Анатолий Музис - Идущие впереди века. Из рассказов геолога

• Название: Идущие впереди века. Из рассказов геолога
• Автор: Анатолий Музис
• Жанр: Русское современное

– Вы не знаете, что такое геология. Вы представляете, что геолог, человек с молотком, где ударит, что-нибудь обнаружит. Те времена прошли. Факты, что лежали у дороги, подобраны. Вы уверены, что пройдете за мной повсюду. А я иду и все время думаю: где мы? Что ожидает нас впереди? Проведем здесь лошадей или обойти стороной? Успеем мы до темноты вернуться в лагерь или придется заночевать? А если заночевать, то где? Как? И при этом я ни на минуту не должен забывать то, зачем иду – геологию.

---

– Проел, – просто говорит Столетов. – Денег не хватило до Чернорильска, я и продал их. Летом можно и босиком.

Он молчит некоторое время и видимо, чтобы у Векшина не оставалось на этот счет недоумений, добавляет:

– Из заключения я шел. Вы слыхали наверно.

– Слыхал, – подтверждает Векшин.

– Я ведь не по дурному делу, – горячо принимается объяснять Столетов. – Мамка у меня померла, а отца еще на войне убили. Жить трудно было, вот я и поехал…

– Куда же это?

– В Ташкент. Сняли меня с товарняка, не послушался, второй раз сел, сняли меня опять и вот, год отработал.

– Ну, это беда небольшая, – говорит Векшин и чувствует, что с этого момента между ним и Столетовым устанавливается взаимопонимание.

«Приношение» к ужину…

Возвращается Худолеев. Не дожидаясь Володиных «приношений», он ставит вариться ведро с картошкой. С его приходом Столетов затихает. Он сидит в чужом свитере и штанах как новорожденный и смотрит на край ведра, через который бурля выбегает на огонь белая пена. Худолеев тоже придвигается к огню, так близко, что от мокрых штанин идет пар.

– Удивительно мне смотреть на Вас, – говорит он Векши-ну. – Ну, понятное дело, когда за золотом, а то ведь какую муку на себя принимаете и все из-за песка какого-то, да камушков.

Худолеев с первой встречи привлек внимание Векшина и сейчас Векшин заново разглядывает его уже знакомую фигуру. По виду Худолеев типичный золотопромывщик. Невысокого роста, неизменно в резиновых сапогах, заплатанных штанах, телогрейке, из-под которой выглядывает жилетка, и в картузе с накомарником поверх, он кажется порождением самой тайги. Он носит усы, ходит враскоряку и дышит натружено с хрипотцой. Сказываются, очевидно, восемнадцать лет проведенные в шахте. Глаза у него хитрые, он их все время прячет. У Худолеева темное прошлое, которое он очень осторожно пытается умолчать, но все-таки в воспоминаниях оно прорывается. Вот и сейчас, не получив ответа на свое «философское» замечание и выпив выданные Векшиным от простуды сто граммов спирта, он, придвигая к огню промокшие ноги, пускается в воспоминания:

– Эх, однажды я выкупался. В крещенье. Наняли меня на праздник архиерея привезти. Кони у меня были добрые, по селу ни у кого таких не было. Взялся я за сорок рублев, а тогда, это в двадцать четвертом было, пуд крупчатки восемьдесят копеек стоил. Запряг я тройку, туда домчал, а обратно – архиерей, два прислужника, груз – лед и не выдержал. Как ахнули мы все в воду. Это шестого декабря-то…

– Сколько же у тебя лошадей было? – спрашивает Векшин.

Худолеев вздрагивает, как от удара, съеживается и безнадежно махнув рукой, отвечает:

– Чего там… Было… А теперь вот никак не прикину, куда мне на зиму податься. Пойти, однако, в тайгу, золотишко еще помыть, пока здоровьишко не прошло…

– Эх, Иван Матвеич, – говорит Векшин. – Неужели ты все еще не понял?

Век старательства отошел, так же как и твои кони. Вот мы разведку проводим, за нами другие люди придут, большое строительство здесь будет. И тебе место найдется. Не все же зверем по лесу бродить.

– Нет уж, Илья Семенович. Сколько волка ни корми… Спасибо на добром слове, конечно…

– Ты солил? – вдруг спрашивает его Столетов.

– Солил.

– Жаль.

– А что?

– Самое вкусное выбегает.

Сплав на счаленных ЛАС-500

– О, лешак тебя задери. Я думал, всамделе что.

Он снимает с огня ведро и раскладывает картошку по мискам.

Приходит Володя.

– Ну и река, – говорит он. – Ни по берегу, ни от берега… Это что, спирт?

Крякнув, он выпивает свою порцию и принимается за еду. То, что он не обсушился, видимо, мало его беспокоит – все равно мокнуть.

Векшин ест и думает, что пора двигаться. Но спирт теплыми волнами бродит по телу и чертовски не хочется отрываться от костра. Но все-таки надо идти.

Векшин обтирает свою миску и поднимается.

– Пошли, – зовет он и первым лезет в холодную воду. Володя со Столетовым впрягаются в бечеву, Худолеев заливает огонь и выводит корму лодки на чистую воду. Только что высушенные штаны снова намокают выше колен.

– Бери речней, – снова кричит он.

Они двигаются вперед.

10

Обнаружив и обследовав выходы магнитных руд, они на четвертый день спустились к устью Веснянки. Нельзя сказать, чтобы обратный путь был легче. Особенно тяжело было стаскивать лодку с камней, так как на этот раз стаскивать ее приходилось против течения. Хорошо еще, по предложению Худолеева, они положили в лодку кусок плитняка и всю дорогу поддерживали костер, обогреваясь по очереди.

Лагерь встретил их сиротливым молчанием. Любовь Андреевна и Надежда Николаевна бродили где-то по чаще и на берегу стояла только палатка радиста, раскачивая на ветру шестом с привязанной к нему антенной. Заспанный Костя показал Векшину радиограмму от Лугового. Главный геолог запрашивал, где находится Векшин и предлагал немедленно сообщить о его появлении.

– Видимо, к Леонтьеву хочет перебросить, – решил Векшин.

Он составил радиограмму для отправки вечерней передачей, а сам стал разбирать шлихи и записи, готовясь к возможному отлету. Почти полтора месяца проездил он с Голубевой. Обследовались берега и притоки, промывались шлихи, отбирались образцы, зарисовывались формы рельефа. И, постепенно, из результатов поездки, материалов геолфондов и инструктирующих рассказов Любовь Андреевны перед ним вырисовывалась общая картина.

Больше миллиарда лет назад здесь расстилалось море. Оно протягивалось далеко на запад, достигая Урала. На востоке оно омывало берега Центрально-Сибирского материка, одного из древнейших материков мира. На дне моря отлагались мощные толщи осадков – пески, глины, тончайший известковый ил. Местами, в изолированных заливах осаждались соединения железа, впоследствии давшие богатейшие залежи гематитовых руд.

Проходят миллионы лет. Под действием внутренних сил земли на месте моря рождаются горы. Море покидает Центральную Сибирь, морские осадки изгибаются в сложные крутые складки.

Земная кора разрывается трещинами. Из неизъяснимых глубин поднимается расплавленная магма. Частью она медленно застывает не достигнув поверхности, частью изливается потоками лавы. С магмой поднимаются из земных глубин горячие растворы, пары которых содержали в себе ценнейшие вещества. Они проникают в соседние породы, концентрируются в них месторождениями редких металлов.

Проходят еще миллионы и миллионы лет. Древняя горная страна с ее неистощимыми минеральными богатствами частично разрушается, превращается в равнину. Минералы, ранее скрытые на недоступной глубине, обнажаются и разносятся по этой равнине. Но снова приходит море и покрывает все своими отложениями.

Много раз изменяется таким образом вид страны. Осадки морей неоднократно сминаются в складки, образуя горные кряжи. Горы, в свою очередь, снова разрушаются под действием рек, ветров, мороза или волн наступающих морей.

Еще через несколько миллионов лет, на месте теперешней долины произошел грандиозный раскол земной коры. Страна, лежащая к западу, опустилась, а страна, лежащая к востоку, осталась по прежнему гористой.

Родилась река. Много раз меняла она свое русло, прорезая равнину и вскрывая скрытые в ней богатства, а притоки размывали горные страны и откладывали по своим берегам и на равнине их богатства. И вот теперь они отлагаются у него, Векшина, тончайшими слоями шлихов, светлыми блестками золотинок, обломками тяжелых магнитных руд.

Векшин потянулся так, что хрустнули косточки.

– Нет, не зря они мучились и мокли. Будет, что рассказать Луговому.

Неслышно подошла и села рядом Надежда Николаевна. Они давно не виделись и сейчас сидели приглядываясь друг к другу, как бы спрашивая: что произошло за это время? Не изменились ли они?

Нет, Надежда Николаевна ничуть не изменилась. Словно только вчера они разговаривали на привале у Чернушки. Неожиданно она спрашивает:

– Скажите, почему в наших книгах сейчас ОН обязательно холостой, а ОНА тоже не замужем или была замужем, но муж погиб на войне? А как быть, если встречаются и каждый чем-то связан в жизни?

На пабереге у костерка

Векшин уже знал, что Надежда Николаевна неудачно была замужем и ему показалось, что сейчас, как и у Чернушки, она испытывает его. Испытывает потому, что он, видимо, не похож на ее мужа, не похож на других мужчин, с которыми ей приходилось встречаться и которые расставались с ней, как и сближались, быстро и без какого-либо сильного чувства, и он ответил, так же как у Чернушки, стараясь быть точным в формулировке:

– В нашей жизни мы еще не достигли такого положения, чтобы каждый имел, что пожелает. Любовь и счастье надо заслужить и кто их больше заслуживает, тот и имеет на них больше права.