Эла Бо - Ганешка

• Название: Ганешка
• Автор: Эла Бо
• Издательство: SelfPub.rubf71f3d3-8f55-11e4-82c4-002590591ed2
• Жанр: Повести

Дети приходят на Землю ангелами. И не нам решать в каком виде: милого карапуза или уродливого чудовища. Эту девочку здесь не ждали, ее ненавидели и не раз пытались убить. Хватит ли сил малышке сохранить сердце чистым и не превратиться в настоящее чудовище. Содержит нецензурную брань. Содержит нецензурную брань.

---

–Ты сцеживай молоко-то. Вон, возьми банку.

–А с этой чего?

–Сунь грудь, пусть сосет. Днем-то че, мешает она тебе что-ли. На ночь хлеба нажуй, смешай с молоком, да в марлю заверни. Сунешь потом в рот этой… чтоб не орала… пусть чавкает…

–Думаешь будет?

–Слышь, Лидка, твоей обезьяне лучше бы вообще на свет не появляться. Жить хочет, пусть жрет, что дают.

Лидка повернулась к дочери и вдруг втретилась с ней взглядом. Глаза маленького человечка сочились слезами. Неприятно засвербило где-то внутри и она поспешно отвернулась.

***

Девочка была на удивление спокойной. Впрочем, удивление здесь не при чем. Удивления не было, ничего не было. О малышке в ванной почти все забыли. Пашка только орал время от времени: « Лидка, иди, опять тут твоя развоняла.» Лидка покорно споласкивала таз и ребенка, даже кормила грудью ее по утрам, пока опорожнялась в туалете. Она вышла на работу сразу после праздника. Никто ничего не заметил. Вначале молодая мать как-то еще порывалась сходить, записать ребенка, но понемногу затягивали привычные дела, жизнь шла своим чередом, а потом стало все равно. Девочка особых хлопот не доставляла. Сунешь ей в рот на ночь жеванного хлеба, сполоснешь утром теплой водой… а там как-нибудь… авось само управится…

Месяца через полтора девочка облезла, правда привлекательности ей это не прибавило, но хоть на человека стала похожа. Лидка кривилась, вглядываясь в маленькое личико нежеланной дочери.

–Прямо-таки закон подлости: из всех этих ублюдков самая погань обрюхатил меня. Что ж за жизнь-то такая у меня проклятая. Вот если бы Юрка Рукавишников или хотя бы Женька Кокошкин– может не так и обидно бы было. Может и к девке бы притерпелась…

Рим Ганеев, бывший одноклассник, был не просто некрасив, нет, некрасивых в школе хватало: костлявый урод, жестокий и циничный, с большущим носом, вернее мясистым шнобелем, непропорционально огромными торчащими ушами и вечнокривящимися, почти бесцветными губами. К Лидкиному несчастью этот подонок не был обычным избалованным трусом, просто обнаглевшим от безнаказанности. Рим Ганеев трусом не был. Одноклассники быстро это усвоили на своей шкуре. Сильный властный характер и полное отсутствие тормозов быстро сделали его лидером.

–И здесь, дрянь такая, всех опередил,– ворчала Лидка.

Девочка была полной копией, нет, пожалуй даже злобной карикатурой на ненавистного папашу.

–Офигеть, Ганешка да и только! Или Римкой тебя назвать? Нет, с такой рожей только Ганешкой и можешь называться.

***

–Тварь паршивая, ну-ка быстро сюда! Я кому сказал! Уродка!

Пашка со всей дури хватанул стулом об стену. Хлипкая убогая мебель разлетелась, оставив в руках озверевшего от водки мужчины одну ножку с сиденьем. Перепуганная Ганешка, прятавшаяся по обыкновению под кроватью, шустро поползла к спящей неподалеку на полу матери. Доползла, заревела от страха, уткнулась в мамин бок, прикрыв нечесанную головку желтой грязной кофтой. Маминой кофтой, пахнущей так знакомо, что казалось, будто защитит она от всех бед. Пусть мама пьяная, но она любит ее, иногда даже ласкает. Она защитит, надо только спрятаться, завернуться в привычную мамину теплую вещь, прильнуть, надышаться и все сразу уладится…

… Пьяный брат промахнулся. Удар пришелся по массивному заду сестрицы, едва прикрытым задравшимся полинялым халатом. Лидка вскочила, не разобравшись спросонья, заматерилась, откинула ребенка и в бешенстве кинулась на мужчину. Вырвала у него из рук остатки стула, толкнула его. Тот попятился, оступился и, зацепившись за что-то, рухнул на пол. Его падение лишь раззадорило женщину. Она кинулась к нему, уселась сверху, схватив за грязные лохмы, с силой начала бить его головой об пол. Пашка хрипел, вырывался, да разве под силу справиться тщедушному заглотышу с остервеневшей бабой… и вдруг замолчал. Лидка недоверчиво покосилась на братца, встала, пнула его в бок на всякий случай.

–Вот дерьмо, сдох сволочь…– Лидка скривилась, огляделась, еще раз взглянула на тощего придурка, всегда лишь раздражавшего ее и вдруг резко нагнулась, взвалила брата на хребет и поволокла к окну.

Ганешка, забившись в угол, тихо захныкала.

–А-а, это ты… Ела чего-нибудь? Иди на кухню, посмотри там… Только тихо у меня… чтоб я тебя не слышала. Разбудишь– вслед полетишь. Ясно…

***

Осенняя погода радовала летним теплом. Пожилая женщина распахнула кухонное окно, широко зевнула, пригладила пятерней спутанные седые пакли, взглядом « пошарила» по столу в надежде на « авось, со вчерашнего чего осталось». Слила со всех стаканов недопитое, с чувством выдохнула и « приняла за здравие». Ожила, засуетилась на кухне. С улицы послышались голоса. Там, возле скамейки, собрались женщины. Окружили новенькую, недавно приехавшую с Санькой, внуком бабки Гоши, что похоронили летом.

–Ниче, хорошая старуха была,– похвалила невольная слушательница, успевшая уже подправить себе настроение.– Сколько барахла мне принесли от нее, да и пожрать много осталось. Добрый у нас в подъезде народ, меня не забывают. Всегда все мне несут. Че там они раскудахтались? И че это баба Санькина рыдает? Как там ее звать-то? Женька что ли…

Женя рассказывала и слезы катились по щекам.

–Кто не пережил этого, никогда не поймет. Мне в больнице говорили, что ребенок родится больной, чтобы мы отказались от него. Я тогда плакала постоянно. Жалко малыша было. Как я могу разрешить убить его. Саня тоже сказал, чтобы никого не слушала. Раз решила рожать, значит так и будет. Ничего, говорит, вырастим и воспитаем. Ванечка почти нормальным родился. Всего лишь чуть-чуть отставал в развитии. Замечательный, ласковый, улыбчивый малыш. Прошел год и мы почти что перестали беспокоиться. Врачи тоже уже не вздыхали тяжело, глядя на упрямых родителей. И вдруг Ванечка заболел. Мы сразу и не поняли в чем дело. Какие-то бесконечные болячки полезли. Мы их мазали зеленкой, старались потеплее одеть сыночка. Думали, что он просто слабенький, вот и простужается. Только ничего не помогало. Прежде спокойный малыш теперь постоянно капризничал, ни с того, ни с чего начинал плакать. Приходилось чуть ли не круглосуточно держать его на руках, ласково поглаживать, говорить что-нибудь. Так и прожил он оставшиеся два года у меня на руках,– Женя опять заплакала.

Женщины сидели молча и ждали, когда она успокоится. Воды ей налили. Она сделала пару глотков, вытерла слезы.

–Когда мы спохватились, было уже поздно. Врач орал на нас так, что мы испугались как бы ему самому плохо не стало. Результаты обследования стали шоком для нас. За что? В чем этот малыш провинился? И в чем провинились мы, раз наш сын заболел тяжело и нет никакой надежды на выздоровление. Меня с ним сразу в больницу отправили.

–А что за болезнь такая?

–Что-то вроде онкологии. Ванечка наш оказывается изнутри гнил. Вот и болячки полезли. Снаружи их не так много было. В основном ротик пострадал. Ванечка в конце уже даже кушать не мог. А внутри у него… Нам снимок показали. Это ужас! Места живого не было. Поэтому и плакал он все время.

–Наша дак хоть бы чихнула раз,– зло прошипела несостоявшаяся бабушка.

Не то, чтобы ей так уж хотелось понянчить внуков и прочей дуристики. Все эти младенческие уси-пуси тяготили ее, угрожая отнять ее маленькие радости, привычное хмельное существование. Это была даже не злость на постылую мартышку, как по привычке продолжала называть ее женщина, и не зависть… чему завидовать-то?.. Своих детей никогда не любила… Кого вообще она любила?… Своих мужиков, которые лишь избивали ее и деньги тырили? Нет, ее возмутила несправедливость. Опять жизнь обманула ее, опять другим досталось то, что хотела она… Это Лидкина паршивка должна была сдохнуть! Все этого ждали, с самого ее рождения, но обезьяна оказалась на редкость живучей. Едва научившись ползать, выбралась из ванной комнаты, забилась под Лидкину кровать, выбираясь лишь по ночам, чтобы подобрать остатки еды, что падали с « пьяного» стола. Сковырнуть ее оттуда было не то, чтобы невозможно, но всем было лень. Ладно хоть не гадила где попало. В кастрюлю старую ходила, что мамаша ее бестолковая ей подсунула.

***

Проснулась женщина ночью. Пришлось встать. Предутренний сушняк погнал ее на кухню. Хлебнула воды, покряхтела.

–Пожрать что-ли чего… суп надо бы разогреть… или так… нет, на газу счас быстро закипит,– бормотала она под нос.

Пока искала тарелку с ложкой, пока хлеб резала, в кастрюле приятно забулькало. Вдруг внимание женщины привлек слабый шорох. Она прислушалась и, откинув клеенку, заглянула под стол. Там, забившись в угол, сидела Ганешка.

–А-а, выползла, тварь поганая. Здрас-с-сти, наше вам с кисточкой! Че глазами лупаешь?! Не любишь бабку свою?! Жрешь мой хлеб и не любишь! Ах ты дрянь неблагодарная! Думаешь ты у нас как Кащей живучая, думаешь тебя прибить нельзя?! Да тебя, уродку, даже искать никто не будет! Нету тебя! Документов нет и тебя нет! Вот счас плесну супом горячим и каюк тебе!– Взбудораженная мыслью, что надоевшую проблему можно решить так просто, она схватила кастрюлю и двинулась к столу.