Стэлла Соколова - Сборник «3 бестселлера. Юмористическое фэнтези»

• Название: Сборник «3 бестселлера. Юмористическое фэнтези»
• Автор: Стэлла Соколова
• Жанр: Книги магов
• Год: 2017

В сборник вошли книги: «Здравствуйте, я ваша фея, или Счастье по вызову» Светланы Багдериной, «Девочка и эльфы» Владимира Журавлева, «Дурнушка Хана» Стэллы Соколовой. Серия «3 бестселлера» – это уникальные сборники популярных книг современных авторов. Серия представлена жанрами любовного фэнтези, современного и исторического любовных романов, любовной фантастики. Мы собрали самые увлекательные истории о попаданках, романтических путешествиях в космосе, любовных треугольниках и еще многие другие сюжеты, способные заинтриговать и взбудоражить воображение любого, даже самого прихотливого читателя.

---

Едва Агафон распахнул дверь, ведущую на двор, как сводный хор факультетов вразнобой, но с шальным энтузиазмом грянул марш «Прощание шантоньки», переиначенный ехидными школьными пиитами за ночь в честь первого и последнего фея:

В ВыШиМыШи становится скучно,
Уезжает от нас Агафон.
Все студенты рыдают беззвучно,
А из прачечной слышится стон.
Не печалься, Жюли!
Он вернется добрым феем,
Слезы высушит он,
Словно феном, Агафон.
Фейский сан заслужи, не филоня,
Практикуйся и ночью и днем.
А потом к нам вернись, Агафоня,
Новый Год без тебя не начнем.
Ректор и деканат,
Водяные, домовые
С нетерпением ждут
Фейерверк и салют…

– К-кабуча!!!.. – пискнул студиозус, развернулся на сто восемьдесят градусов, рванулся назад… и столкнулся с плотной стеной фей, торжественно шествовавших в арьергарде.

– Что случилось? – недоуменно подняла брови мадам Фейримом.

– Там… – пунцовая как свекла физиономия чародея страдальчески скривилась. – Там… э-э-э… дождик начинается. Давайте проведем инициацию… у вас в кабинете, например?

– Дождик? После моих-то получасовых усилий по регулировке погоды? – вытянулось лицо главной феи, и она, решительно отодвинув с дороги потерянно заметавшегося школяра, шагнула через порог. – Ах, дождик…

Фейримом скрыла улыбку под стремительно потемневшей вуалью, обвела глазами праздничное убранство, прислушалась к перешедшему в стадию вокализа[9] песнопению, и снова усмехнулась, чувствуя себя и своих коллег почти отмщенными за месяцы, проведенные в обществе юного дарования.

– Милостивые господа будущие волшебники и феи! – обратилась она к азартно пустившейся во все тяжкие группе поддержки. – Прошу всех успокоиться, разойтись и вернуться к своим комнатам и занятиям!

Гомон, смех и нестройное пение смолкли, но ни расходиться, ни возвращаться никто не изъявил ни малейшего желания.

– Те, кого я увижу здесь через двадцать секунд, на каждом грядущем экзамене и зачете получат по три дополнительных теоретических вопроса и столько же практических, – мягким бархатным контральто добродушно продолжила фея, достала из ридикюльчика волшебную палочку с секундомером, и со звонким щелчком нажала на полукруглый выступ в ручке. – Время пошло.

Такого количества спонтанной телепортации не знал еще ни один магический вуз Белого Света.[10]

– Ну, теперь тебя всё устраивает? – с усмешкой вопросила декан, кивнув взгляд в сторону опустевших трибун.

– Это вопрос риторический или экзистенциальный? – угрюмо пробормотал его премудрие и, не дожидаясь ответа, бросил походный мешок у стены, вышел на середину двора, как предписывал ритуал, и застыл в позе приговоренного к пяти годам расстрела.

Позорище… посмешище… всей Школы… Ну почему у меня всё не как у людей?! Половина курса на практике побывает на окраинах Веселого леса, будет учиться разбирать следы редких чудовищ, их голоса, сравнивать повадки и погадки, а самым отличившимся обещали показать охоту на настоящего семирука… Кабу-у-у-уча!.. Да хоть бы не охотиться, хоть бы одним глазком на него поглядеть, на настоящего!.. Другая половина отправится по западным деревням выслеживать сглазников и порчушников… Может, им даже разрешат поучаствовать в захвате… и товарищеском суде Линча… если и впрямь кого выследят… А я… «То ли лошадь, то ли бык, то ли баба, то ль мужик…». Фея… прости, Господи… Тьфу, гадость!

– Готов ли ты к обряду посвящения, Агафон Мельников сын? – мягким воркующим голоском – словно рукавичка на дубине – вопросила мадам Фейримом.

– Нет, – сумрачно буркнул студиозус.

– Извини, я не расслышала, – сдвинув бровки, склонила вопросительно голову набок председатель комиссии.

– Готов, говорю, – неохотно возвысил голос его премудрие, а потише добавил с отвращением: – как гусь в каше…

– Замечательно! – постановили феи непререкаемым хором.

Сеньора Вапороне, почти оправившаяся от вчерашнего потрясения, выступила вперед и несколькими взмахами волшебной палочки начертила радужными лучами на мостовой вокруг юного чародея окружность, снабдив ее семью двухметровыми каплеобразными лепестками.

– Цветочек… – уныло прокомментировал Агафон.

– Септограмма, – сухо уточнила моложавая фея рядом с деканом, становясь в вершину одного из лепестков. – Основа ритуала посвящения в феи-крестные, если ты помнишь.

Еще шесть профессоров последовали ее примеру, палочки наголо.

– Да, конечно помню, – не особо убедительно соврал школяр, настороженно покосился на окружившие его превосходящие силы преподавателей, и нервно передернул плечами. – Я… пошутил.

Мадам Фейримом, оставшаяся за пределами цветика-семицветика, распахнула сиреневый футляр длиной сантиметров сорок, и ошалелому, растерянно мечущемуся взгляду студента предстало во всей красе орудие его будущего труда.

Агафон закрыл глаза и тихо застонал.

Если бы целый факультет юных феечек получил в свое распоряжение десять коробок пайеток, блесток, бисера, бусин, ведерко розовой краски и задание украсить одну волшебную палочку, вряд ли результаты их усилий могли бы посоперничать с артефактом, достающимся Агафону в наследство от покойной мадам Дюшале.

– А у вас нет чего-нибудь такого же, только без блестяшек и цвета хаки? – безнадежно поднял он глаза на декана.

Мадам Фейримом осуждающе поджала губки, но не сказала ничего, лишь кивнула сухо головой профессорам начинать. Школяр обреченно втянул голову в плечи, вздохнул, и покорился судьбе.

Ритуал, несмотря на дурные предчувствия чародея, занял относительно немного времени и не потребовал от него ни подтверждения полученных[11] знаний, ни долгих повторений помпезных клятв,[12] ни хоть сколько-нибудь искренних заверений в бескорыстной готовности положить жизнь на алтарь служения счастью и процветанию подопечных. И когда студиозус уже начинал подумывать, что с таким же эффектом всё могло свестись к собеседованию в кабинете декана тет-на-тет, все семь участвововавших фей неожиданно закрыли глаза и затянули высокими голосами нечто мелодичное и без слов. Слегка ошалелые от непонятности и нелогичности церемонии очи Агафона встретились с загадочно прищуренным взглядом мадам Фейримом. Она подмигнула и едва заметно и – как показалось школяру – вопросительно – кивнула головой.

«Я должен угадать мелодию?!» – панически взметнулась первая и единственная мысль в мозгу студента, убаюканном скучноватой монотонностью церемонии. – «Но я не знаю! Я не слышал! Мы не проходили! Нам не задавали!..»

Вдруг, дойдя до самой высокой ноты, вокализ оборвался, а феи, как по команде, открыли глаза и наставили на него палочки.

«Не узнал… сейчас прикончат…» – тоскливо сжалось сердце чародея.

Он дернулся было бежать, но покачнулся и чуть не повалился на четвереньки: ноги намертво приросли к переливающемуся всеми цветами радуги булыжнику.

«Я пересдам осенью!.. Чесслово!..» – хотел выкрикнуть он, но не успел. Крестные резко вскинули свои палочки вверх, и над головой ошарашенного студента вспыхнул переливчатыми золотыми искрами высокий свод. А из сиреневого футляра, удерживаемого деканом последние пятнадцать минут на вытянутых руках, показалась палочка мадам Дюшале.

Немного повисев над нежно-кремовым бархатным ложем, покоившим его на протяжении четырех лет, бывшее еще минуту назад бесхозным орудие труда не одного поколения крестных фей медленно поднялось в воздух. Неторопливо, подобно акуле, разглядывающей задремавшую камбалу, принялось оно кружить вокруг нежно позванивающего невидимыми серебряными колокольчиками купола.

– Смотрите! Не может быть! Она принимает его! – прокатился волной быстрый шепоток за пределами септограммы.

– Невероятно…

– Палочка Норны принимает это ходячее недоразумение?..

– Старейшая палочка факультета…

– Мельникова…

– Бред…

– Если бы сейчас выяснилось, что палочки, как люди, могут выживать из ума, я бы не удивилась!

– Я думала, что всё закончится фарсом…

– Пшиком…

– Скорее, бзиком.

– У меня – точно. Еще неделя в его обществе – и я бы за себя не отвечала… уже никогда.

– Аналогично, коллега.

– Значит, сегодня мы его отправляем – и всё?..

– И всё!

– Даже не верится…

– Да… бывает еще в жизни счастье…

– Ох, и надерусь я сегодня вечером!

– Фи…

– Бесстыдница…

– Эгоистка…

– Единоличница…

– Ну, хорошо, давайте надеремся все вместе!

– Давайте!

– Девочки, после ужина встречаемся в «Дрянной козе», я закажу на вечер стол, три бутылки безалкогольного шантоньского и семьдесят пирожных!..

– Куда столько?!

– Ну, хорошо, хорошо… Две бутылки.

– Ты была права, Бриджит… – пробормотала на ухо мадам Фейримом сеньора Вапороне. – Она действительно принимает его…

– Что и требовалось доказать, – с неописуемой гаммой чувств, ни одно из которых не было торжеством, вздохнула декан.