Алексей Кунцевич - Жажда справедливости. Избранный

• Название: Жажда справедливости. Избранный
• Автор: Алексей Кунцевич
• Издательство: ООО "ОФОРТ"
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-473-00040-1

Что такое справедливость: власть закона или нечто высшее? Книга не отвечает на этот вопрос. Её главный герой – обычный человек, которого избрали для восстановления справедливости вне зависимости от действующих законов и прихоти власть имущих, наделили безграничными возможностями и дали право определять заслуживающих наказания и возвышения, право казнить и награждать. Как справится человек с данной задачей, и что в конечном итоге выйдет из этой идеи – об этом рассказывается в данной книге.

---

Женщина объявила рекламу, попросив оставаться с ними. Сбединский стал нетерпеливо ждать продолжения. И он его дождался. Появилась та же особа и продолжила:

—Этой ночью был похищен еще один труп, но уже из другого морга. Из надежного источника получены сведения, что этот самый труп видели на улице Ново-Вокзальной, покупающим сигареты в киоске. Свидетель утверждает, что то был вполне здоровый внешне человек.

Женщина дала описание внешности и, попросив видевших человека с такой внешностью позвонить по телефону, назвала номер. Всё это Олег Геннадьевич выслушал очень внимательно. А после выпуска новостей начался комедийный сериал, который уже не интересовал Сбединского. Олег Геннадьевич выключил телевизор, лег на диван и уставился в потолок. Минут через тридцать он заснул.

Ровно в четверть второго дня у него зазвенел дверной звонок. Олег Геннадьевич поспешил открыть. На пороге стоял не знакомый, но кого-то смутно напоминающий мужчина. Незнакомец открыл рот и заговорил:

—Извините, может я ошибся квартирой. Мне нужен Сбединский Олег Геннадьевич.

Голос был низким, каким-то простуженным, а у Сбединского появилась мысль, что незнакомец говорит как-то натянуто, то есть не то, чтобы натянуто, а вроде принужденно. И еще мужчина, говоря это, держал голову немного опущенной, как если бы разговаривал с человеком ростом ниже своего.

—Я— Сбединский,— ответил Олег Геннадьевич,— чем могу быть полезен?

Ни слова не говоря, незнакомец резко выбросил правую руку вперед и втолкнул преподавателя в квартиру, закрыв за собой дверь на замок.

Олег Геннадьевич обомлел от такой наглости и открыл было рот, чтобы выразить протест, но незнакомец его опередил:

—Где он живет?

Он сказал это, теперь во все глаза глядя на Сбединского.

Сбединский рефлекторно прикрыл рот рукой,— его чуть ли не вырвало,— изо рта незнакомца несло такой вонью, каковою могла бы гордиться не одна помойка. Естественно, что вследствие этого Олег Геннадьевич не ответил. Тогда незнакомец всё той же рукой схватил ошалевшего преподавателя за глотку, тем самым преградив всякий доступ воздуха в легкие. Сильные пальцы были холодны, будто до этого ими разрывали снег. Олег Геннадьевич захрипел и стал краснеть. Незнакомец, совершенно лишенный эмоций, убрал руку, а сам стал давиться кашлем, обдавая Сбединского запахом падали. Сбединский попытался воспользоваться этим и дернулся в сторону кухни, но незнакомец небрежно размахнулся и ударил его в челюсть так, что красные огоньки пробежали перед глазами. Сбединский опустился на тумбу для обуви, держась за челюсть, разрываемую болью. Тем временем обладатель зловонного дыхания достал из кармана пачку «Мальборо» и затянулся сигаретой.

—Где он живет?— вновь повторил свой вопрос незнакомец, выдыхая дым в лицо преподавателю.

—Кто?— еле слышно сказал Олег Геннадьевич, качавший со стоном взад и вперед головою.

Вонь изо рта пришельца, смешанная с дымом дорогих сигарет, была не такой отвратительной, но рука Сбединского инстинктивно потянулась к носу с целью его прикрыть.

—Козлов,— ответил незнакомец.

—Какой..,— не успел сказать Олег Геннадьевич, как получил от мужчины второй удар по носу. Нос не отличался крепостью, и из него хлынула кровь.

—Какой сюда приходил,— всё так же равнодушно проговорил незнакомец.

И вдруг из уголка его рта потекла темно-красная кровь. Она стекла по подбородку, но не закапала на пол, а потянулась под подбородок к шее,— видимо, вследствие чрезвычайной своей густоты. Олег Геннадьевич со страхом осознал, что перед ним стоит пропавший труп,— описание по телевизору было очень точным.

Но следовало что-нибудь ответить. А незнакомец, очевидно, решил поднажать еще; он сгреб правой рукой воротник рубашки Сбединского, поднял его с поразительной легкостью и швырнул в зеркало трюмо. Сбединский ударился, раскинув руки крестом, разбил зеркало, осколки которого, зазвенев, посыпались на пол.

—Я не знаю, где он,— только и успел сказать окровавленный преподаватель начертательной геометрии, как не известно, каким чудом оживленный труп предпринял новую попытку добиться своего. Он поднял с пола длинный, острый осколок зеркала, совершенно не заботясь о том, что порезал себе ладонь, и полоснул осколком по рубашке зажимавшего свой нос преподавателя. Стекло распороло тонкую ткань и вошло в тело, которое немедленно отозвалось жгучей болью на насилие.

Сбединский закричал:

—Он не сказал этого.

А покойник схватил обеими руками его голову и затылком двинул ею о трюмо. Послышался глухой удар. Сбединский почувствовал, как сознание покидает его. Но вдруг вспышка прозрения осветила мозг,— Олег Геннадьевич вспомнил разговор с Ипполитом. Собрав остатки мужества и сил, он поднял окровавленное лицо и взглянул в мертвые глаза своего мучителя, и его губы произнесли несколько слов на мало кому известном и почти забытом языке:

—Пусть вечный мрак, что избегаешь ты,

Возьмет тебя назад в свои покои,

Пусть до тебя дойдет из темноты

Зов мертвецов. Так будь же успокоен.

При первых же словах невыносимая боль отразилась в чертах лица покойника. Он зашатался и застонал, как стонет смертельно больной, прикованный недугом к кровати. А воодушевленный Олег Геннадьевич продолжал:

—Изыди же туда, откуда ты изъят,

И услади червей могильных пиром.

Пусть мозг уснет, что пламенем объят.

С тобою— Бог, да упокойся с миром.

Незнакомец бесчувственно повалился с куском стекла в руке на пол, тело его забилось в конвульсиях.

—Аминь,— произнес полностью овладевший собой Олег Геннадьевич и перекрестил чело покойника. Тот затих в неестественной позе, лишь остекленевшие глаза безжизненно смотрели в потолок.

Сбединский нагнулся и закрыл веки мертвого. Потом прошептал со вздохом:

—О, Господи!

И снова затрещал дверной звонок. Немедленно вслед за сим дверь распахнулась, хотя была на замке. В комнату вошел бледный человек в теплом пальто без шапки. Волосы человека были зачесаны назад. Прямо с порога, едва за ним закрылась дверь, без каких-либо объяснений человек с маленьким лицом и причудливым шрамом на щеке проговорил:

—Я мог бы догадаться. Так, значит они опередили меня. Ловкие же ребята! Но, видимо, они ничего не предложили.

Сбединский занес руку для крестного знамения, но человек со шрамом сказал с усмешкой:

—Да брось! Подобные трюки годятся лишь для представлений и на меня не действуют. Что стоит тебе сказать, где они засели? Я могу тебя сделать бессмертным, ты будешь владеть властью, сможешь убивать целыми днями... Или— нет, поклонись мне, только лишь поклонись, и ты обретешь бессмертие и возвысишься над миром этих никчемных насекомых, коих именуют людьми...— Он не договорил.

Сбединский размахнулся и с бог знает откуда взявшейся ловкостью всадил в горло соблазнителю острый, как бритва, и длинный, как хлебный нож, осколок зеркала. Тот вошел с отвратительным хрустом. Потом Олег Геннадьевич отскочил, надеясь увидеть тяжкие последствия своего действия. Но лишь гримаса боли исказила бледное лицо, а обладатель его, ухвативши обеими руками стекло, улыбаясь торжествующей улыбкой, медленно вытащил окровавленный осколок.

—Ты, видимо, совсем не понимаешь, что здесь происходит.— С этими словами человек со шрамом стал наступать на Сбединского по хрустящим под ногами осколкам.

Объятый ужасом Олег Геннадьевич, отступая, споткнулся об ногу лежащего трупа и упал. А бессмертная личность запустила правую руку в карман пальто. Оттуда рука вернулась с внушительным пистолетом. Дуло было направлено в грудь Сбединскому. Тот не успел что-либо предпринять, как пистолет оглушительно грохнул, выплюнув вместе со смертельным кусочком свинца сноп пламени. Пуля вошла точно в сердце Сбединского, и отбросило на белую дверь кладовки. Ударившись тяжело, мертвое, истекаемое кровью тело Олега Геннадьевича Сбединского сползло на пол. Прогремело еще несколько выстрелов, еще несколько пуль поразило бесчувственное тело преподавателя.

Убийца вложил пистолет в руку успокоенного Сбединским трупа, распахнул дверь и вышел, не потрудившись закрыть ее за собой.

А через каких-то десять минут на маленькой лестничной площадке толпилось множество народу. То были жители шестого подъезда пятиэтажного дома по улице Стара Загора.

Глава XV НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ

…Затем, что лишь на то,

чтоб с громом провалиться,

Годна вся эта дрянь, что на земле живёт.

Не лучше ль было б им и вовсе не родиться?...

Гёте «Фауст»

Часы в кухне пробили две четверти третьего. «Вот и скоро закончится суббота,— подумал лежавший на диване Виталий,— забавно сознавать, что я, познакомившись с самим Сатаной, вполне способен здраво мыслить. Странные вещи делает с нами сознание. Когда встречаешься с чем-либо сверхъестественным, мозг— вместо того, чтобы затуманиться,— начинает искать логическое объяснение происшедшему. Да уж. Возможно, мне до сего момента и грозил отъезд крыши, коль скоро я потерял самое дорогое, что имел,— веру в собственные силы. Рядом ведь никого не было. Наверное, Риманец[9] был прав, когда сетовал на то, что был создан человек— самое злое и порочное существо на Земле. По сути дела, я был никому из знакомых не нужен. Как каждый из нас любит кичиться тем, что он есмь? А посмотришь— сплошное вранье и лицемерие. Порок и нравственный разврат совратили с прекрасного, чистого пути святых. Где та чистота, та любовь, то милосердие, коему в храмах учат священники, порою сами мало верящие в то, что они проповедуют? Мода на веру в Бога— это всего лишь мода. Кинь достаточно громкий клич, провозгласи новый путь,— и многие бросятся за тобой, сломя голову. Ведь самое главное— это не отстать от моды. Ангелы возмущены могуществом человека, который готов сделать всё возможное, но постичь священную тайну бытия, тайну, которая через тысячу лет испугает самых здравомыслящих и наполнит леденящим ужасом души всех смертных. Человек— маленькое злобное насекомое средь бесконечных мириад великолепных сфер. И это насекомое еще смеет надеяться постичь истину, кичась своим знанием?..» Мысль появилась, но телефонный звонок прервал ее. Виталий быстро соскочил с дивана и, подойдя к аппарату, снял трубку.