Себастьян Фитцек - Тот, кто виновен

• Название: Тот, кто виновен
• Автор: Себастьян Фитцек
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07604-5

Макс Роде – писатель-неудачник, но вполне законопослушный гражданин, чего не скажешь о его брате Космо, который отбывает превентивное заключение в психиатрической больнице. Макс ни разу в жизни не нарушал закон, но через несколько дней ему предстоит совершить одно из самых ужасных преступлений, на какие только способен человек. Правда, сегодня он еще не подозревает об этом, в отличие от тех, кто хочет устранить его, пока еще не слишком поздно.

---

Во время перекура две медсестры нашли ее в бессознательном состоянии у входа в свое отделение, которым, как назло, оказалась патологическая анатомия. Сначала врачи подозревали алкогольное или наркотическое опьянение. Позднее лабораторный анализ выявил в крови у Йолы гамма-гидроксимасляную кислоту, сокращенно ГГМ. Так называемый «наркотик для свиданий», который насильники незаметно подсыпают своим жертвам – в основном женщинам – в напиток. В зависимости от дозировки некоторые теряют сознание уже через десять минут и после пробуждения не могут ничего вспомнить. Вероятно, то же случилось и с Йолой.

Через несколько часов, проведенных нами в страхе, около полуночи она наконец пришла в себя, целая и невредимая, но без малейшего понятия, почему вышла из машины и что затем с ней произошло. Последнее, что она помнила, – как я забрал ее с тренировки по плаванию. Затем провал в памяти.

Типичное последствие приема ГГМ.

Я хорошо в этом разбирался, потому что подобный наркотик играл центральную роль в моем актуальном романе. Поэтому я выпросил у знакомого аптекаря маленький пузырек вещества, но испробовать на себе пока так и не решился.

– Я видела его у тебя на письменном столе, – сказала Ким.

– Да, в рабочем кабинете. И я его всегда запираю. Ключ есть только у тебя и у меня! Ты всерьез думаешь, что я сорвал этикетку с пузырька и поехал гулять с нокаутирующими каплями? – Я поднял полотенце, которое упало у Ким. – И даже если бы я это сделал, пожалуйста, подумай еще и скажи мне, неужели ты считаешь нашу дочь настолько глупой, чтобы выпить глоток из пузырька, воняющего кислотой?

– Йола не глупая. Йоле десять лет. Она ребенок. Подобным вещам не место в ее окружении. Проклятье, а ей самой не место на больничной парковке. Что, черт возьми, ты там забыл?

Я вздохнул.

– Ты же была там, когда полиция меня допрашивала. Этот самоубийца позвонил мне…

– Да, да. Я это знаю.

К счастью, доктор Грабов мог подтвердить полицейским мою историю. Так как после смерти своего пациента он уже не чувствовал себя связанным обязательством хранить врачебную тайну, я узнал, что жертвой пожара был чудаковатый ученый, по всей вероятности страдающий от депрессии, который облился бензином в своем гараже на два машиноместа в Кепинике и поджег себя. Из-за однозначного суицидального характера случившегося никакого расследования, видимо, проводить не планировалось. К тому же сестры нашли несколько изданий моих книг, многие с рукописными заметками на полях. Очевидно, речь шла о сумасшедшем «фанате». Литературный сталкер, с которым умирающий мозг в последние минуты жизни сыграл злую шутку. Хотя мне все еще было не ясно, как он мог узнать обо мне так много, но в настоящий момент меня это абсолютно не интересовало.

– Я только задаюсь вопросом: почему ты должен был обязательно втягивать в это Йолу? Любой нормальный отец поехал бы в пиццерию, как и договаривались.

– Нормальные отцы не зарабатывают тем, что пишут триллеры.

– Ах, ты снова этим занимаешься? Зарабатываешь?

В самую точку. Удар ниже пояса.

По лицу Ким пробежала тень, смутившись, она потупила глаза и тихо сказала:

– Слушай, мне очень жаль. У меня случайно вырвалось, прости, ладно?

Она снова подняла взгляд. Я молчал и ждал неизбежного но.

– Но ты живешь в своем собственном мире, Макс. Если ты и задумываешься, то только о следующей истории, которую хочешь написать. Иногда я сижу перед тобой за обеденным столом и трижды повторяю предложение, пока ты мне наконец не ответишь, потому что мысленно ты снова со своими психопатами и серийными убийцами, а не у нас дома. Поэтому я спрашиваю себя: в состоянии ли ты вообще отличить свои истории от реальности? Вероятно, ты даже не помнишь, как сунул капли в машину.

Она заплакала, и мне на глаза тоже навернулись слезы при мысли, что могло случиться. Йолу не тронули, а концентрация вещества в крови не нанесет ущерба ее здоровью. Но выпей она больше ГГМ, не спала бы сейчас в Вестэнде, а лежала бы, подключенная к аппарату искусственной вентиляции легких. О худшем, что могло случиться, я не решался думать.

Ким нашла все косметические и гигиенические средства, которые хотела собрать Йоле в больницу, и вышла из ванной.

Мы направились к входной двери, где я снял с вешалки свою куртку.

– Не надо, – сказала Ким и покачала головой. Утомленно моргнула, уставшая от дискуссии, которая ее ожидала.

– Почему? – спросил я. – Йола будет рада видеть меня, когда проснется.

– Йола да.

Но ты нет.

Понимаю.

Я поднял руку, еще не зная, что собираюсь сделать. Вероятно, я хотел коснуться Ким, сказать ей, что сожалею, что это моя вина и я никогда не прощу себе этой ошибки, хотя не помню, как взял пузырек из рабочего кабинета, и ума не приложу, как он оказался в машине. Но Ким меня опередила и сказала:

– Возможно, это забавно в романе, когда сильный герой втягивает свою умную дочь в приключение. Но в реальности это большая глупость.

Я знаю.

– Я никогда не стал бы подвергать Йолу опасности, – сказал я.

– Специально нет, в этом я не сомневаюсь. Ты готов убить и умереть за нее, и ты всегда рядом в решающий момент.

Я кивнул.

– Но только в решающий момент. Понимаешь? В этом проблема. Йоле нужна не пожарная служба, а отец. А мне давно уже нужен не фантазер, который кормит меня чипсами «Пенг» и придумывает истории, а муж, который обеими ногами стоит на земле.

Она грустно посмотрела на меня и закинула спортивную сумку Йолы на плечо.

Странно, но ее следующее прощальное предложение причинило мне гораздо меньше боли, чем все сказанное до этого:

– Я знаю, хуже момента не придумаешь, но я встретила другого, Макс.

Вероятно, потому, что я давно уже рассчитывал однажды услышать это.

Глава 7

СПУСТЯ ДВА МЕСЯЦА

Плохой табель успеваемости. Кулак отца. Металлический вкус во рту.

Кровь.

Детские воспоминания, которые я пытался отогнать от себя, осматриваясь в классной комнате Йолы.

Я еще понятия не имел, что она натворила на этот раз, но, судя по виду учительницы биологии, которая вызвала меня в школу, сегодня моя дочь не отделается просто штрафом в пять евро.

– Поведению Йолы действительно нет извинения, – возмущенно начала фрау Яспер, рано поседевшая женщина неопределенного возраста с выражением лица, напоминающим сжатый кулак. Как почти все учителя моей дочери, она тоже была существом без имени. Ни в одной другой профессиональной сфере я не сталкивался с тем, что незнакомцы постоянно и упорно представлялись мне по фамилии. Фрау Некто Яспер учила Йолу биологии и английскому и всего лишь год работала в этой начальной школе, в отличие от фрау Фишер, классной руководительницы Йолы, которая в следующем году уходит на пенсию с должности директора школы.

Она поймала меня перед школой и пригласила на этот разговор «в связи с последними инцидентами», из-за чего я сейчас пропускаю индивидуальный прием у семейного консультанта, которого мы с Ким посещали уже шесть недель.

– А что случилось? – спросил я с любопытством и нетерпением.

Мы сидели на маленьких стульчиках, образуя треугольник перед начисто вытертой доской, и у меня не получалось сконцентрироваться. Вездесущий запах – смесь терпентина, мокрой обуви, пыли и мела – переносил меня во время, когда все самые крупные проблемы еще были впереди, но о котором я все равно не любил вспоминать. Школьные помещения всегда вызывали во мне чувство подавленности и угнетенности, особенно сейчас, в начале отопительного сезона в октябре, когда воздух сухой, а кислорода после долгого учебного дня осталось мало. Наверное, я единственный, кто чувствовал запах дизеля, которым недавно наполнили топливные резервуары в школьной котельной, но мой нюх всегда был лучше, чем мне порой хотелось бы, а от «запаха страха» мне снова стало не по себе в этой классной комнате.

– Вот этим она бросила в меня!

Фрау Яспер вытащила из недр кармана своих брюк камень размером с детский кулак и, поджав губы, положила его на подставку для письма, прикрепленную к стулу.

– Щелочным полевым шпатом? – вырвалось у меня. Не то чтобы я особенно разбирался в камнях, но Йолу завораживали находки, которые она почти ежедневно притаскивала домой с прогулок. Кварцы, минералы, кристаллы, не важно что, главное, необычное. Она мыла, сортировала и категоризировала камни, для которых уже давно не осталось места в витрине в детской – поэтому половина нашей гостиной была завалена гранито-гнейсом[6], тигровым глазом[7] и мигматитом[8]. Или щелочным полевым шпатом с зеленоватыми переливами – как тот, что Йола с гордостью презентовала мне сегодня утром за завтраком. Каждый день она выбирала какой-нибудь камень, чтобы взять с собой в школу. Как талисман – и, похоже, иногда в качестве метательного снаряда.

– Она бросила его мне в голову. – Фрау Яспер состроила гримасу, словно в этот момент в нее снова попали. – Намеренно. – С разъяренным видом она повернулась к директрисе, и мне бросилась в глаза татуировка в виде креста у нее за правым ухом, которая совсем не подходила к ее консервативному стилю: простые ботинки на шнуровке, плохо сидящий брючный костюм модели «федеральный канцлер», к нему гармонирующий по цвету красный ободок для волос.