Юлия Чернова - Главная роль

• Название: Главная роль
• Автор: Юлия Чернова
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2017

Кто не видел знаменитой колонны Траяна – хотя бы по телевизору или на открытках? Итальянцы очень ею гордятся. Но они не подозревают, что колонна появилась благодаря нашему соотечественнику. Безработный актер Максим попал в прошлое и не растерялся: был гладиатором, возглавил заговор против императора Домициана, привел к власти императора Траяна. Правда, никто из римлян не потрудился прославить Максима. Сделаем это в данной книге.

---

Рыжая весталка добродушно рассмеялась и требовательно сказала что-то патрицию. Тот принялся возражать, но весталка чуть сдвинула тонкие брови, и вопрос был решен. Сенатор знаками предложил незадачливому чужаку следовать за ним.

Максим вежливо поклонился, хотя принял приглашение без восторга. Гостеприимство патриция не внушало доверия. К сожалению, выбирать не приходилось.

Однако прежде, чем войти в дом возможного врага, следовало обзавестись другом. Максим отступил на шаг и положил руку на плечо бестиария, вместе с ланистой глазевшего на происходящее. Повернулся к весталке. Она терпеливо ждала. Максим судорожно искал в памяти подходящий пример. Вскоре его осенило (недаром штудировал мифы в изложении Куна).

Положил ладонь себе на грудь.

– Кастор.

Хлопнул бестиария по плечу.

– Поллукс.

Кастор и Поллукс, неразлучные братья-близнецы. Весталка должна была догадаться, что они с бестиарием друзья не-разлей-вода, куда один, туда и другой. Весталка шевельнула пальчиками. Последовал живейший обмен репликами между ней и сенатором, а затем – между сенатором и ланистой. Ланиста закатывал глаза, тыкал пальцами в мускулистые руки бестиария и явно набавлял цену, бестиарий хлопал глазами, сенатор багровел от гнева, а весталка улыбалась Максиму. Через несколько минут торг закончился. Ланиста подтолкнул бестиария к новому хозяину. Максим вздохнул с облегчением. Он избавил бестиария от угрозы преждевременной гибели на арене и приготовился принимать благодарность.

Бестиарий ухмыльнулся и легонько ткнул его кулаком в бок. Последнее, что увидел Максим – стремительно приближавшуюся мостовую.

* * *

Четверо рабов бодрым шагом несли носилки. Временами им приходилось сдерживать поступь и поднимать носилки над головой, такая толчея царила на улицах. Сенатор величаво плыл над толпой, временами взмахом руки приветствуя знакомых. Иногда оглядывался, проверяя, не затерялись ли в толпе бестиарий и чужеземец. Насмешливо думал, что на заполненных народом улицах чужеземцу придется несладко.

Максим ни на шаг не отставал от носилок сенатора. Торопливо пробирался в толпе, избегая столкновений. «Разве это давка? Вспомнить только пересадку «Невский проспект – Гостиный двор» в часы «пик».

Бестиарий ломился напрямик, полагаясь на силу и рост. Горожане осыпали его неистовой бранью. Вот он задел лоток торговца фруктами, яблоки и груши покатились под ноги прохожим и были тотчас растоптаны. Рассвирепевший торговец замахнулся на бестиария лотком. Бестиарий отпрянул, и торговец нечаянно выбил из рук горожанки кувшин с маслом. Кувшин разбился, масло вылилось, горожанка завизжала. На разлитом масле поскользнулись разносчик воды и солдат. Ближайшие прохожие для начала приняли холодный душ, затем получили зуботычины от разъяренного солдата. Завязалась драка. Сенатор с интересом наблюдал, приподнявшись на своем ложе. Бестиарий силой проложил себе дорогу. Максим проявил удивительную ловкость и выбрался из сумятицы невредимым. Бестиарий показал знаком, что оглох от криков. Максим пожал плечами. «Разве это шум? Пожил бы ты в доме с окнами на грузовую трассу».

Сенатор призадумался. Чужеземец оказался ловок и увертлив. Вел себя так, будто вырос в большом городе. «Откуда он явился? Из Афин или Александрии? Лишь эти города по числу жителей могут равняться с великим Римом. Нет, тогда бы он знал греческий язык. А если… если знает? И никакой он не чужеземец, а один из сотен шныряющих по городу доносчиков?»

Сенатор откинулся на подушки и приказал рабам идти побыстрее. Процессия вывернула на площадь, со всех сторон окруженную величественными зданиями. Впрочем, Максим не сразу осознал, что попал именно на площадь. Свободного пространства здесь почти не было: колонны и статуи, статуи и колонны. Между ними текли бесконечные людские потоки.

Сенатор повелел остановиться возле одного из храмов – белые ступени вели к позолоченным дверям. Сенатор взошел по ступеням. Максиму и остальным пришлось дожидаться у входа.

Максим поднес ладонь к глазам. Рим! Короткое и звонкое слово, точно удар меча по щиту. Стоило произнести его, перед глазами вставали сцены из фильмов «Битва за Рим», «Падение Римской империи», «Камо грядеши», «Спартак», «Клеопатра». Максим нетерпеливо озирался, стараясь понять, насколько создатели фильмов приблизились к истине.

В студенческие годы ему довелось водить приятелей-москвичей по Ленинграду. Разглядывая стрелку Васильевского острова, или Эрмитаж, или храм Спаса-на-Крови, они сдержанно замечали, что «все это знакомо, только на открытках выглядит наряднее».

Рим тоже казался Максиму смутно знакомым. Квадрига[8] на крыше одного из храмов напоминала квадригу Александринского театра. Колонна, украшенная носами кораблей, могла считаться сестрой Ростральных колонн Васильевского острова. Небольшая арка вызывала в памяти образ Нарвских ворот. Портики[9] храмов казались уменьшенными копиями преддверия Исаакиевского собора.

Но одно Максим вынужден был признать: Рим был прекраснее не на картинах, а в яви. «Разумеется, он ведь не забит машинами и не изуродован рекламными щитами».

Храмы тесно соседствовали друг с другом. Солнечный свет придавал мраморным стенам теплый, золотистый оттенок. Вдали на холмах виднелись другие храмы и дворцы.

Тут Максим впервые призадумался, в какое время попал. Древний Рим просуществовал более десяти веков. Точных дат Максим не помнил, но один факт запал в душу: последнего императора звали так же, как и основателя Рима: Ромул.

«Надеюсь, полчища вандалов[10] вторгнутся еще не сегодня?»

Нет, в самом деле, любопытно: застал он расцвет или закат империи? От этого зависит его судьба. Одно дело – жить в процветающей стране, и совсем другое…

Как узнать – если не точный год, то хотя бы век? Расспросы не помогут. Во-первых, он не знает латыни. Во-вторых, здесь наверняка не принята система счета от Рождества Христова. В-третьих, насколько он помнит, римляне обозначают года по времени правления тех или иных консулов[11].

«Стоп. Раз существуют весталки, то Рим еще языческий. Нужно выяснить, кто нынче император». Максим не сомневался, что попал во времена Империи, а не Республики. Слишком выразительна была фигура в мраморной ложе. Конечно, он не помнит всех римских правителей. Но вдруг услышит знакомое имя?

Надо расспросить бестиария.

Максим повернулся и обнаружил, что бестиарий расположился на ступенях, в тени колонны. Сидя в холодке, с интересом наблюдал, как Максим топчется на солнце. Перехватив взгляд актера, бестиарий указал на небо и непочтительно постучал пальцем по голове.

– Ты прав, – сказал Максим, присаживаясь рядом и тыльной стороной ладони вытирая лицо. – Жарко.

Бестиарий хмыкнул, что, вероятно, означало: «Неужели?! А я думал – стужа».

– Слушай, – начал Максим. – Слово «Цезарь» ты должен понять.

И он медленно, по буквам повторил:

– Ц-Е-З-А-Р-Ь.

Бровями изобразил вопрос.

Бестиарий смотрел с возрастающим любопытством, но молчал. Максим почесал в затылке, припомнил споры московских и ленинградских латинистов и произнес иначе:

– Кесарь. К-Е-С-А-Р-Ь.

Бестиарий явно не понимал. Максим вскочил на ноги, энергично взмахнул рукой, прошелся по ступеням, небрежно кивая головой направо и налево. Остановился, склонил голову набок, точно внимая восторженному реву черни. (Копировал Михаила Ульянова в «Антонии и Клеопатре».) Посмотрел на бестиария – сообразил?

Бестиарий сообразил, да, видно, что-то не то. Повернулся спиной. Зато рабы сенатора глядели на Максима во все глаза. И не просто глядели, а тревожно перешептывались.

«Надеюсь, не воображают, будто я переодетый властелин? Кажется, у Нерона была привычка бродить по ночам переодетым и колотить встречных. Нерон!» Максим мечтательно прикрыл глаза. Вот при ком сладко жилось актерам!

Он никогда не понимал, почему римляне, охотно смотревшие пьесы и не менее охотно их сочинявшие, презирали актеров. Один Нерон воздал должное их адскому труду. Потому что сам вышел на подмостки и понял, каково это – говорить с залом. Никогда актеры не были в такой чести, как при императоре Нероне.

Максим с размаху сел на ступеньки. Нет, он все-таки непроходимо глуп. Сам же сегодня побывал в Колизее. А Колизей построили уже после смерти Нерона, при Флавиях.

Как бы узнать, давно ли это случилось?

Максим хлопнул бестиария по плечу, заставив обернуться. Нарисовал в воздухе круг – арену. Выхватил из ножен воображаемый меч. (В конце-концов, «Спартака» смотрел не единожды.) Продолжить не успел. Кулак бестиария угрожающе взметнулся в воздух.

Максим заключил, что понимает древних значительно лучше, чем они – его. Бестиарий, потрясая кулаками, объяснял, почему в нынешнем бою потерпел поражение. И как намерен обойтись со всяким, кто поставит под сомнение его доблесть.

Максим безнадежно махнул рукой. Постоял, покачиваясь с пятки на носок. Затем, издав короткое восклицание, устремился вниз по ступенькам.