Павел Проданов - Льеккьо. Болото никогда не отпускает свои жертвы…

• Название: Льеккьо. Болото никогда не отпускает свои жертвы…
• Автор: Павел Проданов
• Жанр: Триллер

«Льеккьо» – психологическая драма о человеке, чьи призраки прошлого так и не дали ему возможности влиться в социальный мир. Пятилетняя амнезия и появление странной незнакомки дают шанс Мартину Эбботу разобраться в себе, в причинах своих детских травм. Ему предстоит встретиться со своим худшим кошмаром, что его разум отказывался вспоминать. Болото никогда не отпускает свои жертвы, так справится ли Мартин?

---

– Вы уже работали в подобной сфере? – поинтересовался мистер Таргетт.

– Нет, – поспешила ответить Каролин за меня. – Но он быстро учится. В этом я вас уверяю. Помню, отчим как-то взял нас на рыбалку, он слыл заядлым рыбаком, ну там удочки и все такое, знаете. Так вот, Мартин в первый же день наловил целую сетку одним детским сочком.

Старик разразился удивлением, заметно наигранным.

– Андре увольняется в конце недели, – сообщил владелец. – Перед уходом, он расскажет, что тут к чему. Пить, только после смены, – предостерег мистер Таргетт, обращаясь к Каролин, будто ее он брал на работу. Мне стоило вообще не приезжать, а сразу выйти на смену.

– Мартин у нас не пьет, – соврала сестра, подмигивая мне, так чтобы Таргетт не видел, – он вырос в церковной школе.

– Святого Патрика? – удивился старик. – У меня там племянник обучается.

– Нет, – ответил я, опередив Каролин, – в другой, далеко отсюда.

– Я подумал… Ах, да. Заработная плата у нас хорошая, за праздничные мероприятия доплата. Сверхурочные, график работы пять дней в неделю.

– Мартин примет любые ваши условия, – вставила Каролин. – Пусть он здесь осмотрится, а мы с вами обсудим наше дело.

Они сели за один из столиков. Мужчина, кружившийся в танце, потащился к стойке.

– Рюмку скотча мне, – ударил он кулаком по дереву. Бармен Андре ловко кинул рюмку перед собой и наполнил ее прозрачной жидкостью.

Я тоже подошел к стойке.

– Это тебя берут на мое место? – спросил бармен, пододвинувшись ко мне.

– Если ты Андре, то – да.

– Андре, – протянул тот руку.

– Мартин, – ответил я рукопожатием.

– У нас тут днем посетителей маловато, а вот под вечер набивается, как в метро. Кого тут только не бывает. Напьются и такое вытворяют. На танцплощадке сиськопредставление бесплатно, – покачал головой бармен. – Если начинаются драки, у меня тут бита припасена. – Он достал из под прилавка весомый аргумент. Я молчал, лишь кивал время от времени. – Стоит людям только хлопнуть пару рюмах, – продолжал Андре, – и девушки уже готовы раздвигать ноги, а незнакомые мужики становятся родными братьями.

– Людям нужно лишь дозволение, чтобы творить то, что в повседневности считается аморальным, и одни находят его в спиртном, другие в наркотиках, третьи у себя в голове, оставшись в одиночестве, – комментировал я.

– Любишь копаться в людях? – улыбнулся бармен, – тогда работку ты выбрал удачно.

– Видимо, – ответил я.

– Смотрю, вы уже познакомились. – Мистер Таргетт, наговорившись с моей сестрой, подошел к нам и похлопал меня по плечу. – Андре тебя обучит этому нехитрому делу, верно Андре?

– О, ну конечно, мистер Таргетт, – бармен расплылся в улыбке, – когда будет угодно Мартину, – и уставился на меня.

Я после некоторой паузы:

– Завтра же.

– Ну, раз мы обо всем условились, – вставила Каролин, – то нам с Мартином пора.

– Конечно, конечно, – откланялся владелец заведения, – мы вас не задерживаем. Завтра ждем вас на работу.

Он все так же обращался только к моей сестре, а на меня взглядывал лишь изредка. Госпожа Монсар притягивала мужские взгляды, несомненно. Бармен, с французскими усиками, распластался локтями по стойке, вперив в нее взгляд.

– Спасибо, что дали мне работу, – поблагодарил я Таргетта. В работе я нуждался, ибо не хотел сидеть на шее Каролин, которая в свою очередь сидела на шее мужа.

Распрощавшись с Таргеттом и его баром, мы укатили обратно. Над болотом собирались тучи, тяжелые и грозные. Мир приобрел темный оттенок, и ко всем цветам примешалось немного серости. Затем поднялся ветерок, а потом и сильные его порывы начали колыхать деревья. Прогремел гром, и вскоре тяжелые капли забарабанили по лобовому стеклу «бьюика», оставляя грязные разводы.

4

Каролин высадила меня у ворот, а сама отправилась домой. «Если что – звони», – сказала сестра, и я вспомнил, что она купила мне мобильник. Ими я почти никогда не пользовался. Звонить особо некому. Посигналив на прощание, она уехала, оставив меня под дождем. Взглянув на небо, я отправился в дом, не спеша, смакуя каждую каплю, бьющуюся о лицо.

Холодильник, стакан сока, съеденный банан, и я уже готов к работе. Многие в такой унылый день садятся пялиться в телевизор, но, видимо, не я. Мой путь лежал в гараж. Там меня ждал «Круизер».

Я стянул с него брезент. На баке красовалась наклейка, с надписью на иврите. Насколько я помню иврит из школьной программы, она означает: «Бог любит меня… ну и тебя немного».

«Бог любит тебя, Марти!» – любил говорить мой отчим. Он шел на меня, надвигаясь как гора: «Он любит тебя!» Я забегал в спальню, запирал дверь, но это не помогало. «Ведь, любит же?» – продолжал вопрошать он. Я молчал – это лучшее, что я умею. В монастыре, где мне нашли место после происшествия с моим отчимом, на вопрос, почему я молчу, настоятельница отвечала: «Мартин у нас любит больше общаться с Богом, чем с людьми». Возможно, она права, вот только Бог не отвечает. Молитва – игра в одни ворота. Отчим дарил мне подарки: Отимус Прайм на мое восьмилетие должен был привести меня в восторг, так считал он. От него вечно разило русской водкой, а в бороде торчали остатки чипсов.

– Папа тебя любит, – говорил отчим, усаживаясь в ободранное кресло и включая телевизор. Если папа меня любил, бог меня любил, да и мама временами, тогда почему я так ненавижу свое прошлое?

Люди безумны – это я уяснил еще в далеком пресловутом детстве. Причем, безумие живет в каждом из нас, но одни прячут его глубоко внутри, другие же не могут его подавить, и пребывают в его власти. Религиозный фанатизм, крайности сексуальных извращений, взращенные на почве сексуальной анафемы, жажда непомерной власти – всё пребывает в любом из живущих. До безумия доводят даже непримиримые расхождения во взглядах в обыденных вещах. Поспорьте с соседом, любящим хоккей, что футбол лучшая игра в мире, и бомба готова, и фитиль ненужно поджигать. Другое дело степень безумия, которую каждый из нас может себе позволить.

Иногда отчим проявлял странную заботу о детях, которые ему были ни к чему. Он брал нас на рыбалку, таскал по болотам, пытаясь чему-то учить. Мы с сестрой, можно сказать, жили на этом болоте, и знали тропы лучше этого пьяницы, но он уверял нас, что мы ищем не те тропы. Взрослые никогда не смирятся с тем, что дети могут быть в чем-то умнее их.

За воротами гаража дождь разошелся не на шутку, и, похоже, не собирался заканчиваться. Шум стука капель по крыше вгонял в тоску. Ветер стих, а на входе в гараж уже появилась лужа. Мои руки покрылись мазутом, а в желудке засосало, что странно, ведь позавтракал я плотно. Но проблема устранена, а значит пришло время опробовать эту «машину времени», окунуться в чувства того, кто первым еще в 39-ом наслаждался ветром, бьющим в лицо.

Я выкатил мотоцикл во двор. Дождь тут же принялся беспощадно бомбить по металлу, и по поему лицу. Квадратное чудовище в стиле «Хай-тек» смотрелось нелепо на фоне черного тяжелого неба. Здесь скорее подошел бы домик в одном из стилей прошлого. Хотелось есть, но я решил опробовать детище английского завода, и натянул шлем на голову.

Через двадцать минут мотор уже раздражал уши жильцов окрестностей бара. До вывески «У Челла» ровно треть часа, это важно замерить, чтобы не опоздать на первый выход на работу. В сам бар я заглядывать не стал, решил двинуться в сторону болот. Двигаясь по шоссе, вдоль кустарниковых зарослей, я обратил внимание на съезд, идущий грунтовой дорогой в гущу деревьев. Дорога эта шла извилисто, а потом упиралась в разбитые ворота. Прутья их выгнуты и поедены ржавчиной. Над воротами возвышалось двухэтажное обветшалое поместье, со всех сторон прикрытое вязами. Не похоже, что здесь кто-то обитает: краска на ставнях полопалась и отшелушилась, ворота стянуты ржавой цепью, заключенной в амбарный замок, стекла кое-где выбиты, а дымоходная труба наполовину обвалилась.

Заглушив мотор, я поискал лаз в искрученных прутьях. В дом я попал через разбитое окно. Все здесь как в старинных фильмах, и немного напоминало помещение аббатства. Плесень поела картины на стенах, лестница на второй этаж трещала под ногами, грозя обвалиться под каждым шагом, увлекая меня за собой. Было темно, но свет все же проникал, тот, что еще мог пробиться сквозь завесу дождевых облаков. На втором этаже находились покои, некогда обитавших здесь людей. Старые балдахины нависали над мягкими устланными кроватями. Воняло плесенью и сыростью. Осмотрев второй этаж, я решил еще раз обойти первый этаж. Там, за приемной залой я нашел комнаты, что наверняка использовались для отдыха прислуги, а может и вовсе служили им домом. Эти комнаты мне понравились. Если бы не комфортабельный загородный дом моей сестры, я мог бы поселиться в этих комнатках. Поместье давно заброшено, и никто бы не нарушил мой покой. До бара расстояние отсюда приблизительно такое же, как от бара до дома Жака и Каролин, а значит, в дороге ничего не теряю.