Василий Островский - Веское доказательство. Роман

• Название: Веское доказательство. Роман
• Автор: Василий Островский
• Жанр: Русское современное

Роман о судьбе двух любящих сердец. Она известная русская балерина, оставшаяся на западе во время брежневского режима. Он талантливый математик, пострадавший за свои убеждения, но благодаря наступившим переменам сумевший оказаться в Стэнфорде. Спасаясь от преследований, они переживают множество драматических эпизодов. Пройдя все барьеры, когда счастье почти достигнуто, в силу кармического финала, наступает самый трагический момент в их жизни.

---

«В любви малышки к танцу есть что-то волшебное», – думает он, вспоминая, как она, еще не начав толком ходить, уже пыталась кружиться. Дверь открывается, в комнату входит мать и с привычной веселостью объявляет: «Все немедленно идут гулять». Они прогуливаются по заполненной фланерами набережной и наслаждаются теплым июльским солнцем. Отец, приобняв мать, что-то говорит ей, а оставшаяся без присмотра Галя убегает к спуску, насмерть напугав родителей. Они бросаются вдогонку, успев перехватить девочку у самой воды. Вместе поднимают ее на руки, целуют, мягко бранят и называют своей маленькой проказницей. Она видит их тонкие лица, обрамленные лучами солнца, похожие на лики святых. Потом, вспоминая эти уже подернутые пеленой забвения картины из детства, Галя всегда чувствовала себя счастливой: то была память о потерянном Рае.

Помнила она и то хмурое утро, когда за отцом пришли люди в длинных плащах. Как плакала мать, обнимая его на прощание, уже понимая, что это навсегда.

Затем был долгий стук колес. Сердобольные старушки, заглядывавшие в окна на полустанках, предлагали вареную картошку из почерневших алюминиевых кастрюль. А когда поезд, наконец, остановился, в вагон вошли люди в шинелях и молча увели мать.

В детском доме, куда определили Галю, было много детей с похожей судьбой. Старые воспитательницы, жалея ребенка, отвечали на вопросы о маме, что та больна, поэтому не может прийти, но конечно помнит про свою любимую доченьку.

Но мама не приходила, и Галя становилась все печальней.

В девочке разглядели талант к танцам и, чтобы отвлечь от мрачных мыслей, отдали в хореографическую студию при Дворце пионеров. Руководила студией старая дворянка с горделивой осанкой и строгим выражением лица, которое сразу добрело, как только заканчивалась репетиция.

Они разучивали бальные танцы, и маленькая Галя радостно отплясывала краковяк, держась руками крест-накрест с мальчиком из старшего класса.

Научившись вальсировать, она c легкостью плыла по залу, подчиняясь движениям партнера, представляя себя на балу у сказочного принца. После занятий, уже в одиночестве, она пыталась повторить увиденные где-то балетные движения, испытывая при этом волнующее чувство полета. В эти моменты ее наглухо запахнутая душа вырывалась наружу, воспаряя над миром. Вскоре ее наставница, Екатерина Львовна Иноземцева, разглядев явный талант, взяла Галю под особую опеку, найдя, наконец, ту, которой можно было передать весь опыт, накопленный на сцене императорского театра.

Когда малышке исполнилось девять, в детский дом пришла трагическая весть: в лагере от туберкулеза умерла мать Гали. Екатерина Львовна решила лично отвезти Галю в Ленинград, в знаменитое хореографическое училище.

«У девочки огромные способности, она рождена для большой сцены!» – уверяла она местных чиновников, надеясь получить разрешения на отъезд.

К счастью, оттепель еще не закончилась, и разрешение было получено.

Увы – Галя оказалась на несколько лет старше, чем требовалось для поступления в Ленинградское хореографическое училище. Казалось, все мечты рухнули, однако Екатерине Львовне удалось при помощи былых связей организовать для девочки отдельный просмотр. Все же Екатерину Иноземцеву еще помнили! Это был настоящий триумф: комиссия, в состав которой вошли знаменитые на всю страну педагоги, единодушно приняла решение: вопреки всем правилам, ее зачислили сразу в третий класс. Никогда еще Екатерина Львовна не была так счастлива. Некоторое время она оставалась подле Гали, снимая маленькую комнатку на набережной Фонтанки рядом с училищем. Но вскоре отпуск закончился, многочисленные питомцы забрасывали свою наставницу письмами, да и начальство настойчиво просило вернуться к работе. Пришлось возвращаться.

Глава 2

– Всё уже решено, – воскликнула Галя, подпрыгивая от радости словно ребёнок. – Я буду танцевать главную партию на сцене, где выступали все великие. Любимый, я безумно счастлива! – она несколько раз чмокнула Вадима в щёку. – После выпускного мы всем курсом идём в «Европейскую».

– Давай пригласим Серёжку Разумовского. Он, как и я, обожает худышек, – проникшись её радостным настроем, сказал Вадим.

– Уверена, девчонки не будут против твоих математических гениев.

Была весна, холодная и ветреная, но с ослепляющим солнцем и необычайно голубым после изнуряющей, серой зимы небом. Они шли по улице с длинными повторяющимися, как в сюрреалистическом сне, фасадами. То и дело останавливаясь, Галя представляла восхищённому взгляду Вадима воздушные па из своей будущей премьеры. В короткой меховой шубке и чёрной фетровой кепи, из-под которой смотрели большие миндалевидные глаза, а сзади был выпущен прелестный золотистый хвостик, она казалась ему той волшебной феёй, которую ей предстояло исполнить на большой сцене.

Дебют до этого неизвестной выпускницы хореографического училища прошёл с грандиозным успехом. Все, кому посчастливилось быть в тот вечер в прославленном театре, сразу увидели в ней восходящую звезду. После чествования педагогов все дипломники встретились вновь в ресторане гостиницы «Европейская», сохранившем благодаря блестящему стилю неповторимый дух серебряного века. Заняв весь зал, они устроили в свою честь громкий салют, открыв разом две дюжины шампанского.

– Обожаю арт-нуво! – воскликнула Галя и, блаженно улыбнувшись, прочитала Вадиму строки из Игоря Северянина. Она всё ещё жила в образе своей героини.

Вечный оппонент Вадима в математических спорах, Серёжа Разумовский, прозванный за привлекательную внешность принцем, предложил поднять бокалы за бесподобную Галину. Волшебно зазвенел на столах хрусталь, сопровождаемый дружными «ура».

– Счастливчик ты, Пушкарёв. Отхватил сногсшибательную красавицу. А как божественно танцует! – сказал Разумовский, прямо-таки сияя радушием. – Смотри не потеряй. Таких, как она, обычно переманивает к себе Большой театр. Не бросишь же ты ради неё свою новую должность, не побежишь за ней в столицу?

– Ещё как побегу! – не задумываясь, ответил Вадим. – Вот только место её не в «Большом», а на мировой сцене – здесь такую, как она, быстро затопчут бюрократы от искусства.

– Ну ты и хватанул! Да тебя самого после НПО отсюда не выпустят – нам, брат, суждено служить отечеству. Давай выпьем за успешную карьеру. Не знаю как ты, а я так хочу забраться на самую верхушку, – мечтательно улыбнувшись, сказал Разумовский.

– Не по душе мне, когда лучшие научные открытия уходят на оборону. Трудно смириться с тем, что созданные мной программы будут управлять ракетами, направленными на человечество.

– К чертям эти мысли! Какое нам с тобой дело, куда полетят ракеты? Главное, что родина оценит нашу работу. Извини, старичок, но сегодня мне не до споров! – воскликнул Разумовский, вскакивая со стула и устремляясь за привлекательной балериной из кордебалета.

Оркестр заиграл старый добрый рок-н-ролл, и все, кто был за столами, бросились отплясывать энергичный джайв.

– Сегодня ты была неповторима! – сказал Вадим, прижимая в танце Галю к себе.

– Спасибо за чудесный букет, – целуя, ответила она.

– Весь мир будет лежать у твоих ног. Надо только решиться!

– Думаешь, я, как и другие солисты, должна остаться на западе, окрасив слова грустью расставания? – удивилась она. – Сегодня я впервые почувствовала любовь зрителей. Это настоящее счастье – быть нужной людям!

– Тебя полюбят везде, где ты подаришь своё искусство. Но больше всех буду любить тебя я, – глядя ей в глаза, сказал Вадим.

– Я так боюсь потерять тебя. Эмиграция – дьявольское искушение, – подрагивающим голосом произнесла она. – Ты же знаешь, что с твоей секретностью тебя никогда отсюда не выпустят!

– У меня пока что третья форма. Умоляю, родная, не думай обо мне! Я найду способ вырваться из Союза, мы будем вместе! – с болезненной одержимостью воскликнул Вадим.

«Я солистка лучшего в мире балета», – говорила она каждое утро, шагая по узкой набережной Мойки в сторону Театральной площади. Прошло три месяца со дня ее зачисления в труппу, а она никак не могла поверить, что мечта сбылась. Ей доверили партию Адели – и она справилась с ней так, словно сам господь бог создал ее для этой роли. Танцем она показывала тончайшие движения души своей героини, делая их понятными даже самым неискушенным зрителям. Ее неуемная энергия позволяла много репетировать, выполняя все наставления хореографов. Сцена притягивала Галю. Увлеченная работой, девушка не замечала ни пронизывающих театр интриг, ни вечной конкуренции между артистами, ни слухов и сплетен. Для нее существовала лишь та волшебная сыгранность, что возникает на сцене. Она не изводила себя мыслями о том, что думают о ней партнеры, потому что не считала себя достойной зависти. Открытое для всех доброе сердце делало ее неуязвимой. Постоянные репетиции и вечерние спектакли позволяли Галине встречаться с Вадимом лишь по ночам, но даже это не нарушало царившей между ними гармонии.