – у меня завтра с утра дуэль с герцогом. Его солдаты против, говорят, что это невозможно, чтобы наемник дрался на дуэли с герцогом, но тот был непреклонен, упёрся, как баран на своём. Вот сейчас допью бутыль и лягу у вас спать. Скажу одно – надо было видеть лицо герцога, когда он узнал, что я твой телохранитель, о великий и ужасный Хэрн, гроза врагов и повелитель тьмы. Да-да именно так болтают в лагере после твоего сольного выступления с криками и танцами. Всё, я спать, а вы как хотите! Будьте добры, не мешайте мне.

С этими словами, наш боевой товарищ и по совместительству мой брат, завалился спать прямо возле скатерти с вином и яствами.

От очередных «приятных» вестей мне резко расхотелось есть, аппетит пропал. И что теперь делать? Надо однозначно запретить Мартину пить в дороге, прав был бобик, но об этом я выскажу ему после поединка и клянусь, надаю таких люлей, дурно станет. А пока стоит прозондировать почву, что творится в лагере. Я хотел пробежаться по нему и послушать, о чём горят люди. Но Хэрн отговорил меня это делать.

– Ты пойми, ты единственный ребёнок в караване. И это и так притягивающий к себе факт. И если ты без сопровождающего появишься в лагере, что помешает поймать тебя солдатам герцога и хорошенько тебя расспросить обо мне и о Мартине? Так действовать нельзя. Я, как и планировал, выйду на люди и продолжу приём раненых. Ведь так? Мы лечить их продолжаем, или нет?

– Своих раненых продолжаем, а вот из отряда герцога – повременим. – сказал я.

Хэрн задумался. Что-то ему в моём решении не нравится.

– Что не так? – спросил я.

– Герцогу будет трудно отказать. Он явно планирует с нашей помощью восстановить боеспособность своего отряда. И если мы необоснованно откажем, боюсь, будут проблемы. Тут надо действовать тоньше. Ладно, давай, вставай, и начнём работать. Если мы не поднимем на ноги охрану каравана, то он станет лёгкой добычей для желающих лёгких денег. А таких на дорогах всегда хватало, да и проклятые участки земель придётся проходить, а там без сильного боевого сопровождения делать нечего. Неплохо бы и отряд герцога присоединить к нам, он и сам понимает, что в одиночку пройти вряд ли сможет, даже со своим отрядом, во всяком случае, без больших потерь, а когда есть возможность их избежать, то почему этим не воспользоваться.

Логично. Хэрн всегда рассуждает логично. Но посмотрим, как будет дальше.

Осмотрев раненого, и в особенности его ногу, пришёл к выводу, что Хэрн, как всегда прав, на лицо факт частичного омоложения. Что ж, если Хэрн не врёт и такое и правда, возможно, то неплохо бы научиться пользоваться этими плетениями без такой катастрофической потери манны и сил при их активации. Вывод: надо тренироваться в применении магии жизни, при этом повышая свой личный холл по этой дисциплине.

Когда Хэрн откинул полы шатра и рукой подал знак дежурившим охранникам, которые так и держали свой пост вокруг палатки, то в лагере началось непонятное движение, все без исключения бросились в нашу сторону.

Хэрн, не обращая видимого внимание на возбуждённый гул потревоженного лагеря, строго сказал ближайшему бойцу

– Двоих сюда с носилками, сам бегом за бароном. Ещё есть раненые кочевники, что находятся без сознания? Малыш, проверь наших раненых, определи порядок поступления на лечение. Тебя как зовут? – обратился он к ближнему воину.

– Стем, ваша милость. – поперхнувшись, дрожащим голосом ответил пожилой дядька.

– Пока отдыхает Мартин, назначаю тебя старшим караула. Без моей личной команды никто не должен не то, что зайти, даже заглянуть в шатёр. Ты меня понял? – военный, что тянулся перед ним, как новобранец перед сержантом, судорожно закивал – а теперь главное, лично отвечаешь за пленных и за их поставку ко мне, ясно? Не слышу!

– Так точно, ваша милость.

– Сейчас пленных принесёте двоих, а из наших раненых по одному, в том порядке, который определит мой ученик. И не дай бог тебе что перепутать. Он тебя тогда в жабу превратит, поверь, он это уже умеет.

Тем временем, я осмотрел лежащих раненых, все были перевязаны. Неплохо. Наиболее тяжёлые лежали с застёгнутыми ошейниками и теперь никто не пытался воспротивиться этому, видя, что тяжело раненых после посещения нашего шатра вывозили практически здоровыми, единственно, сильно истощёнными. И теперь их усиленно кормили, практически на убой. Лагерь ждал наших дальнейших действий. И тут я увидел новых персонажей. Пара серьёзно вооружённых бойцов на своих руках несли молодого человека, перевязанного в шести местах, лицо в шрамах, рука на перевязи. Но сам воин находился в сознании.

Бойцы, нагло минуя лежащую очередь, попытались пройти к входу в палатку. И через мгновение там возникла яростная ругань. Наш новый сержант грудью встал на пути наглых военных. Те, в свою очередь, грозились небесными карами, если маг сейчас же не примет их друга. Я даже не стал подходить к наглецам, предоставив Хэрну самостоятельно с ними разбираться. Пока я осматривал вчерашних пациентов, что быстро шли на поправку, и дело заключалось только в отдыхе и еде, со стороны палатки потянуло магией, и последовал нехилый взрыв. Ага, Хэрн балуется фейерверками, запуская в воздух фаерболы большой мощности и активируя их высоко над головой. Незнакомых с этой шуткой можно только пожалеть. Над лагерем наступила полная, гробовая, тишина и вот в этой тишине раздался спокойный, уверенный голос Хэрна.