Джудит Херрин - Византия. Удивительная жизнь средневековой империи

• Название: Византия. Удивительная жизнь средневековой империи
• Автор: Джудит Херрин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07353-2, 978-5-227-07354-9

Уникальная книга профессора лондонского Королевского колледжа Джудит Херрин посвящена тысячелетней истории Восточной Римской империи – от основания Константинополя до его захвата турками-османами в 1453 году. Авторитетный исследователь предлагает новый взгляд на противостояние Византийской империи и Западного мира, раскол христианской церкви и причины падения империи. Яркими красками автор рисует портреты императоров и императриц, военных узурпаторов и духовных лидеров, талантливых ученых и знаменитых куртизанок. Отдельная глава посвящена евнухам – особой влиятельной касте, вершившей большую политику. Тонкий знаток эпохи, Джудит Херрин воссоздает картины повседневной жизни императорского двора: блеск золота, роскошь одеяний, сложные обряды, изысканные развлечения «рожденных в пурпуре». С особым вниманием автор освещает духовную сторону жизни империи, объясняет причины возвращения от иконоборчества к иконопочитанию и в очередной раз доказывает, что именно Византия – первая христианская империя, принявшая за основу духовный подвиг, – смогла сдержать исламскую экспансию и предотвратить завоевание Европы.

---

Феодора, как утверждают, «не умела ни играть на флейте, ни на струнных инструментах (роли, изображенные на основании обелиска на ипподроме), тем более не отличалась в танцах, но умела она только первому встречному продавать свою юность и красоту, служа ему всеми частями своего тела. Затем она стала выступать с мимами во всех театральных представлениях, принимая участие во всех их постановках, там, где требовалась ее помощь, чтобы вызвать смех шутовскими выходками. Она была исключительно изящна и остроумна. Поэтому она, когда была на сцене, тотчас обращала на себя всеобщее внимание». Этот тип развлечений отличался от номеров театральных танцоров, которые воссоздавали на сцене истории из древних греческих мифов в мимических композициях под музыку. Феодора прославилась в более низменных развлечениях, чем, вероятно, и привлекла внимание племянника императора, Юстиниана, разделявшего, судя по всему, ее вкусы. Как только закон был изменен, Юстиниан немедленно на ней женился. Феодора стала его супругой, а впоследствии и императрицей. Позднее я расскажу о ее роли и знаменитом портрете в Равенне.

Римская политика «хлеба и зрелищ» со временем развилась в христианскую – «суп и спасение». Церковь попыталась смирить народную страсть к бегам, пари и всему тому, что она считала непристойными развлечениями. Театральные постановки древнегреческих пьес постепенно прекратились, а театры и одеоны – весьма заметная черта древних городов – становились источниками строительных материалов. Они быстро разрушались, а места, где они стояли, стали ассоциироваться со злыми духами. Некоторым древним статуям приписывались пророческие качества. В общем, для христиан от всего этого мог быть только вред. Церковь яростно атаковала и городские традиции, такие как бани, и сельские, к примеру праздник сбора винограда, одновременно пытаясь обуздать аморальное и неприличное поведение. Но ей так и не удалось отвлечь византийцев от их страсти к зрелищам на ипподроме.

«Голубые» и «зеленые» – организаторы скачек – имели и более серьезные обязанности. Они приветствовали императора, когда он находился в императорской ложе на ипподроме, куда он мог войти прямо из дворца. У этой ответственности был и политический аспект. Отдельные лица или группы использовали фракции для выражения своего недовольства. Во время театральных действ, следовавших за обязательным приветствием, «голубые» и «зеленые» могли выкрикивать критические замечания, например относительно высоких цен. В дебатах VI в. зафиксировано осуждение отдельных практик, а также ответа императора, данного через главного управляющего – praipositos. Некоторый потенциал политического недовольства был привнесен в общее пространство ипподрома, где имелась возможность его контролировать. Таким образом можно было озвучить обиды на коррумпированных чиновников и возмущение высокими налогами. Тем не менее ипподром не считался местом для настоящих серьезных дебатов: автократическая природа византийского правления такого допустить не могла.

Он на самом деле был местом для волнующих публичных зрелищ, к которым пристрастились все классы византийского общества, включая императора. Иногда правитель даже лично участвовал в гонках колесниц: в IX в. партии были проинструктированы позволить императору Феофилу (829–842), надевшему цвета «голубых», выиграть. Партии также устраивали частные развлечения для императорских гостей во дворце. В них нередко участвовали хоры городских церквей. В X в. долгие пиршества оживлялись танцорами, выступавшими под звуки гидравлических органов. «Зеленые» и «голубые» также устраивали выступления гимнастов и акробатов, а также другие цирковые зрелища, иногда на верблюдах или проволоке, натянутой высоко над ипподромом. Все это неизменно приводило в восторг гостей Константинополя.

Ипподром являлся местом, где византийцы собирались по случаю всевозможных церемоний, таких как празднование дня рождения города, всегда отмечавшегося 11 мая, военных побед, смерти врагов и осужденных преступников, рождения или коронаций правителей. Там император встречался с народом. В XII в., когда династия Ангела решила отмечать императорские бракосочетания в уединении Влахернского дворца, население выразило недовольство. Иногда обстоятельства могли становиться вовсе не благоприятными, скорее даже враждебными. Определенно в подземельях ипподрома, где «голубые» и «зеленые» держали костюмы и реквизит, имели место интриги и заговоры. Одновременно некоторые правительственные службы работали в помещениях, расположенных под трибунами. Ипподром играл во всех отношениях важную роль в жизни города, и императоры расходовали крупные средства на развлечения населения.

Имперская идеология снабжала все аспекты жизни византийского двора римскими символами власти и новыми ловушками, перенятыми у Персии. Диоклетиан был первым императором, надевшим диадему, расшитые золотом одежды и регалии – импортированные с Востока, и он ожидал, что люди будут падать ниц перед ним. Правители IV в. усложнили эти обычаи из Персии, где «царь царей» – шахиншах – сидел на троне под золотыми деревьями с золотыми птицами, которые даже могли петь, а рядом лежали рычавшие львы. Феодосий II соорудил площадку для поло, так что византийские императоры могли заниматься царским спортом – еще один импортный товар из Персии.

В обширном дворцовом комплексе – в самом византийском дворе – символы и реалии автократической власти встречались. Имперское влияние демонстрировалось при посредстве технологических инноваций, таких как водяные часы (клепсидра) и астрономические приборы. Византийцы использовали принципы, разработанные Героном Александрийским в I в. для создания приводимых в действие водой автоматов, которые производили большое впечатление на гостей. В X в. Лиутпранд Кремонский, отправившийся с посольством в Константинополь, сообщил, что огромный трон, охранявшийся львами, которые рычали, поднимался высоко в воздух: «Человек, которого я незадолго до этого видел сидящим на скромном возвышении, теперь сменил одеяние и сидел на уровне потолка». В императорских банях и садах фонтаны подбрасывали водные струи, золотые птицы пели, а органы обеспечивали музыкальное сопровождение. И часы, точно измерявшие время, и астрономические приборы, которые могли предсказывать затмения, – все это символизировало власть императоров, их несравненный престиж и показное величие.

Архитектурное обрамление этого праздника имперского превосходства оформлялось по образу и подобию дворца Августа на Палатинском холме в старом Риме. Септимий Север (193–211) построил первоначальный дворец в древнем городе Византий. Впоследствии к нему делали большие и малые пристройки практически все следующие правители, и в конце концов комплекс Большого дворца занял значительную территорию в первом из 14 константинопольских районов. В нем были не только залы для приемов, жилые помещения для членов императорской семьи и их слуг, церкви, бани и гарнизоны, но также многочисленные отделы и отделения имперской администрации – все они соединялись между собой коридорами. Еще дворцовый комплекс имел сады с террасами и фонтаны, снабженные резервуарами для воды (см. гл. 16). Дворец располагался на возвышенности, и оттуда открывался прекрасный вид на Босфор. В конце VII в. Юстиниан II (685–695, 705–711) окружил дворец стеной, создав таким образом первый кремль. Несмотря на серьезное укрепление, во дворец все же удавалось проникать и мятежникам, и убийцам. Например, в 820 г. они представились членами хора, который должен петь на Рождественском празднестве, и убили Льва V.

Дворец всегда был центром науки – императорские дети получали образование. Там же находилась внушительная библиотека. Большинство императоров поддерживали ученых и покровительствовали отдельным учителям. Василий I, сместивший Фотия с должности патриарха, позднее вернул его во дворец в качестве учителя для своих сыновей Константина, Льва и Александра. Второй сын, правивший под именем Лев VI (886–912), получил прозвище Лев Мудрый, что, возможно, частично было данью его учителю. Дворцовая библиотека «вскормила» нескольких правителей-интеллектуалов, таких как Константин VII (913–959). Там работали писцы, создавшие превосходные копии манускриптов для передачи иностранным правителям. В 827 г. они сделали копию трудов Псевдо-Дионисия Ареопагита. Манускрипт был передан Людовику Благочестивому и долгое время хранился в монастыре Сен-Дени, недалеко от Парижа (сейчас он находится в Национальной библиотеке). А при Романе II (959–963) писцы создали иллюстрированную копию средневекового фармакологического текста Диоскорида для халифа Кордовы.

И в практическом управлении восточной частью империи присутствовали римские традиции, в первую очередь в вопросах налогообложения. Чиновники вели перепись населения и оценивали качество земли для взимания налогов с физических лиц, собственности и земельных владений. Доходы от налогов оставались жизненно важными для имперского бюджета, и их снижение из-за дарения не облагаемых налогом участков и принятие в XI в. откупной системы не могли не привести к кризису. При переходе от резных надписей и папирусов к записям на пергаменте использовалась римская практика, причем копий императорских решений делалось три. Монументальные надписи на камне использовались, к примеру, чтобы датировать процесс ремонта константинопольских стен и сделать запись о победе в сражении при Никее в начале VIII в. Пергамент, как и папирус, можно было уничтожить огнем и украсть, так что сохранились лишь следы некогда могущественного бюрократического аппарата в основном в официальной переписке, например с римскими епископами, или касательно императорских даров монастырям.