Юрий Москаленко - Судьбе вопреки. Часть первая. «Неудобная мишень…»

• Название: Судьбе вопреки. Часть первая. «Неудобная мишень…»
• Автор: Юрий Москаленко
• Жанр: Русское современное

Ушедших дней не вернуть. Не повернуть реку времени вспять и воспоминания о детстве и молодости греют душу по ночам. Ты вырван из жизни прошлого включая семью детей, внуков, друзей. У тебя нет права на них, на своё прошлое…

Тебя пощадили. И ты всё ещё жив, пускай под другим именем, и белой частью листов в твоей памяти прикрыта тайна государства, часть твоей биографии, которой уже не первый год никто не интересуется. С тебя сняли жёсткий контроль спецслужбы, но всё равно ты ещё у них под колпаком.

У тебя своя, новая жизнь. Пенсия не по возрасту, а выслуге лет. Ты вырвался за границы гарнизона, к которому был прикован жёсткими требованиями службы безопасности. Безопасности… это плата за жизнь, которой уже могло и не быть. Не ты выбирал – за тебя выбирали.

И снова свобода, пускай и относительная. Желание уединиться, успокоения не принесло…

Случайный шаг в сторону, во время гигиенических процедур, поехавшая, на скользком после дождя грунте, нога… судорожная попытка обрести опору, пускай и на четвереньках… и ржавое, забитое грязью колечко, что юрко скакнуло тебе на палец.

Оцарапанная ладонь, боль во всём теле и неуверенный шаг по инерции, стоящий тебе рухнувшего мира иллюзии спокойствия твоей собственной жизни…

Новый мир… и личный билет обратно, в виде железного колечка, забравшегося тебе под кожу, ржавчину которого разъела твоя кровь…

---

Я переглянулся с Серегой и Максом и отрицательно покачал головой:

– Нет, товарищ генерал, мы уже все вместе поедем домой.

– Ну как хотите. На обратном пути заедешь в Моздок и оформишь наградные листы на себя и всех офицеров. А почему небритый?

– Говорят, бриться до приезда домой – плохая примета.

Генерал Ляскало, задумчиво глядя в кроны деревьев, хлопает себя по выбритой до синевы щеке:

– Себе, что ли, бороду отпустить? Так боюсь, командующий не поймет. Чистяков, ты все понял по награждению?

– Так точно, товарищ генерал!

Все ушли, а мы через несколько дней перебазировались на аэродром «Северный» где ждали замену в лице Андрюхи с тремя солдатами. С Максом я пытался говорить на тему его отношений с женщиной-военнослужащей с нашего узла:

– Макс, на хрена ты с ней связываешься?

– А что такого? Нормальная девчонка!

– Макс, она работала еще в дивизии на узле связи. Там русских офицеров было в два раза больше, чем сейчас в бригаде. Почему она не вышла замуж?

– Да откуда я знаю?!

– А почему она к тебе воспылала любовью с первого взгляда? Ну, не считая того, что кинула Андрюху?

– Шеф, я не знаю. А ты можешь сказать, почему?

– У Андрюхи ничего нет. Ни квартиры, ни машины. Как у латыша: х… да душа. А у тебя квартира в Краснодаре уже есть. Даже если уволишься из армии – угол есть, в большом городе. Работу ты себе всяко найдешь. Можно жить – поживать, да добра наживать.

– Ты что, считаешь, что она со мной замутила только из-за квартиры?!

– Макс, ты молодой, видный, красивый парень. А если к этому еще и квартира прилагается, то почему бы и нет?

– Ну не знаю. Приеду, буду к ней ходить, объедать её.

– Макс, ты что, не понимаешь, чем твои объедания закончатся?

Вот так, примерно, я пытался раскрыть ему глаза, но особого успеха не имел. Дальнейшие события показали, насколько я был прав. В 1996 году Макс уволился из армии после очередного отказа ехать в Чечню. Они уехали в Краснодар, она родила ребенка. А Макс нашел другую.

На аэродроме «Северный» мы вообще ничем не занимались. Тупо сидели, лежали и ждали замену. Я очень любил гулять по кругу. Где-то 400 м получалось на круг. Так и гулял по кругу. Иногда пристраивался или Макс, или Серега. И вели неспешные беседы. Тема была одна: когда приедет замена. К питанию мы подключились, но связи у нас не было. Один раз по пути в столовку решили подурачиться. Взяли корпус от гранаты (взрывчатки там уже не было) и идем, пиная её между собой. Навстречу идет очень важный полковник. Как увидел, что мы пинаем, заикаясь, спросил:

– Ребята! Вы что делаете? Это же граната!!! Она взорваться может!!!

Макс сделал рожу пятилетнего дауна и радостным голосом:

– А у нас еще одна есть!

На «Северном» мы заверили свои командировочные в комендатуре Грозного, отметили справки участников боевых действий. А наградные листы надо было заполнять в Моздоке, в Грозном их бланков не было. Зато я увидел, как подполковник Седов из отдела связи СКВО, не успев сойти с трапа самолета, поскакал в комендатуру подписывать командировочное и визировать наградной лист на Орден Мужества. Я уже тогда начал подозревать, что мой орден меня не найдет, потеряется где-то по пути или наверху. Как всегда, я оказался прав.

Во время стояния я подружился с начальником ремонтных мастерских связи 8АК капитаном Олегом Ваниным. Мы жили в аппаратных у себя, а его солдаты жили в большой палатке.

Сидим себе мирно, никого не трогаем. Слышим БАХ! На слух определить не удалось, что взорвалось. Для мины – слабо, для выстрела – тихо. Непонятно, короче. Выскакиваем их аппаратных, возле палатки суета. Смотрим – двоих потащили в госпиталь, благо он рядом был. Начинаем разбираться, что случилось. Оказывается, один имбецил (дебила он явно переплюнул), достал разрывной патрон 14,5мм и начал его курочить бокорезами. Патрон, естественно. Взорвался у него в руках. Он – 200, а пацан, который к нему подошел – 300. Его спасли, несмотря на то, что ему зацепило осколком сонную артерию на шее. Что значит – судьба.

Но самое интересное, что на следующий день, просунув морду в задний отсек, я увидел Сырцова, который сидя на стуле, увлеченно курочил бокорезами взрыватель от РГД. Тогда я поверил, что антигравитация вполне достижима. Меня приподняло над матрацем и не отпускало до тех пор, пока взрыватель и бокорезы не выпали у него из рук. А уж что я кричал и как долго, я просто не помню. Но Серега с Максом, прибежавшие ко мне в аппаратную, сказали, что такого жуткого рева в жизни еще не слышали. Сырцову настучали по ушам, а я сказал своим толстолобикам:

– Если вы хотите покончить жизнь самоубийством, у меня никаких возражений нет. Приедете после дембеля домой – делайте, что хотите. Хотите – вешайтесь, хотите – стреляйтесь, хотите – топитесь, мне все равно. Но тогда отвечать за свою дурь будете вы сами, а не я, ваш командир. Я не хочу смотреть в глаза вашим родителям и говорить, что это я не уследил за вашим сыном. Это я не смог его уберечь. Это я виноват в его смерти. Я обязан сдать вас родителям живыми и здоровыми. И если для этого понадобится набить кому-то жопу или морду – я это сделаю без всяких колебаний. А потом дома будете жаловаться на меня родителям.

Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилось и наше сидение в Чечне. Приехал Андрюха, мы сдали ему аппаратную, сели:

в Р-142 Пух за рулем, я старший, в кузове все солдаты. В П-256 за рулем Коля, рядом Серега и Макс. Мы двинули на Моздок.

* * *

Очнулся.

Голова чумная. Взгляд на электронные часы на руке.

С ума сойти! Третий час, а я, вроде, и не спал. Вот же, как задумался!

В последнее время и не пил то потому, что здоровье ни к чёрту. Выпьешь и заснуть не можешь почти до утра. Но сегодня поспать надо, а то завтра буду выглядеть, как зомби. Раз уж пока не сплю, то аккуратный поход на кухню и туалет. Попить и наоборот, причём стараемся не шуметь, чтобы не разбудить необычного гостя.

А вот теперь можно и поспать, только опять в воспоминания не сорваться, а то точно завтра на зомбяка похожим буду.

Пролежав с полчаса с постоянно открытыми глазами, вспомнил, что забыл открыть форточку, и встал. Жена всегда открывала её на ночь и приучила спать со свежим воздухом.

Снова лёг, закрыл глаза и тут же понял, что выпитое не даст спокойно заснуть. Опять встал, снова сходил в туалет, лёг, закрыл глаза, открыл их и с тяжким стоном, причитая:

«Бли-и-ин, как же достало, когда я перестану забывать об этом?!» – потащился на кухню за стаканом воды. Обычно, бывшая приносила нам обоим воду на ночь и ставила её на прикроватные тумбочки.

Зайдя на кухню, я увидел в тёмном окне свой силуэт.

Подбоченился, втянул живот, принял позу культуриста, напряг мышцы и полюбовался собой. В окно на меня насмешливо смотрела большая круглая луна.

Я сдулся и подвыл ей, как одинокий волк, но тихонечко, боясь разбудить квартиранта:

«У-у-у».

Стало тоскливо и холодно.

Набрал воду и, стараясь не расплескать её, в три прыжка преодолел расстояние до кровати, быстро поставил стакан на очередную табуретку, юркнул под одеяло с головой, свернулся калачиком и замер, пережидая дрожь.

Вспомнил, как в детстве согревал своим дыханием пространство под одеялом. Я глубоко вдохнул через нос воздух, ненадолго задержал его в лёгких и медленно выдохнул через рот. Стало тепло. Я высунул нос из-под одеяла и вскоре стал проваливаться в сон.

Сознание куда-то уплывало, а вот потом пришёл он, сон, вот только что-то он не дал того долгожданного успокоения.

Вначале снился взволнованный сосед и его сынок…

Опять на телефоне висит.

– Сынок, это ты! – радуется Пётр, и я почувствовал, как дрогнул у него голос. – Привет!

– Привет, пап! Ты что это? У тебя все в порядке? – обеспокоенно спросил сын, чутко различив непривычные ласковые ноты в голосе отца.

– Да, сынок, все в порядке!

– Уверен?! – недоверчиво спросил сын.

– Да, сынок, уверен! А ты как?

– У меня все в порядке! – ответил сын.

– Точно? – спросил Пётр.

– Да, пап!

– Ну, хорошо, сынок.

– Ну, ладно! Пока, пап!

– Пока!

Пётр посмотрел на погасший экран телефона и ухмыльнулся, и я понимал его:

«Долбанные американцы, спасибо вам за ваши долбанные диалоги! Хоть как-то с сыном отец смог поговорить!»

А после паузы, потрясая перед собой телефоном, уже я обратился через стены и океаны к другому континенту:

«И за айфон, вам, тоже спасибо, американцы!»

А у меня в руках такой же телефон, как у соседа…

И я, убедив себя, что посмотрю только снимок любимого пса, все-таки решился открыть «Фотографии».