Татьяна Чебатуркина - Возвращение-2. Повесть

• Название: Возвращение-2. Повесть
• Автор: Татьяна Чебатуркина
• Жанр: Современные любовные романы

Повесть «Возвращение-2» – продолжение истории любви двух молодых людей, встретившихся после долгой разлуки. Они пытаются узнать и понять друг друга. Ведь в жизни самое главное, чтобы рядом был тот человек, который предан тебе, для которого в данный момент ты – единственная и неповторимая, – и тогда весь мир сужается только в пространство для двоих. Преданность родной земле, верность юношеской дружбе – вот, что объединяет всех героев повести, несмотря на пролетевшие годы и разные судьбы.

---

И это был другой Женя, которого она еще не знала, – такой категоричный, привыкший командовать и не терпящий возражений. Эти нотки властности, решительности пока проскальзывали изредка, но в смеси, в сочетании с его предупредительностью, нежностью были практически малозаметны.

«Мой командир», – подумала Саша, и от той полноты чувств, которые давали им обоим их такие редкие минуты близости, это новое открытие Жени снова повернуло мысли на давно назревшую, вечную проблему: «Что делать? Остаться в селе матерью-одиночкой и потерять Женю? Или ухватиться за его предложение руки и сердца, выйти замуж, а потом, если что не получится из этого брака, резать по живому и делить сына через суды, как стало модно в непутевых семьях? Почему могло не получиться?» – об этом не хотела даже думать. «Но вдруг они охладеют друг к другу? И в этой роли любовницы Саша не может быть вечно».

– Иди ко мне и не злись, мой командир, – произнесла Саша вслух. – Ровно через две недели я буду у тебя в Москве. Согласен?

Утром на такси он довез ее до здания академии. Минуту они стояли, держась за руки у входной двери, как последние влюбленные, на глазах у закурившего водителя.

Мимо торопливо грохотали неисчезнувшие пока с улиц города трамваи, подвозившие ранних посетителей к известному рынку. А Саша мысленно опять читала про себя молитву про странствующих и путешествующих, стесняясь здесь, на улице обнять своего Женю. Только провела ладонью, не удержалась, погладила по гладко выбритой щеке, вспыхнув от смущения:

– Жди в Москве.

Машина нырнула в спешащий поток троллейбусов, маршруток, шикарных авто, а Саша поднялась в аудиторию сдавать пробный ЕГЭ по математике на оценку.

Нет одиночества, когда веришь и любишь.

Глава 2. В МОСКВЕ

Билетов до Москвы в предварительной кассе Палласовки не было ни в купе, ни в плацкартные вагоны уже за две недели вперед, по тридцать первое декабря включительно. Массовое переселение студентов, гостей, родственников, трудящегося люда в преддверии длительных новогодних каникул для всей страны напоминало осенний отлет пернатых. Вроде все хорошо – и тепло, и привычно, и сытно, но надо срываться домой. Женя накануне немецкого рождества позвонил и предложил улететь в тепло курортов Египта, но потом решили, что в Сашином положении лучше не рисковать.

Саша взяла билет в купе на первое января. Когда позвонила Жене, он расстроился и предложил самому приехать к ней, чтобы вместе встретить Новый год. Но тогда отпадал Сашин приезд в Москву. Или предстояло долгое, однотонное, укачивающее плавание в машине по заснеженным дорогам с их вечными непредсказуемыми заносами и возможностью вообще остаться на ночевку в сугробах на перенесенной неожиданным ночным снегопадом трассе, или в каком-нибудь овраге.

И не было никакой гарантии, что после праздничных новогодних салютов отыщется в глухомани даже за большие деньги действующий бульдозер и работоспособный тракторист.

Таксист ранним утром первого января тоже был хмурый, сонный, на приветствие что-то невнятно буркнул и молчал всю дорогу, врубив на полную мощность динамика какие-то персидские мотивы, чтобы не уснуть. Саша любила дороги и, садясь в машину, даже после аварии с Костей, всегда верила в счастливую поездку.

Снега выпало в декабре много, но неожиданный ледяной дождь и потепление подгребли сугробы, и опять чернели вдоль дороги обширные, заросшие сухой травой, еле-еле притрушенные снежной крупой проплешины земли.

В купе до самой Москвы Саша ехала одна. Сначала, до Саратова еще думала, что кого-нибудь принесет нелегкая, а после недолгой стоянки в городе переоделась в теплый халат и улеглась под одеяло с книжкой, прихватив под спину пару чужих подушек без наволочек.

В последнее время совсем замкнулась в своем кружке домашних, хотя даже мама с отцом, с их немыми вопросами в глазах: «Как ты?» отвлекали ненадолго от того непонятного состояния покоя, умиротворения, когда ты, словно в резиновой большой лодке плывешь по течению неширокой степной речки без весел, без напряга, куда воде заблагорассудится, куда ей захочется. И смотришь или в бесконечность небесной шири, или в такой близкий, но чужой, живущий своей непохожей, загадочной жизнью, подводный мир.

Ушли в сторону, испарились какие-то мелочные шараханья от резкого случайного выпада на педсовете в твой адрес администрации школы по поводу поведения учеников на уроке пения, появления скандальной мамаши после двоек за диктант по русскому языку, пропусков девочками без уважительной причины уроков физкультуры. Вся эта мелочевка ушла на второй, даже на третий план, и Саша подчас ловила себя на мысли, действительно, ли нужно было в прежней жизни так много сил, энергии и нервов отдавать решению таких, сегодня, на ее взгляд, обычных проблем.

Может быть, это просто была защитная реакция организма в период вынашивания ребенка отгородиться от негатива повседневной жизни, или она устала от вечного напряжения школьной, да и, вообще, повседневной жизни, когда, как запряженная в телегу лошадь, бежишь по дороге уже по инерции, без кнута, только под резкое дерганье поводьев.

Тишина купе без попутчиков была еще одним плюсом к долгожданной поездке. И, что удивительно, – она даже не думала о предстоящей встрече с Женей, о том, что будет потом. Снова здесь жизнь поставила спасительный барьер в виде беременности – все будет нормально. Зачем заранее рисовать картины черной или наоборот пронзительными, убийственно-разноцветными красками, если то, что предстоит, уже кем-то свыше предопределено?

Саша сама удивлялась себе. Перед поездкой был недлинный разговор с обиженной свекровью: «Аннушка слегка простудилась, на каникулы домой не поедет. И, вообще, составлена специальная программа развлечений и отдыха для девочки в городе, которую планировали явно без участия матери, раз она так зацепилась за свое село и не желает, хоть раз в жизни, послушать советы и пожелания ее, Анны Алексеевны». И даже после этого разговора Саша спокойно сказала себе: «Поживем, увидим. Может быть, возьмем в Москве билеты до Волгограда, заявимся с Женькой в гости и сразу расставим все точки». Саша написала заявление директору школы на дополнительный отпуск по семейным обстоятельствам до первого февраля за свой счет.

Она понимала, что эта отстраненность, самоуглубление пройдут, как только малыш появится и заставит снова быть деятельной, решительной, успевать все и сразу, вертеться на одной ножке, вероятнее всего, как знать, полагаться, в основном, только на себя.

Рано утром второго января на перроне Павелецкого вокзала, в традиционно второй праздничный день было почти безлюдно. В хмуром безразличном свете непотушенных фонарей не спеша заметала сухая морозная поземка, но пока маленькие намеки на большие сугробы никто не чистил.

Женька так крепко схватил ее в объятия и так долго не выпускал из своих рук, что Саша сразу согрелась в уверенности, что Женька соскучился в ожидании ее. Это было не передаваемо словами: как коснулся щеки ладонью, словно убедился, – это явь, а не сон, и она, долгожданная, стоит на перроне московского вокзала. Как схватил и поцеловал ладошки – нет, не надо их греть, они пока хранят тепло железнодорожного вагона. Держал сумку и смотрел в глаза и, наконец, подхватив крепко под руку, потянул стремительно к выходу.

Он был без шапки, в теплой канадке с откинутым капюшоном, нос и щеки немного тронул морозный ветер, снежная пыль успела запорошить волосы, плечи, мех капюшона. В машине взгромоздил на колени замотанный в целлофан шикарный букет.

Огромный город отдыхал от праздничной суматохи. Машин на улицах было немного, точно Москва вернулась к своим до перестроечным истокам, потеряв сотни тысяч приезжих, отхлынувших в отливе праздника к себе домой на долгие десять дней.

С улицы в помещении было тепло. Женина квартира на третьем этаже элитной многоэтажки полностью соответствовала своему названию – служебная. Модная, темно-фиолетовой, почти черной расцветки бездушная мебель на фоне незапоминающихся обоев, большой холл-зал с вывертом дивана и кресел с маленьким журнальным столиком в самом центре, с плоским телевизором на полстены были точной копией рекламного вкладыша модного журнала.

В огромное окно заглядывал угол соседнего многоэтажного дома, стоящего вроде и не близко, но расстояние позволяло видеть изнанки квартир напротив на два этажа вниз, и потому в собственной квартире была приготовлена тройная защита в виде цветной тюли, жалюзи и плотных, почти жестяных шелковых штор до пола. Пустынная спальня с кроватью на полкомнаты, квадратная со стандартной мебелью кухня – Саша представила, как одиноко здесь одному человеку, хотя в углу прихожей торчала современная напольная ваза с букетом гроздьев и листьев из пластмассы, создавая иллюзию уюта. А напротив окна на стене висела тоже темная картина ночного Лондона с неизменным Биг-Беном. Эту безликость, однотипность не разбавляли даже светлый ворс дорогого ковра на полкомнаты и большой электрический камин в углу.