A. J. - Прости меня, моя душа

• Название: Прости меня, моя душа
• Автор: A. J.
• Жанр: Драматургия

Думаю, все люди знают, какой представляется их душа, все совладают с ней и думают о ней, не выставляя ее напоказ в оголенном виде. Но есть и другие люди. Они не знают и даже не хотят знать о ее существовании. А она взывает к ним, делая их безумцами. Они же, в свою очередь, видят только чужие души. Об одном из таких людей и пойдет этот рассказ. Только этот герой слишком чувствительный с некоторыми людьми. До крайности чувствительный.

---

В это время, подвешенная лампочка не может устоять на месте, словно кто-то неизвестный или что-то неизвестное двигает ее, и из-за этого пляшет все освещение. А самое необъяснимое то, что эти плоские рисунки имеют тень. Один нарисованный предмет отбрасывает тень на второй, а после того, как лампочка поколеблется в другую сторону, этот второй предмет отбрасывает тень на первый. Это смущающее и незабываемое явление. Они словно форменные, нет, живые внутри стены, а снаружи они безлики и не имеют даже граней. Кто же придумал эти законы физики в здешнем месте? О нет, здесь не законы физики, а законы хрупкой, многогранной души человека. Это часть его души, часть его реальности, его мира и его характера. Для него они живы, они реальны внутри неживой, безобразной стены. Эта тень не оптическое явление, это тень воспоминаний об этих предметах как о живых и существующих в головах других людей, которым он об этом сказал. Изначально ложь мы понимаем и запоминаем, как правду, и эта правда, хоть даже она оказалась ложью, в дальнейшем остается как тень разоблаченной истины в наших сердцах. Но самое главное это то, что их нет. Да, в моем понимании тоже осталась эта тень, но теперь мне понятна истина и понятна причина создания этих предметов.

После этого созерцания какая-то сумбурная грусть покоряет мое сердце. Мне словно жаль его, и я уже забываю о своем никчемном высокомерии. Я смотрю на это и понимаю: он нищий. Это убивает меня изнутри. Он был всем со всем, а стал никем, ни с чем.

Я понимаю, сейчас он сзади меня. Я стою спиной к нему и не могу повернуться, словно там меня ожидает что-то пугающе ужасное. Я стою и немыслимо тяжелыми ногами, которые не хотят тронуться с места, потому что мое сознание запрещает это сделать. Я так тяжек и так испуган, что холодный, нервный пот льется по лицу. Я чувствую его упорный взгляд, направленный точно мне в спину, и он убивает меня лишь своим существованием.

Я медленно поворачиваю голову, не надеясь что-то разглядеть. Мое боковое зрение не улавливает его силуэт, и я уже забыл, каким он был. Я помню его таким громоздким, величественным, самолюбивым, высокомерным и помню лжецом, помню дурным убийцей и безнравственным слушателем, а также запомнил его как отвратительную личность, поддавшаяся тщеславию и чрезмерной гордости, но понимаю, что позади меня нечто иное. Я перевернул все его сознание… или нет? Я сделал это место таким, или это его изначальный вид? Мне надо понять все, но для начала надо обернуться. Я боюсь неизвестного и чувствую за это себя так низко и уныло, что хочется просто не быть здесь. Но надо. Я сделаю это, и все закончится: все мои догадки, переживания и страхи. Надо не тянуть, иначе это будет длиться вечно.

И вот я, человек который находится в ужаснейшем состоянии, который поддается любой реальности, который сильно озабочен своей жизнью, который стал жертвой и тираном, который нашел выгоду в жестоком, который слишком обеспокоен чертами душ других людей и который сам страдает из-за страданий других людей, открыл ужасающую реальность высокомерной личности.

Момент, когда я обернулся, прошел, и сейчас я нахожусь в неизвестном мне месте, но я до мельчайших деталей помню этот секундный момент.

Не знаю, где я и что я, но у меня есть время подумать.

Часть вторая

– Добро пожаловать.

Почему же это словосочетание всегда звучит тогда, когда я нахожусь в неясном состоянии и в неизвестном для меня месте? Куда меня приглашают? Где я? Кто это говорит? Если так дальше пойдет, то у меня появится паранойя. Или уже? Не знаю, не знаю… Но что-то со мной точно происходит. Или с реальностью. Это не будущее и не прошлое. Но что тогда? То место, из которого я каким-то образом исчез, было чьим-то малым миром, который изменил свое обличье. Это пугает меня и интересует.

Итак, мое тело опять валяется где-то. Пока я не хочу ничего узнавать о новом месте, потому что еще не разобрался со старым. Мои глаза закрыты, но даже так я вижу белый свет. Я рад ему, потому что, если бы видел тьму, то сразу же сконфузился бы и открыл глаза…

Что ж, у меня есть много суждений и чувств об увиденном. Когда я обернулся, то увидел то, чего так боялся. Нет, это даже превзошло мои ожидания! Все, что я знал об этом эгоистичном человеке, мигом улетучилось, как только я взглянул на нового «эгоистичного человека». Это была секунда, но это была самая тягостная, долгая и чувствительная секунда, словно время замедлилось. И если это было именно так, то я даже не удивился бы, потому что я увидел там слишком много неестественного, по моим ощущениям. Кто-нибудь знает истинное лицо высокомерия и всех его синонимов, если рассматривать это, как отдельную личность? Вряд ли. Потому, что мало кто об этом задумывается и мало тех, кто может обернуть чье-то чувство против него же самого, а я как-то смог это сделать. Но я не могу понять, правильно ли я поступил, потому что увидел совершенно голую душу, а это, на мой взгляд, самая жалостно-ужасающая картина, от которой любой содрогнется. После увиденного я понял, почему все находятся «под маской». Они защищают и охраняют свою хрупкую и трепетную душу.

Так, пора бы описать что произошло. Я разглядел и запомнил вот что: маленький, худощавый и жалкий мальчишка, смотрящий на меня с горечью в глазах, в которых читалось следующее: «Я был беден, а потом ты отнял созданное мною». Он разжалобил меня и ужаснул меня своим видом. Этот мальчишка сидел за столом, который я видел вначале, но он изменился, и стал лишь обшарпанным и дряхлым столом. Одет мальчишка был в тот же неестественно идеальный костюм, который совсем не изменился. Так же, увидел спрятанные руки, а еще то, что не удавалось увидеть раньше: на столе лежали бумаги, но они были пусты. Это и есть высокомерие.

Почему этот малый мальчик был изначально таким до абсурда гордым и надменным? Думаю, потому что он был беден и не только в материальном смысле. Иногда, ложью мы восполняем то, чего у нас никогда не было. Иногда личность, которая снаружи, совершенно противоположна личности внутри, и это естественно для многих. Многие хотят стать теми, кем не являются. Все в нас, чтобы мы не взяли, естественно, натурально, безоговорочно и не фальшиво. Мы так устроены, и в этом нет ничего удивительного. Казалось бы, увиденное не должно меня пугать, но я все же ужаснулся, потому что таких рассуждений в тот момент у меня не было. Меня скорее вогнало в дрожь то, насколько велика грань между двумя сторонами человека.

Малый, малый мальчик был настолько омрачен, хрупок и жалок, что в тот момент я сожалел о сказанном. В его малом, бледном и невинном лице можно было найти черту укора и неприязни ко мне. Слегка согнутые, нахмуренные брови создавали это впечатление. Его губы, которые так и хотели произнести что-то кроткое, не ясное и лицемерное, были наряжены и сомкнуты, но не настолько сильно, чтобы искривить все лицо. А его глаза? О, они были прекрасны и неукротимы в одно и то же время. Именно в них было больше всего жалости и невинности. Именно из-за них я хотел упасть на колени и просить прощения за свои слова. Я хотел сказать: «Прошу изменись, стань таким, каким был. Меня убивает такая твоя душа. Она слишком обнажена и не прикрашена». Это бы я сказал, если бы видел только глаза и не слышал сказанных им слов. Да, за малую секунду он все же кое-что произнес. «Я же Бог», – вот что он мне сказал, и его голос тогда прозвучал как-то даже обыденно и естественно для его внешнего вида.

И все же, что-то таинственное и предвкушающее в нем осталось. Ы нем я видел пережитки прошлого, и они мне казались такими естественными для него.

«Я же Бог» – это все, что надо знать о нем.

Но что-то явно продолжает до сих пор меня смущать. Мне кажется, что я поступил и правильно, и не правильно. С одной стороны, мои действия были верны, потому что иначе он бы убил меня. С другой стороны, мои действия убили его. Вот до какой степени возвышается высокомерие, и стыдится здесь, есть чего. Конечно, многие бы хотели иметь все, что им пожелается, но каждый будет отличаться по манере использования этого «всего» для себя и окружающих. Не каждый сможет достичь такой высокой планки, которую достиг мальчишка, что потерял свое имя.

И все же, убийство есть убийство, и важно не только из каких чувств оно взяло корни, но еще то, что человек будет мертв. Казалось бы, убил человека, в данном случае меня, и что бы изменилось? Никто обо мне даже бы не вспомнил, потому что я один в здешнем мире и, кажется, не только в нем. Я чувствую, многие заботятся о своей жизни, но зачем? Какой толк в огромном населении? Для войны или для большего? Как же это все тягостно для меня! Разве об этом я должен думать, когда меня пытаются убить?

Пора бы уйти из своих грез и познать совершенно новый мир. Интересно, чей он, кто меня в нем поджидает, с какими намерениями меня встретят, как здесь все устроено, какие правила, законы и предупреждения меня ждут? Какие же чудеса окажутся предо мной на этот раз?