Анна Линина - Девушка, не любящая солнце

• Название: Девушка, не любящая солнце
• Автор: Анна Линина
• Жанр: Ужасы и Мистика

В доме Вероники творится что-то неладное. Нечто потустороннее начинает её преследовать. Есть ли это игра её воображения, или её мысли, её боль влияют на происходящее? Что это? И возможно ли простить злейшего врага? «Девушка, не любящая солнце» затрагивает не только тему паранормального, но и вечные вопросы добра и зла, прощения, морали. Является попыткой смешения мистического триллера и психологической драмы, не оставляющей в стороне трагедию человека.

---

Иногда он вынуждает собрать всю свою волю в кулак, чтобы действовать. Душевная боль, наоборот, парализует. Делает беспомощным.

– Что т-тебе нуж-жно? От-т м-мен-ня?!

Тишина была всё такой же полной, необъятной. Как когда-то её боль.

В этой тишине билось только её сердце. Внезапно она увидела дымку, расползающуюся по комнате. Это было похоже на погружение в какую-то параллельную реальность, существующую рядом и отдельно от привычного мира. Тут уже её, беззащитную, пробил холодный пот, руки задрожали, а может быть, и вся она. «От-тп-п-ппусти м-меня… – сорвался у неё с губ еле слышный шёпот. – Отп-п-пусти…» Холод пробежал по спине. Люстра в форме закрытых бутонов начала мигать, то загораясь, то снова погружая во тьму, оставляя лишь светлый след, окружающий извивы стеклянных стеблей.

Расползание остановилось. Но ничего не перестало. Бледное пятно обретало форму и цвет, в конце концов, в темноте возникла насыщенно-белая полоса, что образовалась из облаков пара, и стала похожей на… чешую. Она просто смотрела на чудовище и больше ничего не могла сделать. Это нечто сжималось, становилось всё более длинным, и, наконец, стало извиваться, как волны, напоминая сначала узор причудливой готической ограды, а затем змею, сотканную из неясного света и множества колец густого белого дыма.

Люстра в форме закрывшихся стеклянных цветов погасла совсем, позволив темноте окутать предметы обстановки.

Но видение не исчезало. Чудовище, что парило в воздухе, не вполне было змеёй, за счёт странной формы многочисленных чешуек, – на его голове стали заметны малые чёрные точки, как будто провалившиеся глаза. Узкие, зловещие, как длинные туннели. Сама же голова его напоминала львиную. Всё было так явственно нарисовано мельчайшими кольцами дыма, но шевелилось, перемещалось и выглядело живым. Привидение было чудищем, похожим на дракона без крыльев и лап, из снежного пара и дыма.

Люстра вспыхнула и погасла снова. Слёзы хлынули из глаз Вероники. Закричала она лишь тогда, когда зловещее существо начало надвигаться на неё, ползя по воздуху и оставляя позади себя оранжевый, клокочущий отсвет. Казалось, сейчас всё опалится огнём.

Чудовище открыло пасть, и оттуда высунулись два тонких и длинных, извивающихся языка. На минуту ей показалось, что этому существу как будто нужны были её боль и её слёзы. И оно как будто подсознательно навевало ей горечь, словно питая себя её страданием. Влекомая неведомым притяжением, она не могла оторвать от него глаз. Львиная голова его была такой же злой, жуткой и мучительной, как лезвиё боли, саднившее в груди, что ей нанесли люди. Как и её ярость, отчаяние, безысходность, которые в юности подстрекали в груди смерчи гнева и обиды. Только его нельзя было победить, заново собирая себя из осколков.

Свечение было и печальным, и грозным, казалось, заставляя девушку вспоминать всё самое мучительное и плохое. Казалось, оно само несло в себе что-то гипнотическое, сводящее с ума. Как грозные когтистые лапы, как тьма дремучих лесов. Как будто оно могло вторгаться в подсознание.

Шторы слегка покачивались от ветра, тихо шелестя по полу, что было хорошо слышно в полной тишине. Ника, всё ещё вцепившись в простынь, начала отползать, но кровать по-прежнему висела в воздухе. Спрятаться было некуда. Ни в чём нельзя было укрыться, как и когда-то от людей. Как и бесконечными ночами – от боли, разрывающей сердце, а днями – от насмешек, ухмылок и кулаков.

Люди в её жизни были страшнее. Намного страшнее любых чудовищ.

Наверно, и поэтому в роковую минуту Ника стала вспоминать о них. А может, это была защита. Раз она преодолела своё прошлое, то теперь, ей казалось, сможет преодолеть и это.

Жуткая змея всё ещё надвигалась на неё, осветляя ночь. И хотя она была перепугана, последняя мысль, что она помнила, звучала как вызов: «Что ты?.. Можешь ли ты быть страшнее того, что было?..»

…Больше она ничего не помнила. Ночь прошла, и солнце медленно выходило из-за пустого горизонта, светящегося сквозь грязное стекло автобуса. Перед её глазами представала печальная, странная красота пустырей. Далёкая, степная. Девушка прижимала к груди ласковую морду Марка и мучительно пыталась думать, но и голова была пуста. Только пёс доверчиво и жалостливо смотрел в её колючие серые глаза.

Что-то внутри неё отказывалось принимать факты. Как будто она не могла поверить самой себе.

Барсик не пришёл домой. С тех пор, как в доме взлетел в воздух стул, он так и не появился. Вероника очень надеялась, что её кот, всегда утешавший её, и не придёт домой. И всё же жаль было, если ей больше не увидеть его полосатой, как у зебры, мохнатой шубки, в которую можно было нырнуть лицом и забыть на мгновения о своей боли.

Серёжа был для неё практически идеальным человеком. Единственное, он не переносил животных в доме. Съехаться с ним значило бы расстаться и с котом, и с Марком, потому что собак он не терпел вообще. Марка тоже, и пёс отвечал ему взаимностью. Однажды спокойный пёс даже чуть не прокусил ему руку. К тому же, даже если бы всё было наоборот, он жил в общежитии, куда не пускали посторонних, и уехать к Серёже она не могла. Вероника решилась пожить у отца, несмотря на свою мачеху. Анжелика Николаевна всегда недолюбливала её. Но сейчас это не имело значения.

Ника долго вглядывалась в ненастные поля. Долгие, пустые, холодные, манящие. Прекрасные. Прекрасные… Этот мир всё равно прекрасен, несмотря ни на что. Она больше не хотела умирать.

Автобус свернул на хорошую дорогу, и трясти перестало. Вокруг уже стали появляться пышные зелёные изгороди, тяжёлые, живые, навешанные на высокие заборы. Это значило, что скоро она приедет в дом мачехи. Отцу пришлось продать их старый дом, когда маленькая Ника сильно заболела. Лечение было успешным, и болезнь вошла в стойкую ремиссию, но долго ещё им приходилось ютиться по тесным комнатушкам, пока отец сумел заработать на нормальное жильё. То самое, от которого сейчас бежала взрослая Вероника. Вероника, всегда прячущаяся за его бетонными стенами. Затворница, нелюдимка, молодая отшельница, которая изо всех сил старалась не покидать их. Его единственная, любимая девочка, которую ему однажды удалось вырвать из лап смерти. Но не удалось вырвать из лап страдания.

Анжелика Николаевна очень гордилась своим домом. Она получила его в наследство от дальнего родственника, а до этого им приходилось жить в тесном и убогом жилье. Теперь она изо всех сил делала вид, что собака девушки ей неприятна. Дом она берегла, казалось, больше, чем берегла бы свою душу. Но Вероника и не ждала от неё ничего хорошего. Отца дома не оказалось, Иван Валерьевич уехал в очередную командировку. Эти дни ей придётся жить с мачехой, думала девушка. Тоже ничего хорошего.

– Мар-рк, – тихо позвала девушка, почему-то закрыв руками рот. Ника любила тишину и сейчас ей особенно хотелось её. А может, она боялась слов, срывающихся у неё с языка.

Она сидела на белой, аккуратно застеленной кровати напротив своего чемодана. Анжелика Николаевна не скупилась на прислугу. Разбирать вещи не хотелось. Вообще ничего не хотелось.

– Марк… – она обняла пса, положившего ей на колени две свои коричневые лапы. – Что т-теперь д-делать?..

Пёс начал лизать ей руки. Она вяло улыбнулась. Дружелюбный взгляд его согревал её. Шершавый, розовый язык мочил её открытые ладони. Он единственный был рядом с ней. Она наклонила голову и тихо поцеловала его в лоб. В её глазах застыло одно слово – «спасибо».

– Как ты можешь лизаться с ним?! – внезапно оборвал её спокойную ласку резкий тон Анжелики Николаевны. Она говорила быстро, суетливо, но всегда категорично и нервно. – Ведь это же зверь!

Девушка посмотрела на неё внимательным, слегка отстранённым взглядом, как будто видела в первый раз.

– Звери приятнее, чем люди, – не выдержала Вероника. На самом деле она так считала не вполне, но сейчас ей стало очень обидно за Марка. От обиды её сердце сжалось.

– Ну конечно, конечно… – с презрительной усмешкой произнесла хозяйка. – Иди ужинать. Можешь потом погулять, когда разберёшь вещи. Места здесь хорошие.

– Я не хочу есть, спасибо, – Ника искренне старалась быть вежливой. – Вещи я вечером разберу. Я правда устала.

Анжелика Николаевна нахмурилась. По лицу девушки было видно, что у неё проблемы.

– Что случилось, Вероника?

Не похоже было, что её трогали проблемы девушки. Но ведь должна же была она спросить. И в этом, в такой ситуации, тоже ведь ничего плохого не было. Лучше хоть видимость, хоть подобие заботы, сочувствия, чем неприветливое показное равнодушие.

Раскрыть свою тайну ей Ника не могла. Даже страшно было представить себе последствия. Скорее всего, мачеха начнёт твердить отцу, чтобы тот снова свозил её к психиатру или ещё хуже.

– Можно, я потом расскажу? – осторожно пролепетала Ника. – Отдохну немного и скажу.