Олег Айрашин - Камуфлет

• Название: Камуфлет
• Автор: Олег Айрашин
• Жанр: Киберпанк

Герой романа-фантасмагории «Камуфлет» – сотрудник мистической Академии Метанаук. Им владеет идея-фикс: разгадать тайну людской агрессивности. Для этого он пускается в рискованное путешествие через миры и десятилетия. По ходу раскрываются важные тайны человеческой истории. Оказывается, мы – вовсе не гомо сапиенс, и наш мир кем-то придуман. (Не верите? Примите красную таблетку.) Но главное – хорошо кончается. Всех вылечат.

Роман является первой книгой серии «Поперёк программы».

---

Тут меня и прорвало.

– Подъезды, Белый. Понимаешь, подъезды. Помнишь, после пивка мы ходили отлить? Куда, если сказать культурно?

– До ветра?

– Точно. А у нас – наоборот, с улицы заходят в подъезд. От ветра. Не странно тебе? Так и до «Твин Пикса» недалеко.

– При чём тут «сладкая парочка»? – отшутился он. – В столице ведь тоже русским духом попахивает. Я думал – свои, дорогие москвичи. Но ты посеял семена сомнений, – он выпустил тройку дымных колечек. – Ладно, разберёмся. Операцию начинаем завтра. Кодовое название – «Туалет типа подъезд». Ну, за культуру!

Взглянув на столешницу, невольно усмехнулся. Последние годы меня, стареющего зануду, раздражали всякого рода неопрятности. Да и запаха табачного дыма, как бросивший курить, терпеть не мог. Но сейчас…

– Белый, сигареткой угостишь?

– Ты вроде некурящий?

– Тут закуришь.

Он щёлкнул хромированным чудом, я вдохнул щемящий дымок, выпустил через нос.

Что же хотел спросить? А, вот.

– Слушай, ты в метро так лихо сквозь толпу просачивался. А я, как ни толкался – не поспевал. Скажи секрет.

– О, заметил? А вспомни: когда пробивался, внимание обращал на кого?

– На ближайших, конечно, кто мешал сильнее.

– Вот именно. Но неправильно. По уму-то действовать надо с упреждением.

УПРЕЖДЕНИЕ!

Оно!

То самое – на замену профилактике.

Упреждение! Шикарное слово! Мощное, мужественное, даже военное.

А вдруг позабуду? Но не записывать же: не так поймёт.

– …с упреждением. Смотреть на три-четыре персоны вперёд, получаешь двойной эффект. Ты видишь, где впереди просветы. И главное – заторы, куда не надо. И люди, люди не противятся: ведь ты к цели рвёшься, а не силой меряешься.

Точно! Двойной эффект. Эх, записать бы!

– Понимаешь, Костя. Наша беда в чём? Дальше своей жопы не смотрим, большую картину не видим. А ведь это и отличает нас от животных. У собак и кошек разум-то имеется, но короткий, как у детей. И как у многих наших сограждан. Посмотри хотя бы, что русские делают с валютой. Доллар падает – идут в обменники сдаваться. А почему?

– И почему?

– Психологически не терпят снижения. Думают, курс и дальше будет снижаться. А если баксы дорожают – закупаются под завязку. Хотя ежу понятно: с большой высоты зелёный всё равно свалится: деревья не растут до неба. Везде в мире покупают, когда дёшево, а продают, когда дорого. Только не у нас.

Точно, не могут бумажки дорожать вечно. Продам-ка всю зелень к едреней фене. И про жопу хорошо сказал. Записать надо, записать.

– Нужно смотреть вперёд! – разошёлся Белый. – Через два года что-то потеряет вес? Значит, оно уже не играет роли. А лучше планировать на пятилетку.

Верно, и запомнить легко. Книжка такая была у Чуковского: «От двух до пяти».

Похоже, Белый нашёл во мне благодарного слушателя; вряд ли на службе он мог бы так выговориться.

– Скажешь, я народ не уважаю? Да наши олигархи ничуть не лучше, никак не уразумеют, что деньги – ещё не всё. Возьми хоть Вексельберга: носится со своими яйцами Фаберже. Такие миллионы – это ж сколько беспризорных ребят можно пристроить в человеческие условия! Мы-то с тобой это понимаем, а дяди эти – они в тисках коротких желаний.

В тисках коротких желаний! Круто, хоть на диктофон пиши. Но копить больше нельзя, так и голова может лопнуть.

– Отлучусь на минутку.

В туалете, он же ванная, закрылся на задвижку. При себе карандаш, тупой, не сломается, и кусок плотной бумаги. Лучше тупой карандаш, чем острый ум.

Анекдот вспомнился. Сидят мужики в сортире, через стенку:

– У тебя бумага есть?

– Не-а. Только карандаш.

Сейчас для памяти набросаем, и чем короче, тем лучше.

Сперва главное: УПРЕЖДЕНИЕ.

А дальше? Да, провалы агентов, спросить. Так и запишу: «Провалы -?».

Ещё? Смотреть на перспективу, точно: «2-5 лет». А, метро – через толпу, двойной эффект: «метро х 2». И там было смачное выражение, ага, дальше жопы не видим; так и запишем: «жопа». А ещё? Доллар будет падать: «продать все $». И, ага, Вексельберг, в тисках коротких желаний: «фаберже», «тиски».

Уместилось на одной страничке.

Обратка чистая, хорошо. А то записная книжка в пиджаке осталась, в комнате.

Добыча стреножена; попалась, милая, теперь не ускакаешь.

В голове, освободившейся от груза, просветлело.

Так, интересно получается. Сидим больше часа. При этом про меня он узнал много чего, а я-то о нём? А вдруг это правда? Что у нынешних рыцарей плаща и кинжала на уме одна карьера? Может, и Белый скурвился? Потрошит меня, а я-то, наивный дурак, душу изливаю.

Стоп, ты что, охренел? Сам же пригласил, это же Белый! Но против фактов не попрёшь. Да, мне скармливают дельные мысли и метафоры, но о себе-то молчок. Нехорошо получается. Контрольный вопрос надо, вот что.

Ого, «Бостон» уже на исходе.

– С облегчением! Народ готов разврат продолжить?

– А как же. Послушай, Белый, а как ты служил там с особой приметой? – я огладил волосы. – Парик носил, стрижка наголо или красился, как Киса Воробьянинов?

– На себе не показывай, Костя. Ладно, открою тайну: меня посылали туда, где все такие же, – теперь он пригладил белоснежную шевелюру.

Не понял. Но Белый уже со стаканом:

– Слушай, угадай с трёх раз. Что сильней меня удивило, когда вернулся? Не в Союз, а в нынешнюю Россию?

– А долго ты был в отлучке?

– Восемь лет.

– Доллары, что теперь продаются свободно?

– Ответ неверный.

– Преступность, коррупция? Да, Белый?

– Обычное дело.

– Сдаюсь.

– Пиво.

– Не понял. Сортов много?

– Не, как его пьют. Из бутылок, из горлышка. Ты что, не помнишь?

Точно, блин! Как трудно было найти пиво. Но уж если достали бутылочное, нужны стаканы, каждому свой. Из горла нельзя: будешь алкаш, ханыга. Чмо, сейчас бы сказали.

Добыть стакашки – целая наука. Одноразовых не было, зато стеклянные водились в автоматах с газировкой. Если кто опережал – тару арендовали в буфете («Нам четыре чая, без сахара»).

А бочковое… Именно Белый научил приколу. Опустевшую кружку, прихватив сверху, крутануть на столе – чтоб вертелась долго-долго. И пока крутится – дойти до буфета (не добежать – дойти!), деньги – товар, с полной вернуться шагом…

– Костя, ты что, забыл?

– Обижаешь, начальник. Да, ты прав. Из горла нехорошо. Неприлично, негигиенично и несимпатично. Как из соски младенец.

– Если не хуже, – заржали мы одновременно. – Ну, давай твой «Гостиный Двор». За догадливость!

– А как думаешь, почему нынче пацаны пьют из горла? Зачем по-плебейски, стаканов-то полно?

А и правда? Есть вековые традиции. Да и специалисты утверждают: из толстого стекла вкусовые ощущения богаче. Кружка, в крайнем случае гранёный стакан.

– Теряюсь в догадках.

– Реклама. Крутые парни – из бутылок. Картинку крутят по ящику, ещё и ещё. Зачем? А хитрющие дяди сообразили: из горлышка выпьют больше. Высосут, не отходя ларька. Вкуса толком не почувствуют – и захотят ещё добавить. А далеко идти не надо.

Так просто!

– Ничего, – продолжил Белый. – Этому бардаку скоро конец. Сейчас продвигаем один проект…

Проект? Ну-ну. Ребята, у вас получится, как всегда.

– Расслабься, Костя, времена грубого управления прошли. Имеем кое-что получше, – он помолчал. – Если приучить из бутылок легко, то… то что?

– То что?

– Можно настроить и на пользу. Методика отработана, только меняй знак. Ну и чего ты лыбишься?

– Да так. Эсэсэр вспомнил. Вместе с капээсэс.

– Забудь. Топорная работа, забили на поперечный характер русского народа. Ты посмотри на силу телевизора. Впереди американцы, возьми хоть Шварцеге… Шварге… тьфу ты. Ну, Шварца. Разве Терминатор существует реально? Нет. Но есть, – он закатил глаза к потолку, – волшебная сила искусства. Покрутили крутой фильм, да не раз – и всё. В Терминатора верят больше, чем в губернатора. Что-то на поэзию потянуло. Плесни-ка по этому поводу.

– Ну, за искусство!

Хорошо идёт, родная. Ещё бутербродиков сотворим. В голове звенят иронично-задорные ритмы из «Высокого блондина». Композитора забыл; помню, молдавская фамилия.

– Да, хорошо пошла, – Белый прожевал огурец и уставился на меня. – Так мы о чём?

– Американцы. Телевизор. Терминатор. Губернатор. Поэзия. Искусство. Хорошо пошла.

– Молодец, – он хмыкнул, – отслеживаешь. Несмотря на, – он постучал ногтем по бутылке, – и даже вопреки. Смотри, что америкосы ещё удумали. У них ведь толстяков много. Чем в любой стране, вместе взятой.

– Да уж.

– А полному двигаться трудно, попа мешает. Столько лет ихние правители призывали граждан пошевеливаться, а результат нулевой. Пока не сообразили…

– Что?

– Шварца подключить. Поговорил он с народом, и сегодня в штатовских фитнес-клубах уже сорок миллионов. Костя, ты понял? Захочешь, толпами на физкультуру, пожелаешь – миллионы из горла сосут. Такая вот ситуёвина.