Борис Батыршин - Крымская война. Соратники

• Название: Крымская война. Соратники
• Автор: Борис Батыршин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-98197-7

Они оказались в прошлом неожиданно и вовсе не собирались воевать с англо-франко-турецкой армадой, вторгшейся в Черное море.

Но их не спросили. Вышедший из-под контроля хронофизический эксперимент, затеянный вооруженными силами Российской Федерации, отправил во времена Крымской войны не только современный корабль, но и гидрокрейсер «Алмаз» с Первой Мировой. И теперь им предстоит устроить врагам России новый Трафальгар, новую Чесму и новую «Атаку Легкой бригады».

Русские моряки трех поколений готовы отстоять Крым от любого агрессора!

---

– Тридцать седьмой, задача меняется. Первый удар наносите по колонне линейных кораблей на буксирах за пароходами. Ориентир – устье Альмы. Повторяю – бейте по кораблям, идущим на буксирах! Как поняли, прием?

– Понял вас, Первый, атаковать линейные корабли, буксируемые пароходами на траверзе устья Альмы, – дисциплинированно отозвался Эссен. И после короткой паузы спросил: – В чем дело?

Первый – это был позывной «Адаманта»; сторожевик с его мощными системами связи, всевидящим оком радиолокатора и беспилотником играл роль штабного корабля. По всем правилам, оттуда должны были ответить: «Отставить вопросы, исполнять!» Так уже случалось, и не раз, но сейчас Первый снизошел до разъяснений:

– Первая колонна наскочила на мины, два подрыва… нет, уже три. Вторая пытается встать между ними и берегом, к зюйду. Надо их пугнуть, чтобы кинулись врассыпную, авось да выскочат на вторую линию мин. Работайте бутылками и стрелами, атака по команде. Как поняли?

Как, удивился Эссен, стрелками-флешеттами – и по кораблям? И вспомнил палубы линкоров, кишащие, как муравейники, матросами и пушкарями. Да, это, пожалуй, имеет смысл. Паника будет, и еще какая…

Лейтенант оглянулся. Корнилович с Энгельмейером держались справа в строю пеленга. Эссен повернулся в Патрику, ткнул большим пальцем вверх, потом показал три пальца. Мальчишка закивал. По их коду это означало «дать зеленую ракету»; если бы палец был один, ракета была бы белой, если два – красной. Зеленая же означала команду ведомым «делай как я».

Юный ирландец клацнул замком, загнал в ствол картонный цилиндрик патрона. Поднял массивную ракетницу обеими руками, зажмурился и надавил на спуск. Зеленый комок огня улетел вверх и вперед, и лейтенант дважды, с секундным интервалом, качнул плоскостями – сигнал ведомым выстраиваться для атаки.

Внизу мелькали домики татарской деревни, за ними, на Севастопольской дороге, пылили прямоугольники пехотных колонн, разворачивались орудийные запряжки, двигались массы кавалерии.

Ведомые один за другим пристроились в хвост. Лейтенант снова качнул крыльями и дал штурвал вправо. Аппарат послушно лег на крыло, уходя в сторону моря.

* * *

Батареи то и дело выбрасывали в сторону кораблей столбы дыма. Ветер относил ватные облачка на юг, вдоль побережья, возле бортов то и дело вставали всплески. Линкоры вяло огрызались одиночными выстрелами – ничего похожего на слитный грохот сотен орудий, который раньше представлял себе лейтенант. Лишь колесный пароход, вставший между линейной колонной и берегом, раз за разом ударял жиденькими залпами.

Гидропланы сделали вираж над скалистым мысом, далеко выдававшимся в море. Эссен привычно направил звено вдоль неприятельской линии. С высоты хорошо были видны облака донной мути, поднятые взрывами. Видимо, подумал лейтенант, французы рискнули подойти к берегу как можно ближе; вряд ли под килями у них сейчас больше пятнадцати футов. Головной линкор завалился на борт и медленно оседает в воду, выставив на обозрение борт и часть днища, обитого медными листами. Второй погрузился на ровном киле – над водой торчит корма, мачты с поперечными черточками рей. Вокруг мельтешат шлюпки, море усыпано человеческими головами, обломками. Три уцелевших линкора отползают прочь. Трубы отчаянно дымят – машинные команды выбиваются из сил, стараясь поднять давление в котлах до максимальных отметок.

– Тридцать седьмой, атакуйте корабли на буксире! Повторяю, на буксире! Как поняли, прием?

– Понял вас, Первый, атакую тех, что на буксире!

Эссен ткнул пальцем, указывая бомбардиру на горлышки «ромовых баб», торчащих из корзины. Но Патрик и сам все понял – вскарабкался коленями на сиденье, сжимая в охапке бутыли с зажигательной смесью. Длинные шнуры терочных запалов он намотал на указательный палец, чтобы все три сработали одновременно, как только бутылки полетят за борт.

Гидропланы один за другим нырнули к воде, заходя в лоб французской колонне на высоте сорока метров. Впереди шлепал колесами пароходик, за ним ползла громада парусного линкора. Странно, успел подумать лейтенант, почему мачты такие низкие? И тут же сообразил – французы собирались встать на якоря и не спеша, со всеми удобствами обстреливать берег. А стеньги спустили, чтобы поберечь в бою рангоут.

Сброс! Петька ящеркой нырнул к корзине, ухватил еще две бутылки, зажал зубами шнуры. Под крыльями проносились плещущие на ветру вымпела, коротко обрубленные мачты, марсы, шканцы, полные людей. Мальчишка успел швырнуть новую порцию «ромовых баб» на концевой линкор, и Эссен увел аппарат в правый вираж с набором высоты.

Перед вылетом было условлено: при атаке на колонну цели разбирать последовательно. Ведущий работает по первому в ордере, первый ведомый, Корнилович, – по следующему, мичман Энгельмейер по третьему.

– Тридцать седьмой, повторить заход!

Ну да, наверняка где-то поблизости висит беспилотный геликоптер с «Адаманта», и «потомки» наблюдают картину боя на своих экранах так же ясно, как и те, кто сидит в кокпитах. Эссен поискал аппаратик глазами, но, конечно, ничего не увидел. Поди разгляди эту белую фитюльку на фоне неба!

– Понял, Первый, выполняю…

Нос гидроплана опустился, и Петька-Патрик вывалил за борт новую порцию зажигалок. Увы, результаты попаданий, даже если они и были, пока не видны. А может, их и нет вовсе – не так уж трудно затоптать, сбить кусками парусины огненное пятно, возникшее при падении на палубу бутылки с кустарной зажигательной смесью! Даже если им повезло и в линкоры угодило несколько «ромовых баб» – немедленного результата ждать не стоит.

А вот паника – дело другое. Головной пароход рыскнул вправо, утягивая за собой линкор. Нос многопушечной махины покатился в сторону моря, и в этот момент под бушпритом корабля взорвалась мина. Столб огня, пены, деревянных обломков взвился выше мачт, и Эссен инстинктивно завалил аппарат на крыло, влево, уводя к берегу. Быстрый взгляд назад – ведомые на месте, порядок!

Моряки все точно рассчитали, подумал Эссен, французы и впрямь запаниковали. Один из пароходов уже обрубил буксир и улепетывает; брошенный линкор беспомощно дрейфует в сторону берега, подгоняемый ветерком с веста.

– Тридцать седьмой, отлично! Еще заход с кормы, пеленг тридцать пять, высота семьдесят, как поняли?

– Понял, Первый! – ответил Эссен. – Выполняю!

А про себя порадовался такому невиданному делу: чтобы воздушными ударами руководили с земли настолько толково, указывая и цели, и необходимые маневры, и эшелоны захода на цель, с полным пониманием сложившейся ситуации… Да, это вам не молодецкий (а если честно – фанфаронский) налет на Зонгулдак, здесь совсем другое качество управления боем, невиданное на фронтах германской войны. Будь у них такое управление во время налета на английский караван – глядишь, и не сгорела бы «девятка» вместе со всем экипажем…

Звено заложило широкий вираж, заходя для новой атаки. Стройной колонны уже нет: линейные корабли расползаются, кто вправо, кто влево, обходя «пострадавших», подорванный линкор быстро садится носом, с бортов горохом сыплются в воду люди.

Лейтенант ткнул Патрика локтем, снова ткнул вверх большим пальцем, но на этот раз показал сначала один палец, потом три. Белая и зеленая ракеты – «выбирать цели самостоятельно».

Мальчишка-ирландец вывалил оставшийся боекомплект на корабль, описывающий циркуляцию в обход подорванного линкора, и лейтенант с удовлетворением отметил, что не все «ромовые бабы» пропали напрасно – на шкафуте занимался пожар.

Выровняв аппарат, Эссен бросил взгляд на стеклянную трубку указателя топлива. Еще один, может, два захода – и пора домой. Сколько там у Петьки осталось бутылок – три, четыре? Что ж, пехотой займемся в другой раз…

IV

Из записок графа Буа-Вильомэза

«28 сентября. Кто бы мог сегодня утром предположить, что этот день обернется для французского флота самой страшной со времен Трафальгара катастрофой? Кто из нас поверил бы, что эти гордые красавцы, на которые совсем недавно взирали с надеждой десятки тысяч глаз, к вечеру лягут на дно или спустят перед неприятелем свои флаги? Воистину, страшна судьба тех, кто расстался сегодня с жизнью, но и жалка участь того, кто остался жив и до дна испил чашу скорби и унижения!

* * *

По сигналу с флагманского «Вилль де Пари» отряд Лайонса снялся с якорей. Корабли шли строем фронта, намереваясь как можно скорее занять места для обстрела берега. С барказов флажками передавали результаты промеров: храбрецы-матросы мужественно делали свое дело, невзирая на град ядер. Их прикрывал двумя своими пушками «Карадок», и русские батареи отвечали ему беглым огнем, так что море вокруг шлюпа кипело от падающих ядер. Воистину, в эту минуту я готов был простить англичанам их бегство!

Вслед за отрядом Лайонса двинулись и мы. «Вальми», на котором я держал флаг, шел на буксире за пароходом «Прометей», занимая место во главе колонны. По сигналу корабли выполнили поворот, перестроившись в шеренгу, и теперь «Вальми» оказался на левом фланге ордера. Спустя несколько минут я распорядился поднять сигнал «поворот все вдруг» и повел колонну в обход первого отряда. Планом предусматривалось, что мы встанем на шпринги на траверзе Альмы, загнув левый фланг к берегу, и откроем стрельбу, поражая русских через головы батальонов, поднимающихся на высоты. Для этого нам следовало некоторое время идти на норд, после чего выполнить еще поворот; после него и до постановки на якоря колонну поведет «Сюффрен».