Геннадий Мещеряков - У Большой и Малой речек. Песни, принесенные ветром Заволжья

• Название: У Большой и Малой речек. Песни, принесенные ветром Заволжья
• Автор: Геннадий Мещеряков
• Жанр: Поэзия

Поем всегда вместе: я, степь и ветер. О чем? Да обо всем. От запахов, принесенных ветром, кружится голова, не надо и увеселительного. Как получается, судите сами. Некоторые недовольны: мол, мелодия унылая, и смысл песен не всегда вызывает довольство. Так для этого и пелось, чудаки. Если я тут, в уголке Заволжья, то ветер везде, так сказать, на всем белом свете. Бывает, не поем, а кричим. Ничего не поделаешь: такова жизнь.

---

Такое что-нибудь создать,

Чтоб ваше воровское стадо

Там скопом уничтожать.

Прости, немного возбудился,

Хоть Сатана, но злость берет,

Ад полон. Словно бы взбесился

Когда-то добрый ваш народ…

Пусть все твое услышат слово,

Возможно, поумерят пыл,

Не нужно нам такого лова,

Ведь в Преисподней нет могил.

И вот мы под землею где-то,

Огонь и крик со всех сторон,

Мрак, недостаточно света,

Непрекращающийся стон.

Шагаю вместе с Сатаною

Степенно и не спеша,

В котле, кипящем предо мною,

Вдруг, Колымовича душа

Взлетела и вопит истошно:

– Ты черту подскажи, пиит,

Что воровал я не нарочно

И в детстве не всегда был сыт.

Законным вором с разрешенья

Ивана палого я стал,

Нас парят, жарят с вдохновеньем,

А он, судачат, в рай попал.

Говорю ему: о рае

Дезинформация была,

На ложках, да, Иван играет,

На раскаленных до бела.

Кричит же так, кровь стынет в жилах,

Если сравнить с ним, ты поешь,

Недобро на земле вы жили,

В основе ваших действий ложь.

– Мы – черти, нам бы только гадость

Или злодейство совершить,

Когда вы воете, мы рады,

Не надо было так грешить, —

Воскликнул Сатана и ловко,

Что делать, видимо, привык,

Древес смолистых заготовку

Подбросил в огненный язык.

И снова рев, и снова стоны,

Чечетки на сковороде,

Губастых много из притонов,

Насильников полно везде.

А вот душителей свободы

И тех, кто отбирал права,

Оставшиеся у народа,

Пускают чаще на дрова.

В аду, конечно, нет курортов

И никаких поблажек нет,

У тех же, кто отмечен чертом

При появлении на свет,

Есть льгота, они сами могут

Вид наказаний выбирать,

Однако разницы немного,

Жар, кипяток – одно орать.

Я показал на Михаила,

Его все знают хорошо,

Визжал он так, что жалко было,

Но что визжал? Процесс пошел!

А прыгал как, повыше пара,

Подумаешь: над ним батут,

Если ему такая кара,

Что будет для другого тут.

Известный режиссер пытался

Всё в Преисподней похвалить,

Без крика в кипятке купался,

Норовясь его отпить.

Хвалебны на земле любили,

А под землей – не повезло,

Дровишек черти подложили

Еще в костер ему назло.

У другого, метр ростом,

В плечах – вершок, быть может, два,

И шеи не было просто,

Торчала только голова.

Да, из котла, откуда боле,

Хотя и должность занимал,

Не знал об отомщеньи что ли,

Когда чужое воровал?

А за дворцы на пляжах дальних

Насыпать соль могли в котел,

Ему бы в исповедальню

И лбом удариться о пол.

И хорошо, что в Преисподней

Привыкли по старике жить,

Без творчества – так удобней,

Мозгой не надо шевелить.

Да, да, мозгой, а не мозгами,

То есть извилиной, она

Всего одна между рогами,

Чуть креативней Сатана.

Он хмурится и произносит:

– Как смело рассуждаешь ты,

Когда не вслух. Если разносит,

Могу и закрутить болты.

Вот дам команду, и вприсядку

Запляшешь на сковороде.

Ладно, сказал так для порядка,

Он должен быть всегда, везде.

Ты думаешь, в раю все можно,

Законы действуют и там,

Допусти неосторожность,

Пройдись случайно по цветам,

Иль выскажи иное мненье

Архангелам наперекор,

Другое будет отношенье,

Такой почувствуешь укор,

Что осязать его ты станешь.

В раю смиренные нужны.

Хотя, возможно, и устанешь,

Рай – сон, надоедают сны.

А грешники поступают

В ад нескончаемой толпой,

Пока ребята успевают,

Они с мозгами, не с мозгой.

И скоро коррупционеров

Будут в реакторах палить,

За то, что без стыда и меры

Стали народное тащить.

Их предлагают водородом

В распыл, в небытие пускать,

И, правильно, таких уродов

Нигде не надо принимать.

В котлы бросать их надоело,

Научным должен быть подход,

От воровства так наболело,

Сам лавы бы налил им в рот.

Сатана не в шутку злился —

Готов был насадить на рог,

Я незаметно помолился

И этим лишь себя сберег.

Говорю ему: послушай,

Глава подземных темных сил,

Мне безразлично, если души

Воров ты пустишь на распыл.

Они к купаниям вашим

Привыкли наверняка,

И это день уже вчерашний,

Не все же грешникам скакать.

Смеются попросту над вами

Сидящие сейчас в котлах,

Все время, пользуясь дровами,

Вы поубавили их страх.

Вон, тот, горбатый, тоже скачет,

Гримасу скорчил, а под ней

Ехидную улыбку прячет,

Так что пора и посмелей

Использовать достиженья

Научные сегодня вам,

И надо, по моему мненью,

На атом заменить дрова.

– Согласен, будет очень славно,

Успеем каждому воздать, —

Толкнул меня в плечо черт главный,

И я упал в свою кровать.

Все тихо, лампу не включая,

В окошке лик луны торчал,

О том, что видел, вспоминая,

Я строчки эти написал.

Хотя переживал до жути:

Напрасно изменений ждать…

Рискну и выскажусь круче:

Барана волку не понять.

А чего ты стоишь

с улыбкой?

На фото твоем, Алена,

Только сейчас разглядел,

Нос картошкой вареной,

И я его съел.

Не думай – хотел кушать,

Мой обед по часам,

Извини, и твои уши

Приурочил к грибам.

Очень на них похожи,

Как волжанки торчат,

Удивительно, что тоже

Аппетитно хрустят.

А другое твое фото,

Где на пляже стоишь,

Я беру с собой на работу,

Там коллег ты дивишь.

У кого буфера такие,

Слово их – не моё,

Восторгаясь, линейкой иные

Измеряют грудей объём.

Ты зачем развернулась ими,

А лицо устремила анфас,

Фотографиями твоими

Торговать предлагали не раз.

И сулят немало, однако,

Но мне деньги сейчас зачем,

Лучше я от тебя во мраке

Оторву что-нибудь и съем.

Да, все меньше тебя остается,

Наступает пора понимать,

Вероятно, скоро придется

Проездной билет покупать.

А чего ты стоишь с улыбкой,

Красотою своей маня?

Вероятно, было ошибкой,

Что одна ты сейчас – без меня,

Пусть бумажного каннибала,

Хотя это от жгучей тоски,

Я бреду на вокзал устало,

Мой плацкарт – в тупики.

Вот пою ни о чём

Вот иду и пою ни о чем,

Посмотрите хоть раз за плечо.

Что, миряне, увидите там?

Взгляд недобрый, кривляние рта.

О хорошем хотел бы сказать,

Но когда на тебя наплевать,

И когда под улыбкой оскал,

Беспросветная в фибрах тоска.

Моя песня похожа на плач,

В добром дяде – подспудный палач,

Дай винтовку – изменит окрас

И, возможно, прицелится в вас…

Проституток давно миллион,

Можно спутать: она или он

Там в колонне гомсеков идет,

Хорошо еще басом орет.

Там построили новый дворец,

Тут на доме скосился венец,

А другой, не стоит – лежит,

Обвалились его этажи.

Добрый дядя, давай, не вскипай,

Ты и так угодишь не в рай,

Есть вопрос у меня: почему

Тебе можно, нельзя ему?

А намедни сосед Филлип

Мне сказал, что накрепко влип.

Беспокоюсь: в полиции был?

– Нет, – смеется, – в смолу угодил.

Он бомжует, спальня – подвал,

Никого, никогда не ругал,

Может быть, этот новый вид

Человека творит сам быт?

Снова бедный, снова богач,

Хоть ты пой теперь, хоть плачь,

Всем до лампочки – лучше петь

Ни о чем, и вперед смотреть…

Вероятно, все было во сне…

– На кого ты похож посмотри,

Челюсть зря чересчур опустил,

Не хватает во рту зуба три,

Да и щеки неделю не брил.

Никого, только голос звучал,

По спине побежал холодок,

Ощутил, как на лысине встал

Мой единственный волосок.

– Не крути, как жираф, головой,

За окном я сижу, не робей,

И всего-то совсем небольшой

Со двора твоего воробей.

Говорящий, не как попугай,

Тот картавит – не все и поймешь,

Я ж летал за осиновый гай,

Диалог изучил, какой хошь.

Почирикать с тобою хочу,

У тебя всё без крышки и дна,

Если надо я к тучам лечу,

Ты ж в раздумьях сидишь допоздна.

Эх, попить бы тебе росу,

Она катится в клюв прям,

Лишь сажусь на березы косу

Ближе к солнечным лучам.

Я, конечно, не соловей,

Но пою без цензуры зато,

Гордый полной свободой своей,

Не измученный маятой.

Откровенно, как ни крути,

Ты унижен и оскорблен,

Вон туда – не можешь пойти,

А сюда – слишком умен.

Может быть, у тебя есть честь,

Но ее у него нет,

Прочирикай не то, можешь сесть,

Хоть тебе и немало лет.

Вы – сообщество единиц

С отрицательным знаком, увы,

К счастью, нет таковых у птиц,

Я давно бы не пел, а выл.

У нас тоже в клювах язык

Приспособлен к звучанию слов,

И глаза не таращи, старик,

Изучил и твое ремесло.