Борис Кокушкин - Рабыня Малуша и другие истории

• Название: Рабыня Малуша и другие истории
• Автор: Борис Кокушкин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-91775-363-8

Со времен древних славян и до современных русичей нас одолевают одни и те же заботы – любовь и разочарование, безмерная радость и жизненные трагедии, надежды и крушение этих надежд, безмерное счастье по поводу рождения ребенка и скорбь по невинно убиенным. Прошли те времена, когда нами правили безнравственные и жестокие правители, когда рабы были бессловесным товаром, а крепостные девушки рассматривались хозяевами исключительно как самки для их плотского удовлетворения.

Многое осталось в прошлом, но сущность русского человека в целом осталась неизменной. Невольно возникает вопрос – бывает ли выбор жизненного пути у человека?

И оказывается, что далеко не всегда, – чаще всего он вынужден приспосабливаться к сложившейся вокруг него жизненной ситуации.

---

А в княжеском тереме греческий священник Григорий выпытывал у княгини, что творится в ночь Ивана-купалы, и, плюясь и ругаясь, направился в свою светелку. При свете свечи он записал на пергаменте: «Егда бо приидеть самый праздник Рожество Предтечево, тогда во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в седах взбесятца в бубны и в сопели и гудением струнным, и всякими неподобными играми сотонинскими. Плесканием и плясанием, женам же и девам и главами киванием и уст-нами их неприятен клич, все скверные бесовские песни, и хребтом их вихляниа. И ногам их скакание и топтаниа; ту же есть мужем и отрокам великое падение, ту же есть на женско и девичье шептание блудное им воззрение, тако же есть и женам мужатым осквернение и девам растлениа».

После праздника Иваны-купалы жизнь Малуши изменилась. Едва ли не каждый раз, когда княгиня Ольга выходила из натопленной бани со своей новой дворовой девушкой, а Малуша задерживалась прибраться в бане, в нее пробирался княжич Святослав…

Осень и зиму княгиня Ольга провела в Византии и вернулась в Киев ранней весной вместе с послами византийского императора Никифора.

Вместе с княгиней они убеждали Святослава усмирить дунайских болгар. Святослав, будучи прирожденным воином и начавший самостоятельно управлять государством, согласился и начал готовиться к походу. В отличие от своей матери, он не нуждался в советах бояр, воевод, князей и принимал все решения самостоятельно.

И вновь на Подоле, на Почайне, на Перевесище стали собираться комонники, взятые из ближних и дальних селищ. Прибыли сюда и дядья Малуши Остер и Коже-ма, сообщившие, что Коржа оставили дома, так как у него разболелись раны, полученные в схватках с хазарами.

Вогулу также предстояло идти в поход, и в преддверии разлуки с молодой ключницей он старался как можно чаще видеться с ней.

В одну из таких встреч он убеждал девушку:

– Зачем ты нужна князю Святославу? Побалуется с тобой и бросит. Не ровня ты ему…

– Я понимаю: рабыня – не чета князю. Но что я могу поделать?

– Он нравится тебе?

– Молодой, сильный, красивый…

– Впереди – жизнь. Он женится, бросит тебя. Как ты будешь жить?

– Не знаю… Я понимаю все, но…

– Отказать не можешь?

Малуша опустила голову и молчала.

– Да, вот оно как, – вздохнул Вогул. – Князь – ему не поперечишь… Но ты знай, я всегда рядом с тобой. Мила ты мне, сил нет, как мила…

Малуша заплакала.

В этот раз дальний поход не состоялся. Гонцы с южных рубежей доложили, что зашевелились печенеги, разорившие несколько селищ. Поэтому князь Святослав направил свое воинство против них. Взяв отряд надежных комонников, Святослав устремился на южные рубежи государства…

К осени воинство возвратилось в Киев.

Малуша, оторвавшись от работы, наблюдала, как вой втягиваются в ворота ограды Горы.

Впереди ехал князь, державший в поводу пегую лошаденку, на которой сидела какая-то женщина. Сердце девушки замерло от неминучей беды.

Она прикрыла ладошкой рот, чтобы не закричать. Князь тем временем подъехал к крыльцу терема, даже не взглянув на нее…

Малуша повернулась и убежала за угол амбара, чтобы никто не видел ее слез. «Кинул, кинул! – рыдала она. – Стала немилой…»

Здесь-то и отыскал ее Вогул, следивший за девушкой, как только въехал в теремный двор.

– Ну, полно, полно, – обнял он ее за плечи. – Слезами горе не смоешь. Так и должно было кончиться…

– Кого это он привез? – сквозь слезы спросила Малуша.

– Половецкую княжну. Сказал, что возьмет ее в жены.

– А как же я?

– Ты – рабыня, не свободная. Побаловался с тобой, и будя…

– Зачем, зачем так-то?

– Князь! Ему все позволено, – сердито сплюнул Вогул. – Когда возвращались и ночевали в степи, я хотел убить его…

– Убить? – вздрогнула девушка.

– Да, за то, что он сделал с тобой.

К ним подошел Кожема.

– Вот вы где укрылись, – мрачным голосом проговорил он.

Малуша вытерла слезы и спросила:

– А где дядя Остер?

– Остался в степи, – нехотя ответил он. – Печенежская стрела достала. Вот ведь горе какое…

– Что же теперь с Праскеной будет?

– Не знаю… Поможем как-нибудь, – ответил Кожема. – В беде не оставим.

– Ночью они напали, – вмешался в разговор Вогул. – Пеши подкрались и при свете костра многих побили. Хорошо, что еще стражники не спали, успели упредить. Утресь-то мы отыскали их в степи и перебили, только вот нашим-то побитым это не помогло.

В это время со стороны кухни раздались крики, призывающие Малушу.

– Ой, скоро трапезничать, а я здесь заболталась, – опомнилась она.

– Ты погоди, – задержал ее Кожема. – Я уезжаю в селище. Что отцу-то передать?

– Скажи, что у меня все хорошо, пусть не волнуется. О нем беспокоюсь…

– Я пригляжу за ней, – сказал Вогул, когда Малуша убежала. – Пусть Корж будет покоен.

– Не нравится мне, что Святослав глаз с нее не спускает, – задумчиво проговорил Кожема.

– Тут уж ничего не поделаешь, – вздохнув, проговорил Вогул. – Он – князь, а мы…

В народе не напрасно говорят: пришла беда – отворяй ворота. Так случилось и с Малушей.

Как было заведено, ключница приносила блюда во время трапезы и делала перемену блюд. Но она все чаще ловила на себе неприязненные взгляды половецкой княжны, перехваченной князем у степняков. Это было тем более неприятно, что жена Святослава все чаще поглядывала на пухнущий живот Малуши. Под этими взглядами девушка чувствовала себя так, словно совершила что-то постыдное, лицо ее покрывалось пунцовыми пятнами.

Проницательная Ольга с тревогой смотрела на эти перегляды и однажды позвала Малушу к себе.

– Готовь себе замену, – коротко проговорила она.

Малуша стояла растерянная, не понимая, чем провинилась перед госпожой. Потом упала на колени и еле выдавила из себя:

– Я в чем-то провинилась? Простите меня…

– Хозяйство ты ведешь ладно, я довольна тобой, – ответила княгиня. – Только не место тебе в тереме. Вон как смотрит на тебя половчанка Стрена, да и княгиня Милана давно тебя не любит. Чую, скоро они споются. А я должна надолго уехать в Византию по делам. Съедят тебя эти ведьмы… С отцом тебе будет покойнее…

– Что же мне делать? – Малуша вскинула глаза на княгиню.

– Отправлю тебя к отцу, там тебе покойнее будет.

Через седьмицу по наказу Ольги Вогул с двумя комонниками отвез Малушу в родное селище.

В назначенное богами время Малуша родила сына. Помогали ей в таком священнодействии Праскева и Рада, приняв на руки малыша. По наказу князя, ему тотчас сообщили о рождении сына.

В первое время Малуша не обращала внимания, что чаще всего помогать им с отцом в хозяйстве приходила Праскева. А когда кормила сынишку, она стала замечать, что при ней отец и тетка смущаются и стараются не смотреть друг на друга.

Наконец она не выдержала и однажды обратилась к ним:

– Что вы таитесь, словно унаки? Оба одинокие, оба любы друг другу. Жили бы вместе…

– Нам всем так будет легче? – спросил Корж, глядя на Праскеву. – Если Праскева не против…

Та стояла, потупив взор, не зная, что сказать.

– Да будет вам, как дети, право, – ответила за нее Малуша.

Неожиданно раздался конный топот, резко оборвавшийся возле их избушки.

– Кто бы это мог быть? – Корж выглянул в окошко и тут же отпрянул. – Батюшки-светы, сам князь!

Дверь распахнулась, в избу вошел Святослав.

– Здравы будьте, хозяева, – обратился он ко всем.

Те поклонились гостю, за всех ответил хозяин:

– И ты будь здрав, княже!

Святослав подошел к Малуше:

– Ну, кажи сына.

Та оторвала ребенка от груди и протянула его князю. Запищавший было мальчонка заплакал было, но на руках князя замолк и уставился на него светлыми глазенками.

– Ишь, признал отца, – ласково проговорил Святослав. – Как думаете назвать? Зардевшаяся Малуша проговорила:

– Так еще не решили, думаем.

– Думать нечего. Владимир – властитель мира. Так будет, княжич? – обратился он к сыну.

– Робичич[78] он, – робко проговорил Корж.

– Он – сын князя, мой сын, – твердо сказал Святослав.

Видя, что князь любуется ребенком, Корж слегка подтолкнул Праскеву к двери, и они вышли наружу.

– Как ты? – Святослав глянул на Малушу. – Нет ли нужды в чем?

– Благодарствую, у нас все есть.

– Ну-ну, – только и ответил он. – А ты все такая же красивая, как и прежде. Малуша смущенно молчала, опустив голову, и лишь украдкой, исподволь, поглядывала на Святослава.

– Княгиня поклон тебе прислала. Помнит тебя.

– Она была очень добра ко мне. Тепло разливается в груди, как вспомню ее. Возле хаты Корж разговаривал с Вогулом и другими комонниками, с которыми хаживал в походы, когда раздался зов князя.

Вогул встрепенулся и пошел на зов. Войдя в избу, он молча поклонился Малуше, а на кивок князя вынул из-за пазухи какой-то сверток и положил на столешницу. В нем что-то глухо звякнуло.