Роман Афонин - Час перед рассветом

• Название: Час перед рассветом
• Автор: Роман Афонин
• Жанр: Русское современное

Однажды мне довелось познакомиться с человеком, поневоле ступившим на путь мага, а спустя некоторое время в моём распоряжении оказались его дневники. Под этой обложкой собраны записи того, для кого нет границы между сном и явью, а полтергейст, выходы из тела и встречи с привидениями – неотъемлемая часть жизни, того, чья судьба неоднократно ломалась, пока он осваивал различные практики, пытаясь найти то, что помогло бы успокоить буйное сознание и обрести, наконец, гармонию с самим собой.

---

– Пф… не нужно мне ничего от тебя, успокойся. Я про деда. Не бывает так, что при абсолютно здоровом сердце старик уснул и не проснулся. Ты ведь в спорт ушёл после его смерти, верно? И не пьёшь совсем. Это на тебя так повлияло. Мне кажется, ты видел, как этот здоровый человек спился, и его здоровье резко подкосилось, вот и сделал свой выбор, решив уберечь себя от такой участи.

– Возможно, – он смотрел на меня теперь как-то недоверчиво.

– А ведь не мог он просто так ни с того ни с сего резко начать пить. Значит, что-то случилось. И знаешь, я думаю, ему не давало покоя нечто из прошлого, оно тяготило или, может, даже пугало его. А вот Люба – помнишь её? – как-то при встрече мне много чего рассказала. Мало того, что у неё откуда-то были твои фотографии, она ещё дала мне пару советов, как избавиться от регулярных кошмаров и головной боли. Например, предложила сделать какой-то медный обод и надевать его на голову, пока не найду…

– Так, брось это! Вот только не вздумай слушать её, понял меня? – он закричал, перебивая меня. – Ни в коем случае, вот вообще!

– Пока не найду, – спокойно продолжил я, – тот самый, который дед спрятал где-то в особом месте. Вот я и думаю, может, в доме там есть чего?

– Успокойся ты, нет там ничего! Я-то сколько лет там живу.

– А ещё она рассказывала про ритуал для юношей у нас в роду, после которого они…

– Повторяю – не слушай её, не твори ерунды! Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Да чего ты так взвился?

– Да потому что ты не понимаешь, куда лезешь. Ты мне только что рассказывал про последствия поступков, так вот, здесь они куда хуже, чем ты можешь себе представить. Знаешь, с такими людьми вообще лучше не связываться – потом дерьма не оберёшься.

– Ага, значит, что-то есть, да? И вчерашние слова о том, что жена мне там всё подстроила, – это мелкая попытка одёрнуть меня?

– Так, стоп! Я этого не говорил.

– Как-то уж быстро ты меняешь свою линию поведения. Хоть бы подольше поспорил, поотговаривал бы меня, что ли.

– Блин, ничего я не меняю, что за бред ты несёшь? Да и не знал же я вчера, что эта… Люба тебе уже что-то наплела.

– А это многое меняет?

– Да, меняет! – Он вздохнул и уже спокойнее продолжил, – когда я ушёл от вас и переехал, эта ведьма…

– Ого, даже ведьма!

– Да называй её как хочешь, – он махнул рукой, – ведьма, стерва, сука… так вот, она регулярно появлялась где-то рядом. Мы даже общались несколько раз. И она тоже говорила про какую-то семейную ценность, реликвию… не знаю! В общем, подстрекала меня сначала переубедить отца, подбить его откопать эту ерунду, а потом уже – и найти самому.

– Ха! А она говорила мне, что ты не добрался до этой вещицы.

– А я и не собирался.

– Почему?

– Да по кочану!

– Всё, всё… А ты хоть что-то об этом вообще ещё слышал?

– Вот ты прикопался! Ты не задолбаешь – так запаришь! И в кого ты такой… Ладно, слушай. В детстве мне дед повторял, что в роду нашем так много военных потому, что в крови у нас это умение воевать, мол, не боимся ничего. А ещё, когда я совсем мелким был, рассказывал часто сказки про племя невров, говорил, что это наши предки. Так вот, когда юноши взрослели, они проходили некий обряд: собирались на отроге горы и на закате после удачной охоты перекидывались, в смысле, кувыркались через острый камень, торчащий из скалы, потом надевали на голову красный обод, который в лучах заходящего солнца (дед ещё на этих словах делал паузу) вспыхивал огнём, оборачивались в звериные шкуры и превращались на время в этих зверей. Ну и после этого они становились сильными, выносливыми, ловкими и, главное, бесстрашными. А, да, и потом раз в год эти уже мужчины могли на несколько дней так же, но уже по своей воле, становиться снова зверями. В основном, конечно, волков выбирали – стаи серых так-то любой испугается. Но были и медведи.

– О, так это известная штука! Я у Карамзина о них читал. Только там про сам обряд не было ничего.

– Ну, это ж сказки, что дед рассказывал. Других, правда, он мало знал, зато на эту тему любил затянуть истории. Он повторял: «Запомни, когда ты возьмёшь это, твоя жизнь разделится на две – до и после». Мол, обряд – это не только превращение из мальчика в сильного мужчину, но и вроде как окончательная установка мировосприятия, что ли, мгновенная постановка главной цели в жизни. Да и зависит это от того, в каком состоянии духа, в каком настрое ты приходишь к ритуалу. Именно поэтому вокруг всегда должны были находиться опытные старики, а мальчишек вообще заранее готовили. Да и то в большинстве случаев они становились воинами, солдатами, вечно жаждущими сражений. Старики же, находившиеся в это время рядом, обретали в глазах посвящённых огромнейший авторитет и получали над ними большую власть. Когда же после второй мировой опытных стариков почти не осталось, он решил, что будет очень опасно передавать кому-то в роду эту силу, не имея возможности обучать и воспитывать молодых невров, тогда и попросил моего отца спрятать этот обод. Ну а батя об этом вообще никогда ничего не упоминал даже.

– Хм, занятно. Прямо семейная легенда. Так а чего ж ты так на Любаню-то взъелся?

– Да потому! Чёрт её знает, что у неё на уме. Но явно уж ничего хорошего.

Мы ещё некоторое время поговорили, сменив тему, но мысли у меня уже бежали где-то впереди, перемешивались между собой, не давая сконцентрироваться. Примерно через полчаса мы попрощались, и я отправился обратно в гостиницу. Теперь можно было ехать в Питер. Конечно, оставался соблазн побывать в дедовом доме, но на это рассчитывать не приходилось. Я и так достаточно узнал. Во-первых, легендарные невры, по словам Карамзина или Геродота, на которого тот ссылался, превращавшиеся на несколько дней в году в волков, оказались моими предками. Во-вторых, обод, похоже, существует и раньше даже использовался у нас в роду. В-третьих, что-то мне подсказывало, что наблюдатель из моих осознанных сновидений, тщетно пытающийся чему-то научить меня, это мой покойный дед или прадед.

В гостинице я забронировал билет на поезд, который отправлялся в час ночи из Волгограда, собрал вещи и рассчитался за проживание. До поезда оставалось почти шесть часов, и я решил провести их в самом Волгограде. В конце концов, побывать в этом городе и не посетить Мамаев курган, не прогуляться по набережной Волги было бы обидно. Ну и нужно было поесть перед дорогой, что я и сделал, остановив свой выбор на заведении с забавной вывеской – с таблички на прохожих смотрела серая морда бульдога в тюбетейке. «Узбек Коля» порадовал отличной индейкой и хачапури по-аджарски, так что в поезд я сел сытым и довольным.

14 августа, суббота

Вернувшись домой, я продолжил практиковать осознанные сновидения, теперь стараясь уделять больше внимания советам наблюдавшего за мной, как я решил, деда. На ежедневные успехи рассчитывать не приходилось, но работать в этом направлении явно нужно. И вот, в очередной раз, заметив его, я спросил про обод и про Любу. На удивление, он не промолчал, а ответил.

– Если ты с её помощью найдёшь очелье и, не дай бог, заберёшь себе, да ещё и ведьма в это время окажется рядом, то ничего хорошего не жди! Самое меньшее, ты станешь её послушной собачкой. Правда, если находку заберёт она, будет ещё хуже. У нас никогда не ладили с ведьмами и колдунам.

– Так, постой! – Я решил воспользоваться случаем и побольше расспросить его, – во-первых, тот мой знакомый с Марсова поля говорил, что сын может стать колдуном-оборотнем и отомстить ведьме, а не превратиться в её раба. А во-вторых, отец сказал невры, а тот знакомый почему-то назвал род ясов.

– Так-то, если бы тебе удалось найти очелье самому и поучиться у кого-то из старейшин рода или совершить нечто такое, что заставило бы тебя ещё до находки решить для себя, где чёрное, а где белое, тогда да, ты бы смог и потягаться с ней. Но стариков-то у нас не осталось.

– А ты?

Он не ответил.

– Ладно, – согласился пока я, – а что с ясами и неврами? У них же ничего общего и не было! Или?..

– Почём мне знать? Может, конечно, в древности кто-то из осетин к нам случайно и попал. Хотя, в последние века все народы перемешались, так что у любого в роду можно найти кого угодно, хоть Чингисхана.

– Ты говоришь, что не ладили с ведьмами и колдунами, а всё тот же знакомый сказал «стать колдуном-оборотнем». Как это понимать?

Но ответа не последовало, и вместо этого я проснулся. Что ж, выходит, с Любой и её нечистью можно побороться. Надо бы теперь понять, как определить для себя чёрное и белое, или, как говорилось в детском стишке, узнать, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Вот всю жизнь мне твердили про отсутствие чёткой границы между ними, убеждали, что не бывает абсолютного добра и абсолютного зла, и я стал принимать всё, научился прощать, сделался терпимым или, как это сейчас называется, толерантным. Нет, есть, конечно, ещё какие-то ценности, привитые с детства, и мне, например, чуждо воровство или убийство. Но разделить мир на две части, чтобы выбрать одну из них, – это уж слишком.