Наталья Баклина - Сколопендра

• Название: Сколопендра
• Автор: Наталья Баклина
• Жанр: Современные любовные романы

Она точно знает, чего хочет – всего в этой жизни добиться самой. И она добилась. Взрослая дочь, престижная работа, квартира в Москве. Разве что личная жизнь не очень сложилась… Впрочем, Любу всё устраивает, тем более, от мужчин этих одни неприятности. Устраивает до поры до времени, пока очередной мужчина не начал против неё карьерные интриги, дочь не взбунтовалась, а душа не потребовала отдыха. И кто же знал, что недельный поход по горам Крыма в компании случайных людей станет для неё поворотным… "Сколопендра" – продолжение романа "Неделя странного лета"

---

Мы остановились, соображая, куда идти. Под ноги кинулась мелкая рыжая собачонка и залилась визгливым лаем. Арсений молча подался влево, ближе к морю, мы потянулись за ним и опять остановились, на этот раз возле характерно пованивающей ложбинки. Чтобы попасть на песчаный пляж, нужно было форсировать это стихийное отхожее место.

«Это уже слишком!» – мысленно возмутилась я, досадуя, что после таких приключений и такого перехода – лезла куда-то, живот ободрала, ногу чуть не подвернула – мы опять вышли к столь недвусмысленным признакам обжитой территории. Но тут и Арсений сообразил, что к чему:

– Так, что-то куда-то мы не туда… Возвращаемся к фонарям.

Возле фонарей нас встречали толстый мордастый мужик в белой поварской куртке и всё та же рыжая собачонка.

– Где тут тропа, не подскажете? – вежливо спросил Арсений.

Мужик, пересчитал нас взглядом:

– Турысты, что ли? Суда ходы!

Он откинул тряпку и открыл проход между двумя рядами врытых в землю столиков. Сверху над столиками был натянут тент, справа, у крутого берега, расположилось что-то вроде стойки бара с бутылками воды, банками пива и яркими упаковками всяческих чипсов-орешков-сухариков. За стойкой хозяйничала пара полуголых подростков, смуглых, чернявых, развязных.

– Эй, откуда идошь? – крикнул один из них с сильным акцентом.

– Из Москвы, – спокойно ответил Арсений, не сбавляя хода.

– Эй, Москва, иды сюда, пиво пить будэм! – встрял второй, и я не выдержала:

– Мы не пьём пива! «Эй» будешь маме своей говорить, понял? Устроили тут харчевню, тропу перегородили!

– Тихо, ты что! – одёрнула меня Анна. – Зачем скандалишь? Они же выпившие!

– И что с того, что выпившие? – я сбавила тон, но возмущаться не перестала. – Значит, можно нас как сквозь строй пропускать? Сидят, рожи наглые, задираются!

– Люба, успокойся, – негромко вмешался Арсений. – Меньше обращай на них внимания. Они ведь нам не мешают. Зачем напрашиваться на скандал?

Я фыркнула и замолчала. Действительно, что это я? Хотя наглые щенки, наглые, лет по шестнадцать ведь, не больше!

Пацанята в таком возрасте мне с избытком в Анталье попадались в отельной обслуге. Но те голос особо не подавали – улыбались только и молча работали. Вышколенные были ребятки, попробовали бы так вякнуть на туристов – мигом бы с работы вылетели. А эти – дикие совсем, дети природы.

– Наглые, управы на них нету, – высказалась я, остывая.

– Нету, – согласился Арсений. – Они тут потихоньку землю у моря обживают и даже местная власть ничего с ними сделать не может. Люба, скажи, а ты всегда нападаешь, когда тебе что-то не нравиться? Или иногда пробуешь договориться?

«Договариваться ещё… со всякими!» – мысленно дёрнулась я, и молча пожала плечами.

После «самостийного» кафе тропа недолго оставалась твёрдой. Совсем скоро крутой берег отступил вправо, и ноги опять нащупали зыбкий песок. А я окончательно рассталась с надеждой на дикие места – пляж был заселён, и очень густо. Нам то и дело попадались палатки, распяленные между крупных валунов. Кое-где эти тряпочные домики окружали стихийные дворики – выложенные мелкими голышами площадки. Голыши были белыми и хорошо заметными при свете взошедшей почти полной луны, и мы ступали между ними, обходя очередное обиталище. Обитатели этих палаток не спали – наша группа прошла мимо звуков гитары, мимо музыки из проигрывателя, мимо экзотических барабанных ритмов. На барабанах играли в сборище странных людей, которые делали что-то загадочное с факелами, рисуя в ночи огненные круги, сходясь и расходясь в выложенном голышами пространстве, по краям которого сидели полуголые зрители.

Мы прошли мимо представления, выйдя на двоих «стражников»: то ли обкуренных, то ли поддатых кудлатых парней, один – в бороде и бандане, второй – в круглых очках и бейсболке, из-под которой свисали длинные пряди волос. Парни сидели по краям тропы. Когда я с ними поравнялась, очкастый сказал:

– Хоп!

Он сделал паузу, будто ожидая отзыва и махнул рукой,

– И это не наша. Хоп! – это уже с ними поравнялась Анна.

– Что за хмыри? – спросила я в полголоса и морщась – от всей этой тусовки очень уж повеяло Маришкиным Демьяном. – Какое-то сборище наркоманов!

– Да, здесь, в Лисьей бухте, всякого народа хватает, – услышал меня Арсений. – Люди с природой сливаются. А главное, никто никому не мешает. Эй, народ, предлагаю окунуться в море!

Народ согласно сгрудился вокруг Арсения, побросав рюкзаки и начав разоблачаться. К моему изумлению – до нага. Впрочем, нагота в ночной тьме выглядела вполне безобидно и я, цыкнув на собственную зажатость, стянула кофту, скинула кроссовки, закатала штанины и пошла к морю. Вода была парной. Но желания раздеться и нырнуть у меня не появилось, и даже пример остальных, погрузившихся в тёплое море целиком, не подстегнул. Во-первых, плаваю я чисто условно, во-вторых ночное купание пугало, в третьих раздеваться до гола, даже в потёмках… Нет уж, вот прополощу царапины на пузе, и хватит с меня. Царапины защипало от солёной воды. Народ выкупался, оделся, разобрал рюкзаки, и мы пошли дальше.

А потом меня заклинило. Луна спряталась, и глаза, уставшие вглядываться в темноту, вдруг забастовали и разом отказались видеть что-либо. И я чуть не свалилась на очередную палатку, споткнувшись о валун – спокойный мужской голос изнутри посоветовал принять правее. Потом оступилась-таки на опять ставшей плотной тропе, неловко наступив на камень и потянув щиколотку. А когда Арсений привёл нас к очередной «козьей» тропе и попёр по склону вверх, я вдруг впала в дикий, просто животный ужас, всем телом чувствуя, что в темноте слева – пропасть, и стоит мне сделать хоть одно неловкое движение…

Неловкими стали все движения. Да и рюкзак опять начал свой самостоятельный танец, ёрзая на спине и постоянно смещая центр тяжести влево, в сторону невидимой, но от того не менее ужасной пустоты. И тогда я наплевала на остатки гордости и полезла в горку на четвереньках, цепляясь за грунт всеми конечностями.

Тропа закончилась на плоской площадке.

– Мы пришли? – прохрипела я, чувствуя, что резерв моей выносливости – на нуле.

– Почти, – сказал Арсений. – Все тут? Ещё чуть по склону – и мы на месте.

Чуть по склону я вползла буквально на остатках самолюбия. Тропа была не страшной, широкой и основательной, но ноги уже отказывались работать. Когда  я докарабкалась, все остальные уже сбросили рюкзаки и ждали меня на краю каких-то низкорослых зарослей, видных тёмными силуэтами на фоне чуть более светлого неба.

– Уф, – я сбросила рюкзак и уселась прямо на тёплую землю, не в силах больше сделать ни шага.

– Ты рано уселась, – сказал Арсений. – Нам нужно пройти чуть дальше и поставить палатки… Хотя ладно, сиди, сначала место найдём. У кого есть фонарики?

– У меня есть, – я нашарила фонарь в кармане рюкзака. Свои фонари нашлись у Оли и Олега, и народ, подсвечивая себе под ноги жидкими лучиками, отправился на разведку. Я же легла прямо на землю и уставилась в звёздное небо. Звёзды были крупными и немного покачивались.

– Ты зря легла, – наткнулся на меня Арсений чуть погодя, – тут живность всякая водится.

– Змеи, что ли? – вяло поинтересовалась я, садясь. Я так устала, что мне было всё равно.

– Нет, змей тут нет. Ладно, бери свой рюкзак, пошли.

Сам он взял два рюкзака, народ, появившийся из темноты, расхватал свою поклажу, и все пошли на свет фонарика, которым, как звездой во лбу, светила Оля. Как ни странно, но у меня ещё нашлись силы разобраться, как поставить палатку (не очень сложно, как оказалось, если бы не потёмки), расстелить спальник, втащить рюкзак (Арсений припугнул, что если оставить его снаружи, может пропасть что-нибудь). Устроившись кое-как, упираясь ногами в кучу из трёх рюкзаков, а плечами – в бока соседок, я, наконец, провалилась в долгожданный спасительный сон.

Спала я некрепко и тревожно, мне снились какие-то переезды, беготня, хлопоты. А под утро приснилось, что я только что приехала в Москву и ищу свой новый дом. И всё никак не могу найти, таскаясь по знакомым улицам, которые вдруг делаются другими, изгибаются непривычными углами и подсовывают незнакомые тупики. Даже вынырнув из сна, я какое-то время вспоминала куда же мне нужно было свернуть, вправо или влево. И только открыв глаза и увидев зеленоватый свет, пробивавшийся снаружи сквозь палаточные стенки, я вспомнила, где я. И, кряхтя, принялась выбираться наружу, перелезая через соседок. Всё тело болело неимоверно: ломило плечи, шею, икры, поясницу. И хотелось поскорее выбраться на простор, чтобы расправить уже эти свои части, затекшие от неудобной ночёвки в тесноте и на твёрдой земле.