Владимир Жуков - Бортовой инженер Вселенной

• Название: Бортовой инженер Вселенной
• Автор: Владимир Жуков
• Жанр: Русское современное

Всемогущий дух – покровитель вселенского разума, в шутку окрестивший себя Бортовым Инженером Вселенной, пролетая мимо Земли, родственную душу чувствует – бортового инженера стратегического бомбардировщика, старшего лейтенанта. Очень захотелось могущественному космическому субъекту оторваться на Земле со своим коллегой, почудить, покуролесить на планете славной, где бывал не раз. Снизошёл, и оказалось, Бог – не сказка вовсе, а та самая обыкновенная разновидность материи, про которую ещё Владимир Ильич говаривал: «…что дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями независимо от них». Содержит нецензурную брань. Содержит нецензурную брань.

---

Тактику свою товарищи отточили до совершенства и с коллегами не делились ею, как профессиональный секрет хранили. Пончик, который как раз о таковом размышлял, вслух задумался:

– Свечку надо в церкви поставить богу, надоумил за то, что работать так. Отблагодарить его срочно нужно, не ровен час разобидится да замастырит каку.

Кацо, поглядев на набожного не по профессии товарища, ничего не сказал, только пальцем покрутил у виска, а Буча:

– Балабол ты, Пончик! – вразумил. – Конченый демагог! Тот бог, в церкви которому свечки ставят, не наш, наш бог – Мефистофель, сатана с рогами. Может, это именно его заслуга? Он, мне кажется, скорей обидится да такого в зад насыплет перца, что чесаться будет долго жопа. Так что лучше не гневи кормильца.

– Цыть, балаболы! – вспылил Кацо. – Языки позатыкайте в задницы! Зыркать надобно, а не болтать! Шейные перископы и шнифты в положении держать рабочем! Порицание Бучи и Кацо выговор Пончик принял как должное. «А ведь правда, – подумал он, – вдруг сам сатана печётся о рабах своих неправедных, а ему, бедняге, ноль внимания, никакого уважения тебе, почёта. За такое отношение к себе так может наказать, поди-ка, богу как и не придумать даже!».

А дух, о котором вам я упоминал вначале, пролетавший мимо троицы как раз, услышал разговор на перроне, ну и позабавиться решил немного над философами уголовными. Так уж очень пошутить любил. Послал он, балуясь, безобидную флюиду в Бучу, и кольнула та его легонько прямо в темя самое. Вроде чепуха, только именно тогда укол был, когда Буча пачку сигарет бросал пустую в урну. Дрогнула рука картёжника, ну и угодила эта злополучная пачка точно в нос патрульному – чинно шествующему сержанту.

Гнев закона стража мог не только испортить работу начисто, но и неприятностей принести кучу. Чтобы избежать последствий, картёжник и величайший психолог Пончик, руки приложив к груди, с миной бесконечной покорности и кроткого сожаления обратился к милиционеру, рта пока тот не успел раскрыть:

– Извините, гражданин начальник, товарища! Тёщу только вот похоронил несчастный, с той поры переживает очень. Стал задумываться без причины. Уж простите, так любезны будьте.

Два червонца милиционеру сунул в руку Буча. Тот взял денежки и, погрозив сурово пальцем длинным, дефилировать продолжил дальше. Всё на том и обошлось без шума. Пончик, явно чувствуя связь конфуза, непотребного разговора и сил неведомых, только хотел задуматься о небесных покровителях, как глаз набитый Кацо меж раздвинутых штор вагона молодого высмотрел офицера, тосковал один в купе как раз что. Опыт подсказывал – высшая кандидатура.

Подходило к отправленью время, и пора уже садиться было. Подал знак вполне понятный двум товарищам своим Кацо, и, десятку дав проводнику знакомому, ловко троица в вагон шмыгнула.

Вздрогнул «Москва – Баку» и, медленно набирая ход, дальше поплыл на юг.

В том же поезде как раз ехал бортовой инженер стратегического бомбардировщика гвардии старший лейтенант Шухов. Возвращался он домой на службу в Чу после прохождения очередного ВЛК в ОВГ – госпитале окружном военном. Хочу напомнить тем, кто не читал моих книг досель, что в Авиации Дальней окрестила военная братия инженеров бортовых – кочегарами. Так что далее не удивляйтесь, встретив слово это.

Итак, кочегар Шухов покидал Ростов. Вздохнув, поглядел он в окно вагона на удаляющийся перрон и почувствовал, как грусть расставания с любимым городом томно в душе заныла.

Этот город Шухов очень любил, как-то пришёлся вот по душе – и всё. И темпераментом южных людей, и Доном чудным, и девчонками бесподобными завоевал сердце кочегара Ростов. Потому и ныло каждый раз внутри, болело, когда прощался с ним инженер.

Так же вот и сейчас было. Как истинно авиатор русский, чтоб душевную боль унять, достал Шухов из чемодана водочку с нехитрой закусью. Посадка уже закончилась, и, чувствуя, что до ближайшей станции, до Батайска то есть, одному ехать, сам выпивать собрался. И не думал не гадал мужик, что компания к нему спешит весёлая, та, что очень объегорить жаждет, то бишь крепко развести на деньги.

Только расположился, только ко рту стакан, как в купе деликатный стук руку вдруг остановил на взлёте. Дверь отъехала, и двое граждан входят, ясно, что попутчики, как божий день. Поздоровались интеллигентные на вид мужчины и уселись на места свободные, демонстрируя, что ехать долго. Карты вроде между делом вынули и за подкидного меж собою сразу.

Неудобно одному пить. Предложил Шухов:

– Подсаживайтесь, ребята. За знакомство да за прощание с Ростовом-папой сам бог велел!

Не артачились. Бутылочку уговорили быстро и втроём, затем играть обратно, потому как Буча не зашёл, в проходе страховать остался. Был картёжник никудышный он, но, однако же, быка мог сокрушить ударом – на прикрытие кандидатура верная.

Кон один, потом другой сыграли, вот уж вроде бы процесс пошёл. Слышат в двери стук. Глядят, четвёртый входит, дополняющий комплект попутчик, видно, что на грудь совсем немало взявший. Пьяненький такой мужик, одетый скромно очень, с саквояжем, словно врач-хирург, который спирту тяпнул. Головою для приличия кивнул играющим и на полку возле входа плюхнулся.

Пьяному, не денежному гражданину явно, отказали игроки вниманием, бесполезным посчитали приглашать в игру, мол, накушался и отдыхай, товарищ, не мешай тому, кто рассуждает трезво, у кого для развлечения деньга имеется. Только тот и не в обиде вроде. Прислонился головою к стенке и дремать давай на всю катушку. Ну и, чувствуя, что времечко пришло заветное, за игрою безобидной предлагает Пончик:

– А чего б нам в трыночку не пошутить, в бурёнку там, в очкошечко под интересик? Так, по мелочи, по пятачку плюгавому? Интереснее и занимательнее куда, проиграться ж невозможно просто, так как ставки и не ставки вовсе, а безделица одна невинная.

Шухов сразу догадался с кем имеет дело, понял кочегар, фортуна с кем свела, только виду не подал и с досадою ответил в голосе:

– Не играю я под деньги, граждане.

– И чего же? Проиграть боитесь? Это зря, при столь ничтожных ставках совершенно невозможно это!

– Не согласен. Где сперва копейка, скоро рублику найдётся место, только главное не в этом дело.

– Ну а в чём тогда?

– А в том, что всё равно мне, одинаково всегда хреново, хоть выигрываю, хоть проигрываю.

– Одинаково? И почему же?

– Если выиграю, то людей обижу. В том не вижу ничего хорошего. Проиграю – так опять же плохо, потому под интерес и не играю вот.

Сей отказ ошеломил кидал, странной логикой своей особенной. Призадумались: уж не ошиблись ли в кандидатуре? Не искать ли время есть пока лоха другого? И ведь надо же! Пришёл на помощь очень кстати вдруг попутчик пьяный, разговор какой сквозь дрёму слышал:

– Я, товарищ лётчик, не согласен с вами. Как же, выиграв, обидеть можно, возвратить когда возможно выигрыш?

Загорелись у кидал глазёнки, ну а Шухов без сомнений понял, что и третий заодно с паршивцами. «Ладно, – думает, – друзья-факиры, представления-спектакли ставьте, размудрёные свои, да только меж собой, с меня вам хрен обломится. Знаю схему завлечения как дважды два. Свой подсядет как не свой и вроде выиграет, захотелось чтоб того же рядом едущим. Только вот не на того напали».

А поддатенький заёрзал весело, аж юлою заходил в восторге:

– Сека – это не игра, а сказка. Обожаю. Вы не против секи? Я когда в неё играю – млею, как рыбак, как наркоман конкретный. Эх, сразимся! Начинать давайте!

Про Шухова как будто позабыли сразу, и в составе новом игроков резво далее игра пошла.

Что такое сека? Многие знают, но я всё-таки расскажу немного об этом чуде: сека, ещё её называют тринка, свара – это самая простая картёжная игра, проще которой нельзя придумать. Сами посудите: раздали по три карты, и всё на этом. Проще быть может что? Дело ясное – ничего. Больше карты никуда из рук не перемещаются, не шлёпают ими, как в дурака об стол, не выстраивают, как в покер, не мусолят, как в преферансе, просчитывая варианты, а до конца держат при себе от глаз нехороших дальше и только в конце показывают.

Так вот эта простота святая, на первый взгляд, оказывается, есть самое сложное изобретение, созданное для испытания человеческой психики.

Вникайте в правила. Ставят игроки по какой-то определённой сумме на кон, сдаётся по три карты каждому. У кого-то сильнее карта, у кого-то слабей, и задача играющего – точно угадать с чем на руках противник. Чувствуешь, сильнее карта, так играй, кидай в кон деньги, но не менее чем в нём стоит, хочешь более – всегда пожалуйста, никаких ограничений нет. И противник может либо далее, пройти, поставив деньги, либо вскрыться, или же, не ставя ничего, остановить борьбу – бросить карты, сдавшись, кон отдав противникам.

И вот сидят, например, двое друг против друга. Карта сильная у одного, у другого – дрянь. Тот, у кого дрянь, крупной суммой прошёлся, большущей, мол, гляди, дорогой товарищ, коль деньгами прошёл огромными, на руках гром небесный, значит. Чтобы вскрыться или в игре остаться, партнёру нужно денег не меньше поставить в кон. Ну и соображай, определяй по глазам, блефует игрок или не блефует. Включай интуицию, работай серым веществом, а карты же лежат недвижно. Вся в мозгах, вся в черепах игра.