Алексей Лопинцев - Если вы хотите с ним поговорить… Новеллы

• Название: Если вы хотите с ним поговорить… Новеллы
• Автор: Алексей Лопинцев
• Жанр: Русское современное

Сборник новелл, пропитанных джазом. Их герои проходят зачастую непростой путь к самим себе, находя опору в мире, где всё – условно. Два последних миниатюрных эссе приводят истории к общему знаменателю.

---

Однако за той дверью кто-то был. Мелькнувшую за матовым от пыли стеклом человеческую тень мальчик лет десяти разглядел, как только оказался в пустом гулком едва освещённом коридоре. С больничной койки он встал несколько дней назад, и обычно здесь заканчивались его исследования лестниц и переходов клиники. Пока тень оставалась за дверью, она была для него безопасна – он панически боялся чужих – поэтому мальчик принялся играть в классики на кафельных квадратах пола, считая каждый прыжок шепотом. Тень шевельнулась. Мальчик на мгновение замер, но любопытство возобладало. Он шажками, едва прихрамывая, стараясь не шлепать босыми ногами, приблизился к двери, взобрался коленями на скрипучее кресло и лбом уткнулся в стекло, чтобы получше разглядеть незнакомца.

Им оказался старик в инвалидной коляске. Он сидел напротив окна, покрытого паутиной трещин, и глядел то ли на дымный после утренней бомбёжки город, то ли на низкое мутно-серое небо с набегавшими к дождю облаками. Мальчик постучал по алюминиевой раме двери. Незнакомец как будто ждал этого и, крутанув узкие колёса, развернулся. Секунду они изучали друг друга. Даже сквозь пыльное стекло лицо старика выглядело светлым и чистым, несмотря на потрёпанную бороду и небрежные спадающие на лоб седые волосы. Незнакомец потянулся к ручке и тут же щелчок замка эхом пролетел по коридору, натужно заскрипела пружина, завыл сквозняк.

Мальчик вздрогнул и вцепился в спинку кресла. Его глаза заметались, крик подкатил к его горлу. Он всегда кричал, если незнакомые люди подходили к нему слишком близко, особенно если те не носили белых халатов. Но во взгляде старика было что-то успокаивающее, горела какая-то искорка, блеску которой можно доверять. Мальчик разжал руки и спустился на пол. Старик улыбнулся, прищурившись, и живо заговорил густым голосом:

– Всё-таки правду говорят: если ты нуждаешься в помощи, Всевышний обязательно тебе её пошлёт, только наберись терпения. Заходите, молодой человек. Отсюда открывается замечательный вид.

Мальчик глянул в окно. Конечно, за ним не было ничего нового – только прокопчённые скелеты домов. Мальчик переступил порог. Дверь захлопнулась. Но на этот раз он не вздрогнул.

– Вы из этого отделения? – спросил он, старательно выговаривая слова – из-за тугой повязки, закрывавшей почти всё лицо, ему трудно было открывать рот.

– Нет-нет, – ответил незнакомец с наигранной строгостью, – я искал жену. Она лечилась здесь. Но сейчас тут пусто, а я заблудился. Никак не могу найти выход. Знаешь, на этой коляске очень трудно перебираться с этажа на этаж. Раньше были лифты, теперь приходится работать руками. Выбился из сил.

– Я могу проводить вас к моему врачу. Он вам поможет. Он хороший человек.

– Ни в коем случае! Понимаешь, мне нужно срочно выбраться отсюда. Я слышал, ты всё тут знаешь. Поможешь?

– Вы слышали обо мне!?

– Конечно. Такие старики как я о многих слышали и знают. Так, поможешь?

Мальчик пожал плечами. Старик с лёгкостью притянул его за руку почти вплотную к себе и заговорщецки зашептал:

– Мне очень нужно найти свою жену. Без тебя мне не выбраться.

– Но я не знаю, куда отсюда увезли людей.

– Я покажу.

Мальчик сначала мелко, затем всё уверенней закивал, словно внутри него сошлись в битве противоречия и в конце концов победило то, что во взрослой жизни признаётся за храбрость.

– Как твоя нога? Ты можешь идти? – спросил старик.

– Да. Она зажила и почти не болит.

– А твоё лицо…, – старик покачал головой, – Всевышний покарает их, будь уверен.

Мальчик не ответил. Он давно не смотрел на себя в зеркало.

– Нам туда, – сказал старик и указал на длинный коридор онкологии, заканчивающийся кромешной темнотой, – поторопись, молодой человек. У меня мало времени.

Мальчик взялся за рукоятки коляски и покатил её в ускользающую тьму. Он был уверен, что миновав все больничные палаты и кабинеты отделения онкологии, двери которых были открыты настежь, из-за чего ветер свободно метал из угла в угол редкие обрывки бумаг, они уткнутся в разрушенную лестницу, после чего старик попросит увезти его в терапию, где он немедленно ляжет в свою постель и затребует доктора. Но коридор всё не заканчивался. Он то извивался змеёй, то нырял в темноту, то вновь озарялся мутным светом из распахнутых комнат, где застыл беспорядок, напоминавший о панике, надрывно ревущей сирене, едком дыме, в котором врачи и медсёстры выносили на руках людей, многие из которых тогда погибли. Чем дальше продвигались мальчик и старик, тем более ветхими казались стены. Толстый слой тёмно-зелёной краски, а затем и штукатурка отпадали лоскутами, тут же превращаясь в пыль, облачка которой подхватывал и уносил с собой сквозивший отовсюду ветер. Кафель пола, усеянный трещинами, местами отбитый, глухо постукивал под босыми ногами. Но вскоре и он стал исчезать, уступая тёплой густой темноте, разлившейся внизу.

– Что происходит? – тревожно спросил мальчик. Он остановился, озираясь.

– Это время всё стирает, – ответил старик, – тебе не о чем беспокоиться. Мы близко.

– Мы умерли? Мне многие здесь говорили, что так бывает, когда ты умираешь.

– Не совсем. Ты всё увидишь сам.

Мальчик пожал плечами и налёг на коляску. В свои годы он ясно осознавал, что больше не может ничего потерять, поэтому так легко доверился незнакомому старику, который уводил его всё дальше от безопасных лабиринтов больницы. Через несколько шагов темнота расступилась, обнажив перед ними дверь, покрытую слоями облупившейся эмали.

– Ну, что же ты остановился? – сказал старик, – идём.

– Туда нельзя. Нас убьют. Надо остаться в больнице. Здесь безопасно.

– Мальчик мой, доверившись раз, доверяй до конца! Я не подведу, хоть тебе и кажется, что я вот-вот развалюсь.

Старик засмеялся. Мальчик ссутулился, словно набираясь сил перед решающим рывком, и толкнул коляску, зажмурившись. Когда дверь захлопнулась за их спинами, он огляделся. Они оказались на низком крыльце служебного входа в полуразрушенный взрывом ракеты третий корпус больницы. Клиника находилась на самой окраине города в живописном месте. В утреннем густом тумане за витиеватой чугунной оградой проглядывала платановая роща. Горожане называли её северным парком, хоть в ней не было ничего, кроме многовековых величественных деревьев, под кронами которых всегда царил полумрак, и сплетения вытоптанных с годами дорожек, усыпанных, как на кашмирских коврах, остроконечными листьями. Мальчик вдохнул полной грудью. Впервые за долгие месяцы он чувствовал влажную прохладу воздуха.

– Ну, вперёд же! – сказал старик, – ты же не хочешь, чтобы на нас свалилась какая-нибудь штуковина?

Где-то вдали ухнул взрыв. Они повернули головы в сторону города, где поднялся столб чёрного дыма.

– Почему они постоянно бомбят? Особенно ночью, – спросил мальчик, налегая на коляску, передние маленькие колёса которой увязали в мокрой от росы гравийной дорожке, ведущей к выходу, – ночами нас почти всегда уводят в подвал.

– Они хотят стереть эту страну с лица Земли.

– Зачем? Что мы им сделали?

– Они так хотят. А сделали мы что-то или нет – это второй вопрос.

У самых ворот мальчик резко остановился.

– А моих родителей они тоже хотели убить? Или чтобы я стал уродом, они тоже этого хотели?!

– Мальчик мой, жизни десяти, даже тысячи человек для войны ничего не стоят. Мы все потеряли кого-то. Мои соседи зарезали моих детей, мать, отца, внука, пока я был в отъезде, а жена лежала в больнице. Мы много лет прожили бок о бок. А потом по воле тех, кто развязал эту бойню, стали врагами, потому что принадлежали к разным нациям, по-разному молились одному Богу. Можешь себе представить? Даже мы с тобой, по их логике, должны сейчас накинуться друг на друга и рвать зубами от того, что мы разные. А знаешь, зачем они это делают?

– Зачем?

– Чтобы не посылать сюда своих солдат. Чтобы мы перебили друг друга сами, а они якобы принесут сюда мир, когда мы будем захлёбываться в крови. Поверь, ни твоя, ни моя жизни их не волнуют.

– Мне очень жаль ваших детей и родителей. А я хочу быть рядом со своими…

И сдерживаемые долгие месяцы слёзы наполнили глаза мальчика. Он захлюпал носом. Старик развернулся и взял его руку.

– Плачь. Плачь. Нечего сдерживаться. Слёзы очищают душу, – пробормотал он.

Мальчик уткнулся лицом в колени старика. Три месяца он терпел одну только боль, теперь она выходила из него, сотрясая тело в конвульсиях рыданий. А воспоминания, от которых его сознание яростно отбивалось, как чёрные призраки прошлого прорезались в памяти.

Он увидел себя в том просторном светлом универмаге. Отец и мать выбирали на полке электротоваров подарок – у него был десятый день рождения. Он указал на радиоприёмник, окаймлённый пластмассой цвета рубина, в то время о таком мечтал каждый мальчишка.