Дин Кунц - Призрачные огни

• Название: Призрачные огни
• Автор: Дин Кунц
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007447-6

Талантливый генетик, но в то же время жестокий, надменный и безнравственный человек Эрик Либен, одержимый идеей вечной жизни, раскрывает секрет бессмертия. Испробовать открытие он решает на себе. Но сбой генетической программы превращает уже считающего себя бессмертным человека в чудовищного монстра.

---

Глава 12

Шарп

Джулио невзлюбил Энсона Шарпа с первого взгляда. С каждой минутой, проведенной в его обществе, эта неприязнь усиливалась.

Шарп вошел в дом Рейчел Либен в Пласеншии с таким наглым видом и так многозначительно предъявил свои документы агента Бюро оборонной безопасности, как будто ждал, что обыкновенные полицейские упадут на колени и начнут молиться на такую важную птицу, как он. Потом взглянул на распятую на стене Бекки Клинстад, покачал головой и сказал:

– А жаль. Хорошенькая была бабенка, верно?

С повелительной резкостью, рассчитанной на то, чтобы оскорбить, он сообщил им, что убийство Фернандес и Клинстад теперь является частью крайне секретного федерального дела, а местные полицейские по причинам, которые он не может – или не хочет – раскрывать, от него отстраняются. Шарп задавал вопросы и требовал ответов, но сам никаких ответов не давал. Он был крупным мужчиной, крупнее Риза. Руки, грудь и плечи казались высеченными из огромных кусков дерева, а шея по ширине равнялась голове. В отличие от Риза ему нравилось использовать свои внушительные габариты для унижения других. У него была привычка подходить к человеку поближе, почти вплотную и нависать над ним при разговоре, глядя сверху вниз с легкой, едва заметной, но все равно раздражающей усмешкой.

Он был хорош собой и явно гордился этим: густые светлые волосы, подстриженные у дорогого парикмахера, необычно яркие желто-зеленые глаза, как бы говорящие: я лучше тебя, хитрее тебя, умнее тебя, и так будет всегда.

Шарп заявил Орину Малвеку и другим полицейским из Пласеншии, что они должны освободить помещение и прекратить всякие расследования.

– Все собранные улики, все сделанные фотографии и все составленные документы должны быть переданы моей команде немедленно. Оставьте одну патрульную машину и двух офицеров и прикажите им всячески нам помогать.

Вне сомнения, Орину Малвеку Шарп нравился не больше, чем Джулио и Ризу. Малвек и его ребята были низведены до роли посыльных на побегушках у федерального агента. Разумеется, им это не пришлось по душе, хотя, прояви Шарп больше такта, черт возьми, хоть сколько-нибудь такта,: они отнеслись бы ко всему значительно спокойнее.

– Я должен проконсультироваться с моим начальником по поводу ваших указаний, – заявил Малвек.

– Сделайте милость, – ответил Шарп. – А пока, пожалуйста, уберите всех ваших людей из дома. Да, и вы обязаны молчать по поводу того, что здесь видели. Это понятно?

– Я проконсультируюсь с начальником, – повторил Малвек. Когда он уходил, лицо его было красным, а в висках стучала кровь.

С Шарпом приехали двое в темных костюмах. Эти были помельче Шарпа и не такие наглые, но крутые и самодовольные. Они встали по бокам двери внутри спальни, как часовые в храме, и следили за Джулио и Ризом с нескрываемым подозрением.

Джулио раньше никогда не приходилось встречаться с людьми из этого Бюро. Они сильно отличались от агентов ФБР, с которыми ему иногда доводилось работать, и походили на полицейских еще меньше, чем фэбээровцы. От них за версту несло элитарностью, как резким одеколоном. Обращаясь к Джулио и Ризу, Шарп сказал:

– Я знаю, кто вы, и я немного знаком с вашей репутацией – два гончих пса. Вы вцепляетесь в дело, и вас не оторвать. В обычных обстоятельствах это похвально. Но в данном случае вам придется разжать зубы и отпустить. Яснее выразиться не могу. Понятно?

– Это наше дело, – сердито отозвался Джулио. – Оно началось в нашем районе, к нам поступил первый вызов.

Шарп нахмурился.

– Говорю вам, оно вас больше не касается. Что до вашего участка, так там нет такого дела, так что вам и не над чем работать. Все досье на Фернандес, Клинстад и Либена изъяты из ваших архивов, как будто их никогда не существовало. С этого момента всем занимаемся мы. Сюда скоро подъедет моя собственная команда судебных экспертов из Лос-Анджелеса. Нам от вас совершенно ничего не нужно. Comprende, amigo8? Послушайте, лейтенант Вердад, вы уже отстранены. Спросите ваше начальство, если не верите.

– Мне это не нравится, – бросил Джулио.

– А и не требуется, чтобы вам нравилось, – заметил Шарп.

Джулио отъехал на два квартала от дома Рейчел Либен и вынужден был остановиться: злость душила его. Он резко подъехал к обочине, переключил скорости и выругался:

– Черт! Шарп настолько обожает сам себя, что, возможно, думает, что его мочу следует разлить по бутылкам и продавать в парфюмерном отделе.

За все десять лет совместной работы Ризу никогда не приходилось видеть Джулио в таком гневе. В бешенстве. Глаза его метали искры. Правая половина лица подергивалась от тика. Челюсти то сжимались, то разжимались, жилы на шее вздулись. Чувствовалось, как ему хочется что-нибудь разбить. Ризу пришла в голову забавная мысль, что, будь Джулио героем комиксов, у него из ушей пошел бы пар.

– Конечно, он задница, – заключил Риз, – но задница, обладающая большой властью и связями.

– Ругается как извозчик, черт бы его побрал.

– Полагаю, он делает свое дело.

– Нет, это он наше дело делает.

– Поехали, – попросил Риз.

– Не могу.

– Поехали.

Джулио покачал головой.

– Нет. Это особенное дело. У меня свои собственные обязательства перед этой девушкой, Фернандес. И не проси у меня объяснений. Думаешь, я на старости лет стал сентиментальным? Если бы это было просто еще одно дело, обычное убийство, я бы бросил в ту же минуту. Но это дело действительно особенное.

Риз вздохнул.

Для Джулио почти каждое дело было особенным. Может, он и не вышел ростом, особенно для детектива, но, черт побери, он был предан своей работе и так или иначе всегда находил повод для усиленных стараний даже по такому делу, которое другой полицейский давно бы бросил и, здраво рассуждая, был бы совершенно прав. Иногда он говорил:

– Риз, у меня здесь особые обязательства перед жертвой, потому что он был так молод, что не успел узнать жизнь, это несправедливо, это меня грызет.

А иногда говорил по-другому:

– Риз, это дело задевает меня лично, оно не такое, как другие, потому что жертва была так стара и так беззащитна, и если мы будем лениться проделать лишнюю милю, чтобы защитить наших стариков, то мы очень больное общество. И это грызет меня, Риз.

Иногда дело становилось особенным, потому что жертва была хорошенькой, и какая это ужасная трагедия, что такая красота потеряна для мира. Это тоже грызло его. Но он угрызался, и когда жертва была уродлива и, следовательно, ущербна, что делало несвоевременную смерть еще одним проклятием, а стало быть, несправедливостью. На этот раз Риз подозревал, что особое отношение Джулио к Эрнестине связано со сходством ее имени с именем его давно умершего брата. Не требовалось многого, чтобы заставить Джулио почувствовать себя в долгу перед жертвой. Любая малость годилась. Суть дела заключалась в том, что водоем его сочувствия и жалости был так глубок, что он сам мог там захлебнуться.

Выпрямившись за рулем и слегка постукивая себя кулаком по бедру, Джулио сказал:

– Вне сомнения, кража трупа Эрика Либена и убийство двух женщин связаны. Но как? Кто убил Эрнестину и Бекки? Те люди, что украли тело? Но зачем? И зачем прибивать эту несчастную к стене в спальне миссис Либен? Это же дикость!

– Поехали, – повторил Риз.

– И где миссис Либен? Что ей обо всем этом известно? Кое-что она знает, это точно. Когда я ее допрашивал, видно было, что она что-то скрывает.

– Поехали.

– И почему это дело связано с национальной безопасностью, потребовало внимания Энсона Шарпа и этого треклятого Бюро по оборонной безопасности?

– Поехали, – терпеливо повторил Риз, напоминая самому себе заевшую пластинку и понимая, что бесполезно даже пытаться отвлечь Джулио, но тем не менее делая такую попытку. Такой уж между ними был заведен порядок: Риз должен был сказать все, что ему полагалось, иначе у него осталось бы чувство, что он что-то недоделал.

Джулио, гнев которого уже несколько прошел, продолжал рассуждать:

– Наверное, это как-то связано с работой, которую компания Либена выполняла для правительства. Какой-нибудь оборонный проект.

– Значит, ты не собираешься бросать это дело, так?

– Я же сказал, Риз, у меня особенное отношение к этой бедняжке Эрнестине.

– Не беспокойся, они найдут, кто ее убил.

– Кто найдет? Шарп? Мы должны положиться на него! Он же – ослиная задница. Видел, как он одевается? – Сам Джулио, разумеется, всегда был одет безукоризненно. – Рукава пиджака по меньшей мере на дюйм короче, чем нужно, и их давно пора выпустить по шву. И ботинки свои он редко чистит: такое впечатление, что он в них по горам лазил. Как он сможет найти убийцу Эрнестины, если не в состоянии следить за своей обувью?

– У меня свое особенное чувство по поводу этого дела, Джулио. Я думаю, нам здорово намылят шею, если мы его не бросим.

– Я не могу просто взять и уйти, – решительно заявил Джулио. – Я буду продолжать. А ты можешь бросить, если хочешь.