Геннадий Головко - Там

• Название: Там
• Автор: Геннадий Головко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Кто-нибудь из ваших знакомых возвращался с того света? А хотите побывать на их месте? Читайте, не отрываясь, иначе попадете в беду…

---

– Очень приятно, – пробормотал я, совершенно ничего не понимая, – Геннадий.

– Мы знаем,– чуть усмехнувшись, сказала Юна.

Что-то в этих ответах и их загадочности мне не понравилось.

– А вы-то, откуда взялись? – вдруг вспомнил я. С неба или с земли?

Ребятишки немного смутились и, в полуоборот, начали друг с другом тихонечко переговариваться.

Роста они были обычного для их возраста, сложены тоже. Волосы Юны были светлыми, как лен, абсолютно белая кожа и довольно странная одежда. Светлые босоножки, светло-лиловые брюки и газовая красивая кофта, закрывающая локти. Ни одного украшения я на ней не заметил. Ан нет! Вот на мизинце что-то сверкнуло. Такое впечатление, что колечко было нарисованным. По крайней мере, казалось оно именно таким. Я не разглядел его рисунок, но заметил,¸ что у Марка на том же пальце было такое же точно колечко. Короче говоря, вид у них был ангельский. Ангельский?! Господи, так это и есть ангелы! Небеса, облако, голоса, одежда, колечки странные… Точно! Вот влип! И как же это я?

Тут я совсем растерялся и меня замкнуло. Столбняк. Мысли носились в голове, как смерч, но не останавливались в логическом порядке, отсюда и состояние мое было такое же.

Ребята, т.е., ангелы, видимо догадались о моем открытии, поскольку участливо подошли ко мне и попытались успокоить, взяв под былые ручки и подтаскивая к краю облака. Их спокойствие и уверенность действительно моментально передались мне, но у края облака я, все же, уперся.

– Не бойся, сказала Юна, – сейчас мы немножко полетаем. Она не по-детски, но очень мило улыбнулась. Да, этой улыбке можно было доверять.

– Как Малыш и Карлсон?, – с усилием пошутил я, начиная сомневаться в их компетентности в земных делах.

– Да не переживай ты, мы знаем все. И про Карлсона тоже. И про всех вас. А лететь не бойся, тебе и руками махать не придется. Просто шагай себе по воздуху. А можешь и не шагать – мы тебе подхватим и понесем. Ну, смелее!

И я сделал шаг. В голубую бездну. Как ни странно, я не почувствовал ни твердой почвы, ни ощущения полета. Просто я висел в воздухе, неведомо как передвигаясь по нему. А мои спутники направляли меня, держа под руки. Обалденное ощущение! Легкость и свобода! А еще какая-то неведомая уверенность в себе, могущественность, что ли. В общем, полный кайф. Я смотрел вниз и вверх, на маленькую землю и на могучие облака, проплывающие мимо меня. Облака были совсем не те, которые мы видим из самолета. Все они были живыми, разноцветными, разной плотности и конфигурации, как будто бы у них был свой характер, своя жизнь и переживания. Страшно, но ужасно любопытно. Я гордился тем, что все это вижу и ощущаю! Вот бы сфотографировать эту красоту!

– А у тебя это и не получится, – услышал я со стороны Марка. Хотя, рот его был закрыт. Твой телефон не работает. Он хитро улыбнулся и, запустив руку с мой боковой карман брюк, достал о, что когда-то было телефоном. Я увидел оплавленный бесформенный кусок пластика. Да, видимо, мой любимый I-phone приказал долго жить… Хотя, остаться без телефона для меня и на 5 минут – катастрофа, тут я почувствовал себя абсолютно спокойным и даже счастливым. Вообще, со мной творилось что-то совершенно непонятное, но абсолютно приятное. Легкость, уверенность… Короче, кажется, я чувствовал себя абсолютно счастливым и старался ни о чем не думать, а лишь наслаждался полетом и этим доселе неиспытанным чувством. Так продолжалось… так продолжалось… да бог его знает, сколько времени это продолжалось. Время исчезло как измерение. Но, все когда-то заканчивается, и мое блаженство закончилось вместе с дуновением ветра в ушах. То есть, мы наконец-то приземлились. Я ощутил под ногами твердую почву и внезапно испугался, т.к. уже не чувствовал поддержку моих спутников. Я решил открыть глаза и тут же снова вынужден был их зажмурить. Что-то меня ослепило. Я вновь аккуратно начал делать попытку вглядеться сквозь ресницы. Постепенно я привык к отрывшейся картине и был немало изумлен. Я стоял посредине какой-то не то пустыни, не то степи, но все вокруг – и холмы, и трава, и деревья были ослепительно белого цвета. Небо было нежно голубое. В нем со свистом и прищелкиванием летали такие же белые ласточки. Я огляделся вокруг – никого. Хотя нет, чуть поодаль, позади меня я увидел машину. Ну, точно, машину. Я двинулся по направлению к ней и, сокращая расстояние, начинал понимать, что это – 21-я Волга! Да точно! Только, тоже белая, как будто ее кто-то неумело покрасил белилами. Я приблизился к ней вплотную и увидел, что в салоне находились люди. Я подошел еще ближе и заглянул внутрь. О боже! Впереди, за рулем сидел мой отец, а позади мама и бабушка! Я потерял дар речи. А они, как будто только меня и ждали.

– Ну, давай, садись уже, – как-то очень обыденно сказал отец. Как будто бы ждал меня уже давно и я, само собой тут и живу.

Я молча сел рядом, оглянулся на маму и бабушку. Выглядели они обычно, мама в каком-то домашнем платье, бабушка в своем темно-синем платьице в горошек и переднике. На голове у нее, как обычно, была завязана косынка. Она носила ее всегда, завязывая, как бондану. Модная была, однако. На полке у заднего окна я увидел перемотанный бечевкой лоток яиц. Странно, к чему бы это и откуда они все? Отец был в светлой рубашке с коротким рукавом, темных брюках и босоножках. Мы посмотрели друг на друга. Он – с некоторой укоризной (наверное, обиделся, что я опоздал?), я – с полным недоумением. Надо бы взять себя в руки, как будто ничего не случилось. Да, и спросить что-нибудь обычное. О погоде? Нет, нет, фальшиво выйдет.

– Кого ждем?, – вдруг ляпнул я, сам того не ожидая.

– Да Жеку, кого ж еще, – невозмутимо ответил отец. Мне стало плохо. А Жека-то тут при чем? А впрочем, и я-то тоже, наверное, пока тут не совсем вписываюсь.

– А где он? – продолжили мы беседу.

– Да бог его знает, обещал подойти, уже второй час уехать не можем.

Интересно, куда это они собрались ехать, да еще и всей семьей? Молчание затягивалось, и нужно было что-то делать или говорить. А говорить было нечего. И тут, внезапно, бабушка вышла из машины и поманила меня к себе. За все это время она не вымолвила ни слова. Я послушно вышел из Волги и подошел к бабуле. Она уверенно взяла меня за руку и повела куда-то в сторону. Шли мы долго. Бабушка молчала, я же боялся что-то спросить, да, откровенно говоря, и не знал, о чем спрашивать. Наконец, мы дошли до какой-то старинной и полуразвалившейся церквухи. Бабушка остановилась и истово трижды перекрестилась, кланяясь в пояс. Я смотрел на нее и вспоминал, какой она была при жизни. Да, собственно, такой же, как и сейчас. Худенькая, с поджатыми губами (правда, на это сильно повлияло полное отсутствие у нее зубов, а вставной челюстью она не пользовалась, хотя и держала ее в баночке на подоконнике). Так, значит, здесь не стареют. Ну, хоть это хорошо. Бабушка выпрямилась и показала мне знаком, чтобы я следовал за ней. Я спохватился, что задумался и забыл перекреститься, но было уже поздно, и я решил, что ничего страшного в этом нет. Да и сама церковь не очень-то походила на храм господен, скорее, на какую-то избушку, пиратское прибежище, господи, прости меня! Мы немного с опаской переступили порог церкви. Странное зрелище. Внутри было темно, только несколько свечей горело по углам. Помещение было маленьким. Без амвона и прочих церковных приблуд. Однако, по окружности стояли какие-то не то иконки, не то картинки. Бабушка привычным движением (видимо, частая гостья) отошла в угол, взяла стопку свечей и принялась освещать залу, ловко зажигая свечи и вставляя их в подсвечники. Я хотел было исправить свою ошибку осенением себя крестом, и уже было поднял руку, но тут я поймал себя на мысли о том, что ни одного креста в церкви не было. Тогда я подошел к первой попавшейся иконе и попытался всмотреться в ее лик. Боже ты мой! При тусклом мерцающем свете свечи я увидел жуткое бородатое лицо, чем-то сильно смахивающем на Стеньку Разина. Причем, ничего «святого» я в этом, так называемом, лике не обнаружил. Я подошел к следующему портрету. Да тут, кажется, целая команда пиратской бригантины. Ну и рожи! А бабушка, обойдя все лики слева направо и, нигде не останавливаясь, остановилась внезапно и последней иконы и стала истово креститься и что-то активно нашептывать. Мне стал это интересно и я, стоя у нее за спиной, взглянул, что же ее так заинтересовало. Боже правый! Эта физиономия была в разы страшнее и омерзительнее остальных. Я собрался было спросить у нее, кто же этот святой, но, не успел раскрыть рот, как она потянула меня на выход. Ффффух! Слава богу, свежий воздух! Я остановился, чтобы вздохнуть еще раз, но тут внезапно что-то упало мне на голову. Это была еловая шишка. Я резко повернул голову, но сначала не понял, чьи это шутки. Однако, присмотревшись, увидел поверх церкви небольшую пристройку, типа маленькой избушки на вершине крыши. Из небольшого окошка наверху вылезла чья-то мерзкая морда с рыжей бородой и швырнула в меня шишкой. Я увернулся и пригрозил ему кулаком. Борода гадко усмехнулась и швырнула в меня еще одной шишкой. Ну, тут я утерпеть уже не смог. Поднял с земли шишку и метнул ее обратно в обидчика. Шишка чуть было не попала бородачу в глаз. Он затряс своей грязной рыжей головой и тут я его узнал. Этот был тот самый, с последнего портрета в церкви, на которого бабушка и крестилась. Ах ты, кочерыжка! Ну погоди, я сейчас! Я поднял с земли несколько увесистых камней и пулеметом запустил в него свою тяжелую артиллерию. Рыжий не смог увернуться от большинства, и был отмечен сразу несколькими синяками и ссадинами. Он взвыл как волк, что-то невнятно прокрякал в своих проклятиях и рухнул куда-то вниз. Ура! Так тебе и надо, мерзкая бородатая харя! Не знаю уж, за что тебя так чтит моя бабуля, но от меня ты благословения не дождешься. Как говорится, кто к нам с мечем, у того мы этот меч отберем и им же – по башке!