Робин Кук - Грань риска

• Название: Грань риска
• Автор: Робин Кук
• Издательство: АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021612-2

В Салеме, где когда-то безжалостно расправлялись с «ведьмами», вновь началась охота на людей…

Снова и снова совершаются преступления, напоминающие жертвоприношения.

Преступления, явно связанные с «дьявольским зельем» салемских ведьм, секрет которого веками считался утерянным. Неужели кто-то вновь открыл его?

Кто?

---

Воспоминания Ким совершили прихотливый скачок. Она подумала о скучных разговорах, которые вела с Элис Макмюррей, когда они в деталях разбирали низкую самооценку Ким. Она вспомнила теории, которые развивала Элис, чтобы объяснить источник такого положения вещей: эмоциональная отчужденность отца, ее, Ким, желание угодить ему, пассивность матери, привыкшей к амурным похождениям мужа. Эти дискуссии оставляли холодным сердце Ким. Сейчас все эти разговоры казались ей плоскими и ненужными. В них всегда речь шла не о ней, а о других людях. Никакой сеанс психотерапии не потряс ее так сильно, как лицезрение «окончательного свидетельства» по делу Элизабет.

Теперь все стало на свои места. Ким поняла, что совершенно не важно, вызвана ли ее заниженная самооценка положением в семье, или ее застенчивостью, или сочетанием первого и второго. Реальность состояла в том, что, прокладывая свой жизненный курс, Ким руководствовалась не своими интересами и склонностями, а чужими. Взять хотя бы выбор профессии. Да и сейчас она ведет себя точно так же.

Ким ударила по тормозам. Совершенно неожиданно на самом свободном участке трассы возникла пробка. Снова Ким продвигалась вперед в час по чайной ложке. Снова в машине стало нестерпимо жарко и душно. На западе над горизонтом всей своей тяжестью нависала огромная черная грозовая туча.

Подвигаясь по одному дюйму в минуту, Ким вдруг обрела решимость. Она просто обязана изменить свою жизнь. Она позволяла отцу управлять собой, хотя между ними практически никогда не было родственных отношений. А потом она позволила Эдварду делать то же самое. Эдвард жил с ней, но это было одно название. На самом деле он пользовался ею, не давая ничего взамен. Лаборатории «Омни» нечего делать в ее имении, и исследователи больше не будут жить в ее фамильном доме.

Пробка рассосалась, и Ким, нажав на акселератор, поклялась себе, что не допустит дальнейшего существования статус-кво. Как только приедет домой, сразу же поговорит с Эдвардом.

Зная, что склонна проявлять слабость в столкновениях и предпочитает откладывать неприятные вещи на потом, Ким убеждала себя, что поговорить с Эдвардом надо сейчас, потому что лекарство, которое они испытывают, скорее всего тератогенно, то есть вызывает уродства у младенцев. Ким знала, что тератогенность — это очень важная характеристика, имеющая значение при оценке пригодности лекарства для клинического применения. При этом лекарство противопоказано не только беременным. Тератогенные препараты могут спровоцировать развитие рака.

В имение Ким приехала около семи часов вечера. На небе громоздились тяжелые темные тучи, и казалось, что сейчас намного позднее. Подъезжая к лаборатории, Ким заметила, как на горизонте засверкали первые молнии. В окнах лаборатории зажглись огни.

Ким остановила машину, но вышла из нее не сразу. Несмотря на свою решимость, она долго сомневалась, стоит ли ей заходить в здание. Внезапно ей пришла в голову масса оправданий, позволяющих с чистой совестью отложить этот нежелательный для нее визит. Но она не поддалась искушению. Ким открыла дверцу машины и вышла.

— Ты пойдешь и все сделаешь, даже если тебя за это убьют, — произнесла она вслух.

Разгладив складки на своей форме и причесавшись, она вошла в лабораторию.

Закрыв за собой внутреннюю дверь, Ким поняла, что атмосфера здесь снова изменилась. Она совершенно отчетливо поняла, что Дэвид и Глория видели, как она пришла, и, кажется, Элеонор тоже. Но никто из них не поздоровался, сделав вид, будто не заметили ее. Они ее попросту проигнорировали. Не слышалось ни смеха, ни разговоров. Обстановка была накаленной.

Такое откровенно враждебное отношение встревожило и обеспокоило Ким, однако она заставила себя идти искать Эдварда. Она нашла его в темном углу возле компьютера. Бледно-зеленый флюоресцирующий монитор отбрасывал на лицо Эдварда мистический свет.

Ким подошла к нему и встала рядом. Ей не хотелось отрывать его от дела. Она посмотрела на его руки — он печатал — и заметила, что пальцы сильно дрожат. Прислушавшись, Ким поняла, что он очень часто дышит.

Прошло несколько томительных минут. Он не обращал на нее ни малейшего внимания.

— Эдвард, послушай, — сказала она дрожащим голосом. — Мне надо с тобой поговорить.

— Потом. — Эдвард даже не взглянул на нее.

— Я должна сказать тебе что-то очень важное, — поколебавшись, произнесла Ким.

Эдвард в бешенстве вскочил на ноги, смертельно напугав Ким. От этого движения эргономическое кресло на колесиках откатилось назад и с грохотом врезалось в шкаф с реактивами. Эдвард приблизил свое лицо к лицу Ким настолько, что она явственно могла различить красные прожилки в его воспаленных глазах.

— Я же сказал «потом», — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Он пылал негодованием. Как она посмела перечить ему?!

Ким отступила назад и споткнулась о низкую скамейку. Взмахнув руками в поисках опоры, она столкнула на пол колбу, стоявшую на столе. Звон разбивающегося стекла ударил по ее и без того взвинченным нервам. Она растерялась.

Оцепенев, Ким наблюдала за поведением Эдварда, стараясь понять, что он сделает дальше. Он опять был на грани потери контроля над собой, как тогда, в Кембридже, когда швырнул бокал в камин. Она подумала, что в лаборатории что-то произошло, и произошло совсем недавно. Это что-то вызвало раздоры между членами группы. Что бы ни случилось, но, видимо, это до предела взвинтило нервы всем, особенно Эдварду.

Первой реакцией Ким была жалость к Эдварду. Она же знала, как много приходится ему работать. Но она вовремя остановила себя. Ким поняла, что такие мысли непременно возродят ее старые привычки. Она заставила себя вспомнить о предостережении Элизабет. Хотя бы раз она должна постоять за себя и подумать о своих нуждах и о своей пользе.

В то же время Ким понимала, что надо трезво оценивать ситуацию. Она знала, что ничего не добьется, если будет и дальше провоцировать Эдварда. Его поведение ясно давало понять, что сейчас он просто не способен, в силу своего настроения, обсуждать их дальнейшие отношения.

— Прости, что я оторвала тебя от дела, — продолжала Ким, когда убедилась, что Эдвард в какой-то степени вновь овладел своими эмоциями. — Теперь я понимаю, что пришла не вовремя. Я буду в коттедже. Мне действительно надо серьезно с тобой поговорить. Так что как только освободишься, приходи.

Ким повернулась и, сопровождаемая его злым взглядом, пошла к выходу. Пройдя несколько шагов, она остановилась и вернулась.

— Сегодня я выяснила нечто, о чем и ты должен знать, — сказала Ким. — У меня есть основания полагать, что «ультра» обладает тератогенным действием.

— Мы испытаем препарат на беременных мышах и крысах, — мрачно ответил Эдвард. — А пока у нас есть более важные проблемы.

Тут Ким заметила, что на левой стороне головы Эдварда сорвана кожа. На его руках были такие же порезы, какие она видела у Курта.

Ким непроизвольно шагнула вперед и стала рассматривать рану на голове.

— Ты сильно поранился, — заметила она.

— Ничего страшного. — Эдвард оттолкнул ее руку. Он отвернулся, сходил за креслом, поставил его на место, сел за компьютер и продолжил работу, перестав обращать внимание на Ким.

Ким вышла из лаборатории, совершенно потрясенная результатами своего визита. Поведение и настроение Эдварда были непредсказуемы. Выйдя на улицу, она увидела, что уже сильно стемнело. Ветер стих. Листья на деревьях были совершенно неподвижны. Только птицы как сумасшедшие метались у самой земли в поисках укрытия от надвигавшейся грозы.

Ким поспешила к машине. Посмотрев на зловещие тучи, она увидела сверкавшие в отдалении молнии. Грома пока не было слышно. Чтобы доехать до коттеджа, Ким пришлось включить ближний свет.

Приехав домой, Ким первым делом отправилась в гостиную. Она по-новому взглянула на портрет Элизабет, преисполнившись симпатией, восхищением и благодарностью. Глядя в течение нескольких минут на это сильное, невероятно женственное лицо с ярко-зелеными глазами, Ким начала успокаиваться. Образ прапрабабушки вселил в нее силу и решимость. Ким поняла, что, несмотря на неудачу в лаборатории, она никогда больше не станет прежней пассивной и податливой женщиной. Она обязательно дождется Эдварда и поговорит с ним обо всем.

Оторвавшись от портрета, Ким обошла коттедж, их общее с Элизабет владение. Ее недавнего одиночества как не бывало. Она не могла удержаться от мысли о том, как хорошо могло быть здесь, в этом романтическом доме, окажись на месте Эдварда Киннард.

Стоя посреди столовой, Ким печально подумала о том, насколько редко использовался по прямому назначению обеденный стол. А ведь во времена Элизабет здесь была кухня. Весь сентябрь полетел псу под хвост. Ким ругала себя за то, что позволила Эдварду увлечь себя авантюрой с этим проклятым лекарством.