Наталия Соломко - Белая лошадь – горе не мое (сборник)

• Название: Белая лошадь – горе не мое (сборник)
• Автор: Наталия Соломко
• Жанр: Детская проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-08-005167-8

Если учитель влюблен в свою ученицу и к тому же так молод, что его самого порой принимают за школьника, неприятностей не оберешься… Вся надежда на старое детское заклинание: «Белая лошадь – горе не мое…»

Кроме первой повести, давшей название книге, в сборник Н. Соломко вошли произведения, написанные в разные годы.

Для среднего и старшего школьного возраста.

---

«А что – нет? Не так красиво, зато правда, как в жизни».

Аристотель долго и пристально смотрел на Шамина, будто видел его в последний раз и хотел – запомнить, а Шамин в ответ независимо ухмылялся.

«Смейся-смейся, – пробормотал Аристотель с сердцем. – Придет твое время – поплачешь, помяни мое слово, современник…»

«Вы мне что, угрожаете?» – осведомился Шамин.

«Нужен ты мне… – махнул рукой Аристотель. – Идите. Не желаю с вами разговаривать, классный час окончен…» – И добавил непонятное: «Паситесь, мирные народы…»

Одиннадцатый «А» был удивлен, что на сей раз отделался так легко и, выбравшись из-за парт, пошел «пастись», унося в душе смутное мучительное подозрение, что что-то ужасное все-таки было сказано, а они не заметили…

Теперь-то все стало ясно: он, значит, вот как о них думает! Он, значит, думает, что наследство одиннадцатого «А» «из рода в роды – ярмо с гремушками да бич…» Значит, шесть лет они жили вместе, любили его, верили в него, а он… Он, оказывается, считает, что потерял он «только время, благие мысли и труды…»

– Юля, но ведь Шамин… – хотел заступиться за Аристотеля Саня, но Юля сразу рассердилась:

– Да при чем тут Юрка? Не в нем дело совсем! Я знаю, он вам не нравится, а он хороший! А ваш Аристотель, между прочим, самый настоящий предатель!..

Шамин в это время в окружении ровесников стоял на углу. Пел:

Натопи ты мне баньку по-белому,
Я от белого света отвык…

Ровесники подпевали трагическими голосами. Сане хорошо было слышно.

Саня уже спал, когда позвонила мать Исакова Бори. Трубку поднял Арсений Александрович, который еще не спал, но уже собирался.

– Алло, – сказал он, а потом сразу закричал: – Что? Когда?! Александр, проснись! Исаков пропал!..

Саня проснулся и, еще не понимая, кто пропал, куда пропал и зачем, шлепая босыми ногами, побрел к телефону. Выяснилось следующее: Исаков-младший, по всей видимости, пропал еще вчера вечером, но вчера вечером этого никто не заметил. Заметили нынче утром, когда пришли его будить. А его – нет…

– Я подумала – у вас сбор какой-нибудь утренний, вот он и ушел потихоньку. Днем из театра отец звонил в школу, выяснял, там ли он…

– Он был на занятиях, – подтвердил Саня.

– А дома не был… – сказала мама и заплакала. – Первый час уже, а его все нет и нет… Где он?..

– Успокойтесь, – попросил Саня, хотя ему и самому стало неспокойно. – Вспомните, может быть, был у вас какой-нибудь конфликт?

– Не было никаких конфликтов… Встретились так хорошо… Мы ведь только вчера с гастролей вернулись… Время школьное, а Боря дома. Отец спрашивает: «Ты отчего не в школе?» А Боря сказал, что ему без родителей в школу велели не приходить, он, мол, и не ходит, нас ждет. Вечером сходили они с отцом в школу…

– Вы его наказали? – сердито спросил Саня.

– Мы его вообще никогда не наказываем! – всхлипнув, отозвалась Борина мама. – Он сам все понимает… Где его искать теперь? Я уже все больницы обзвонила…

– Одноклассникам звонили?

– Да нет его нигде…

– Я сейчас позвоню ребятам из географического кружка, – сказал Саня, – может, они что-нибудь знают. А потом сразу – вам…

– Ну?! – хмуро глянул Александр Арсеньевич на Арсения Александровича. – Вот твоя педагогика! Вот твоя Лола! Ведь все решено было, а она родителям наговорила бог знает чего! Зачем это было делать, можешь ты мне объяснить?

– Перестань сверкать на меня глазами! – возмутился Арсений Александрович. – Я впервые об этом слышу!

– Хорош директор, – сказал сын. – Не знает, что у него в школе делается!

– Вот станешь сам директором, я на тебя посмотрю! – ответил отец. – Ты за неделю всю работу развалишь!

– Да?

– Да!

Было уже половина первого, и Саня сказал:

– С родителями будешь ты разговаривать.

Он набирал телефоны, а директор школы извинялся за поздний звонок, представлялся во всем грозном величии своей должности и просил разбудить ученика… Но никто из разбуженных о Боре ничего не знал.

– Этого только не хватало, – нервничал Арсений Александрович.

Саня позвонил Исаковым и, не сообщая печальных результатов поиска, велел:

– Посмотрите, рюкзак его на месте?

Рюкзака на месте не было.

– Так! – забегал по комнате Арсений Александрович. – Удрал, негодяй! Дожили! Александр, скажи, чтоб немедленно звонили в милицию.

– Не надо никуда звонить… – вздохнул Саня и пошел одеваться.

– Сашенька, ты куда? – тревожно спросила Елена Николаевна.

– За Исаковым, – отозвался Саня. – Только, мам, не волнуйся, мы утром вернемся…

– Да куда же так поздно?.. – начала было Елена Николаевна, но замолчала: с тех пор как ее послушный сын стал учителем, спорить с ним было бесполезно, он все равно все делал по-своему.

– Шарфик хоть надень… – только попросила Елена Николаевна.

Он успел на последнюю электричку и через час уже шагал по лесу. Ночной лес стоял тихо, в нем пахло травой и листьями, прекрасно было в лесу, вольно и спокойно. Но где-то тут, в прекрасном этом лесу, сидел со своей обидой Борька Исаков (а что он тут, Саня почему-то не сомневался, некуда ему больше деваться). Все-таки странно устроена жизнь. Почему люди не понимают друг друга? Раньше Саня этого не замечал. Или нет: замечал, но у него была белая лошадь, спасительница от бед. Это Аристотель его научил заклинанию из деревенского своего детства: «Белая лошадь – горе не мое! Уходи, горе, за сине море, за темный лес, за светлый огонь, меня не тронь!» Саня маленький был, поверил. Понятно, конечно, что все это ерунда. Но выручало. Долго выручало (главное, зажмуриться покрепче), да вдруг перестало…

Год назад это случилось, когда пришел Саня работать в школу, и вдруг показалось ему, что большинство его коллег живут зажмурившись и все, что вокруг, – не их горе… А чье?.. Шел Саня с уроков и увидел за школой плачущего Адыева Толика, скверного ученика.

«Ты чего, Адыев?»

«Ничего, – сказал Адыев, размазывая грязной рукой слезы. – Не ваше дело!» – И снова завыл.

Саня на грубость рассердился и закричал на Адыева:

«Ты почему со мной так разговариваешь? И почему это не мое дело?!»

«Потому что меня в умственно отсталую школу переводят…»

Он и объяснить-то больше ничего не мог, только стоял да выл тихо. Он уже давно стоял тут и выл, и на громко у него сил не было…

«Не справляется мальчик с программой, – вздохнув, объяснила Сане Лола Игнатьевна. – Да это и понятно, вы знаете, какая у него семья? Глухонемые оба… Трудно ему у нас учиться…»

Вот как, оказывается, в жизни бывает, а Саня, домашнее, любимое чадо, вечный отличник, и знать ничего не знал о таком… Саня попытался представить себе жизнь Адыева дома, в тишине и молчании, и что-то темное, безнадежное шевельнулось вдруг в душе, он испугался этого впервые пришедшего чувства – чужого горя, которое, оказывается, чужое только условно, только пока ты хочешь считать его чужим… «Уходи, горе, за сине море, за темный лес, за светлый огонь, меня не тронь!..»

И началась вдруг у учителя географии новая жизнь, как-то сама собой началась… И чем дальше, тем все больше жил Саня поперек детского спасительного своего заклинания – грустная белая лошадь все время брела рядом с ним, цокая копытами… Куда же ее девать?.. Не получалось у Сани гнать ее, только привычка осталась бормотать заклинание.

Вдали, за деревьями, чуть засветило – это был костер, и Боря Исаков, длинный, нескладный, одетый вовсе не для выхода в лес, сидел у огня, обхватив руками колени.

– Добрый вечер, – сказал Саня, бесшумно выходя из темноты, и сел рядом. – А спишь где?

– Здесь, у костра… Тут одеяло кто-то забыл…

– Не мерзнешь?

– В землянке еще холоднее. Вчера там лег, но не вытерпел… – Боря поёжился. – Я тут продукты маленько подъел… А вы им сказали, где я?

– Я сказал, что утром мы вернемся…

Исаков искоса взглянул на Саню.

– А если я не вернусь? – поинтересовался он вежливо. – Тогда что? Силой повезете?

Саня засмеялся.

– Мне с тобой силой не справиться! Да и ни к чему – силой.

Боря сидел пригорюнившись, смотрел в огонь.

– Я вам тогда сейчас все расскажу… Только вы не перебивайте, вы до конца выслушайте.

– Хорошо, – кивнул Саня.

– Дело в том, что я не могу вернуться… – почти шепотом произнес Боря. – Потому что… В общем, мой отец совсем не тот человек, за которого я его принимал…

Исаков надолго замолчал. Саня молчал тоже – не перебивал.

– Он сказал, что хватит донкихотствовать…

«Хватит донкихотствовать! – сказал Исаков-старший Исакову-младшему. – На рожон лезут глупцы и психи. А умные и сильные имеют выдержку. Они молчат и делают свое дело. Ты понимаешь меня, Борис? Они живут без болтовни, без криков о справедливости. И без высоких слов. Высокие слова – это для публики, запомни».

Они шли по вечереющей улице. Шли из школы, где Лола Игнатьевна коротко и отчетливо проинформировала Якова Львовича о том, что сын его склонен к дерзости и высокомерию и оказывает на одноклассников дурное влияние, а это, несмотря на блестящие способности сына, кончится плохо.