Алексей Арутюнов - Туман мира

• Название: Туман мира
• Автор: Алексей Арутюнов
• Жанр: Русское современное

Главному герою потребуется масса усилий для восстановления памяти после автомобильной катастрофы. Но как только спутанные обрывки воспоминаний, наконец, сложатся в общую картину, в его жизнь вернется и тайна, на разгадку которой остается все меньше времени. Книга является продолжением событий произведения «Вне Сна», однако не требует обязательного предварительного ознакомления с предыдущей частью.

---

Вильям, что вы думаете по этому поводу? – спросил Альберт, будучи уже чрезмерно уставшим и все же испытывая некоторое удовлетворение от того, что воспоминания возвращаются.

– Если вы спрашиваете меня про суть вашего разговора с тем человеком, профессиональная этика не рекомендует мне комментировать ваши размышления. Что же касается нашего взаимодействия, вы делаете все правильно. Приятно работать с людьми, которые сами стремятся помочь себе. Сейчас вы уже утомлены, в следующий раз посмотрим, какие будут подвижки, и попробуем дать первый прогноз вашему восстановлению.

Альберту не пришлось объяснять врачу свою усталость, и тот в нужный момент покинул комнату, оставив пациента с непростыми мыслями о том, сколько могут стоить услуги столь деликатного доктора и сколько денег, соответственно, придется возвращать Портнову.

Альберту по-прежнему было невероятно сложно двигаться. Каждое его движение отнимало массу сил и даже при этом оставалось неточным и смазанным. И хотя Альберт не мог сказать, что тело или какие-то определенные его части не слушались команд, он опасался возможной дисфункции мозга – его части, отвечающей за движения, – именно так он смог сформулировать для себя свои догадки. Его также беспокоило, что как раз в этом направлении врач вроде бы ничего не делает и не дает никаких рекомендаций.

Находясь в одиночестве и устав перебирать доступные воспоминания, Альберт без излишнего усердия занялся разработкой мышц, разумно предполагая, что скоро они ему все же понадобятся. Еще не имея возможности даже приподниматься на кровати, он повертел головой по сторонам, с трудом подвигал руками, и… память снова вернула ему эпизод из событий, никогда не происходивших с ним в действительности. Эпизод был совсем коротким, но как только Альберт зацепил его своим вниманием, тот разросся до масштабов едва ли не полноценного воспоминания, включающего в себя, возможно, несколько дней или недель. И что было еще хуже, этот эпизод наглядно продемонстрировал Альберту куда более серьезные трудности с его памятью, нежели предполагались изначально. Работа по восстановлению утраченных частей памяти не пугала, но вот к обнаружению в себе «чужих» воспоминаний Альберт готов абсолютно не был.

Обратная сторона листа

– …Доктор, не знаю, как объяснить это… вы помните, в прошлый раз я рассказал вам какую-то ерунду про людей, с которыми пытался заговорить, но безуспешно, и про дорогу, по которой я потом пытался вернуться? Туда, откуда пришел. Воспоминание, которое появилось само по себе из-за наркоза?

– Конечно. Хорошо помню.

– Это еще не все… Я снова вспомнил кое-что. Из-за физической неспособности двигаться я… со мной такое уже было. Такое ощущение, что это были какие-то воспоминания из младенчества, когда я только учился двигаться. Меня учили этому, но только в моих воспоминаниях я был уже взрослым.

Альберт замолчал, пытаясь вернуться в эти воспоминания и уловить, когда все это могло бы случиться, будь оно на самом деле. Кроме того, именно сейчас он и вовсе засомневался в необходимости посвящать врача в подобные воспоминания и сам факт их присутствия.

Врач мгновенно уловил колебания Альберта.

– Сейчас нам важны любые воспоминания, поэтому вам стоит рассказать, в том числе, и о тех событиях, которые не имеют временной и логической привязки. Заставляйте свою память работать. Лучше мы обсудим воспоминания, которые кажутся вам фантастикой, нежели позволим себе упустить что-то важное из реальности.

Альберт молчал, пытаясь понять, к чему может привести прощупывание и воспроизведение воспоминаний, имеющих весьма сомнительную природу.

– Думаю, мне стоит рассказать вам кое-что о подобных воспоминаниях, – продолжил врач. – Уверен, вы в курсе, что жизнь человека не состоит исключительно из тех событий, которые мы наблюдаем, когда бодрствуем. Любой человек живет также во сне. И не имеет значения, помним мы эти сны или нет. Все, что мы переживаем во сне или даже, как вы верно заметили, во время наркоза, четко фиксируется в нашей памяти. Другой вопрос, что фиксируется оно, если условно представить память в виде листа бумаги, не на той стороне листа, где находятся воспоминания из знакомой нам жизни, а на его обратной стороне. Поэтому, к примеру, во сне иногда мы можем узнавать места, в которых в обычной жизни никогда не были. Когда же мы находимся вне сна, эта обратная сторона, как правило, скрыта от нас.

Далее. У вас была травма. Появление доступа к тем воспоминаниям, которые были забыты до этой травмы, вероятно, является ее последствием. Для вас это необычно. Кого-то это может пугать. Сами возникающие в памяти события также могут нести в себе совершенно разный эмоциональный посыл: они могут быть приятными, могут быть нейтральными или даже страшными или еще какими угодно. Да, в силу природы большую часть времени эти воспоминания человеку недоступны. Но значит ли это, что нужно отрицать сам факт их существования только из-за того, что это необычно? И правильно ли ограждаться от них, когда доступ к ним уже есть? Едва ли.

Заранее могу предупредить пару возможных вопросов. Хорошо ли то, что сейчас вы помните вещи, которые раньше доступны вам не были? Это не хорошо и не плохо, это данность. Однозначно сказать, сколько пробудут с вами эти воспоминания, я не могу: они могут уйти, а могут остаться с вами еще на какое-то время. Хотя такое происходит реже. Ваша текущая задача – сохранить к ним по возможности спокойное отношение.

Кстати. Ситуации, когда человек при таких симптомах начинает путать воспоминания с разных сторон листа, встречаются крайне редко. И в вашем случае этого произойти не должно.

Объяснения доктора несколько успокоили Альберта, и после кратковременного их осмысления он вернулся к рассказу.

– …Я был недвижим. Однако все понимал и даже испытывал дискомфорт от невозможности двигаться. Рядом был другой человек, он учил меня двигаться. Возможно, мой отец. Но он вел себя не так, как ведут себя родители. И, как я сказал, я был… или ощущал себя уже взрослым. Этот человек подробно объяснял, как мне инициировать движения. Объяснял не как ребенку. Но при этом был терпелив. Объяснял много раз, и каждый раз находил новый способ донести до меня, как именно заставить мое тело двигаться.

Нет, это был не мой отец. Я, кажется, не знал этого человека в реальном мире. Скорее, это все же были сны, возникшие из-за моей неспособности двигаться здесь, пока я был в полубессознательном состоянии. Доктор, могло ли такое быть, что я приходил в себя здесь, но не помню этого?

– Да, такое возможно: во время пограничных состояний, порождаемых болезнью, могут образовываться воспоминания, являющиеся смешением реальности и сна.

– Больше всего меня беспокоят не те события, о которых я вам рассказываю. Больше всего меня пугает невероятное ощущение реальности, сопутствующее всему этому. Если до того, как вы пришли, я еще мог убеждать себя, что все это мне приснилось, то сейчас, несмотря на абсурдность и невозможность произошедшего, я понимаю, что каким-то фантастическим образом события эти со мной все же происходили. И вместо того, чтобы вспоминать то, что нужно, я вспоминаю то, от чего предпочел бы держаться подальше.

Доктор, мне… мне, кажется, нужна помощь. Похоже, я схожу с ума.

Последняя реплика Альберта была уже не столько криком о помощи, сколько жестом отчаяния. Он не верил в чудо-докторов, способных излечивать болезни, сопровождающиеся спутанностью сознания, посредством пространных разговоров о воспоминаниях. Зато верил в жесткие седативные препараты, которые грозили ему в самом ближайшем будущем, если сознание не придет в норму.

– Что мне давали здесь?

– Ничего, кроме того, что вы видите вокруг себя.

Возле Альберта не было ни капельницы, ни лекарств. Комната, скорее, была небольшим гостиничным номером, нежели палатой в больнице.

– Шут с ним со всем…, – резким усилием воли прекратил Альберт свои жалобные фантазии о печальном будущем в белых стенах и смело нырнул в самую глубь новых воспоминаний.

– Тот человек, который учил меня двигаться, был очень мудр. То ли до того, как он научил меня двигаться, то ли уже после я был на лекциях, которые он проводил для каких-то особенных людей. Для людей, у которых что-то случилось.

И еще он научил меня говорить. Это был некий особый язык, который не был известен мне прежде. Тот человек не учил меня словам, он ввел меня в сферу этого языка, дал мне доступ к нему, так как слова, на этом языке озвученные, самим человеком не произносились. Каждая фраза как будто уже существовала в пространстве бесконечно долгое время в ожидании того, как человек коснется ее своим желанием. И когда эта фраза становилась произнесенной, она не только меняла свое место в пространстве, она оживала в нем, так или иначе меняя его суть. Это был язык, не терпящий голословности. Использование его требовало высокой степени ответственности. И я осознавал эту ответственность.