Соня Дивицкая - Маленькая женщина в большом бизнесе

• Название: Маленькая женщина в большом бизнесе
• Автор: Соня Дивицкая
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-99188-4

Да-да, девушки! Перестаньте мечтать о любви! Бросайте эти глупости! Подумайте лучше о хлебе насущном. Соня Дивицкая снова делится личным опытом. Любой коуч за такой тренинг возьмет с вас сотни евро, и только в этой книге вы получите реальные советы бесплатно.

Перед вами не женский роман и не пособие по бизнесу – это живая история от хозяйки зоомагазина. Будет очень полезна тем женщинам, которые только что открыли свое дело, и тем, которые хотят открыть, но не могут решиться. А также тем, кто еще не оценил свои возможности, валяется в депрессии, скандалит или подлизывается к мужчинам. Как всегда, в книге много смешных сцен, иронических наблюдений и юмора.

---

Я подвезла Елизавету в город, она просила остановить в районе стадиона, хотя жила в другом месте. Понятно зачем… Там есть цыганский квартал, где веками продают наркоту. Мы попрощались, я покатила в центр, рискнула проехать маленькими приятными улочками мимо театров, музеев, старых особнячков… И мне плевать уже было совершенно, куда Елизавета понесла мои деньги. Будьте уверены, все наши взятки всегда улетают на ветер, в лучшем случае. Это понятно, неясно другое: почему, к примеру, та же электросеть не может легализовать свой отдел ускорений, пусть ставят кассу в фойе, пусть платят налог?.. А впрочем, не моя печаль об этом думать. Пусть о таких вещах заботятся большие сильные мужчины, а я всего лишь маленькая женщина, я открываю свой первый магазинчик, и мне нужно заскочить в гастроном, купить к торжественному дню конфеты, шампанское и средство для мытья кафеля. В магазине на полу лежала светлая плитка, я хотела ее отдраить добела. По-другому никак. Если вы начали свое дело, вам нужно думать только о нем. Только о нем!

4. Государство – это он

Место, где нет чиновников, называется рай.

Сто, стоп, стоп… Не все так просто. Прежде чем перерезать красную ленточку и приступить к работе, нужно получить подпись Петровича. Кто он такой? Так, ничего особенного, глава управы нашего района. У нас таких полно, в каждом городе нашей страны есть свой Петрович, и без его постановления ни один договор ни с каким департаментом городской администрации не прокатит.

Мой магазин стоял на городской земле, вы поняли: павильон мой, а земля городская. Однажды Петрович уже разрешил поставить павильон с автобусной остановкой на этом самом месте, он выдал постановление предыдущему хозяину, у которого я свой магазин купила, и подпись свою с печатью поставил. Но это ровным счетом ничего не означало. Поменялся хозяин – значит, нужно снова идти к Петровичу за новой подписью на новой бумажке. В чем смысл? Как? Это же элементарно. Петрович должен кушать сам и кормить вышестоящее начальство, поэтому страна дала ему возможность продавать свою печать и автограф как индульгенцию. Да, в прессе это принято называть бюрократическими препонами, административными препятствиями, на самом деле это свинство, и в нем нельзя винить одного только Петровича. Как показала практика, мы сами кормим своих свиней.

Петрович, кстати, немного смахивает на поросенка. Заплывший жиром, с маленьким глазками и вздернутым носом. Когда-то он, наверно, был очень даже симпатичным парнем, такой высокий, светленький, кудрявенький, немножко рыжий… Сейчас он оплыл и погрубел. Тяжелая работа – создавать видимость работы для прикрытия грабежа. Короче, если вы что-то затеваете на городской земле, вам придется с ним встречаться. Я поехала.

Петрович активно помечает свою территорию. На улицах района он развесил баннеры: «Пролетарский район – жемчужина России», «Управа Пролетарского района – порешаем все по совести»… На больших перекрестках, где были разбиты клумбы, Петрович приказал установить скульптуры. На одном светофоре – стая орлов, на другом – группа зайцев с удивленными лицами. Должно быть, это персонажи известной песни про зайцев, Петрович уважает наше старое кино. На двери его кабинета висит фотография товарища Сухова с заезженной цитатой: «Я мзду не беру, мне за державу обидно». И сам Петрович тот еще артист, и кабинет свой он превратил в балаганчик.

Я сидела в приемной и слушала, как Петрович проводит совещание. Микрофон ему был не нужен, его тяжелый колокольный бас было слышно этажом ниже. Он сидел за столом, приподнятым на подиум, как сцена, а за спиной у него была ниша с бархатными шторами, как занавес. В нише висел портрет президента, как декорация. А сам он, расправив плечи, широко раскрывал огромный рот, как оперный певец, и поливал своих кукол тяжелой бранью.

На планерках у него все стояли по струнке, за стол для брифинга никто не садился, это было место для равных. Равными Петрович считал крупных бизнесменов, которые его кормили за услуги. Все прочие играют роль его холопов, хотя некоторые и не играют. Я видела, как натурально дрожали его аппаратчики, когда выходили в приемную после порки. Мужички чуть не плакали. Все были одинаково одеты в рубахи, по местной нашей моде рубахи были в огромную клетку, а брюки, как у всех у наших патриотов, коротковаты и слишком высоко подтянуты ремнем. Как мама в детстве подтянула штаники, под самые лопатки, чтоб не соскакивали, так они до сих пор и носят. И от Петровича выходят, поправляя свои брюки. Носки торчат, морда изнасилованная… Один качался. Он, кажется, работал директором нашей местной ТЭЦ. Лицо его было багровым, я за него испугалась.

– Вам плохо? Может быть, «Скорую»?

Он махнул рукой и поспешил к ближайшему туалету. Я представляю, какой он нагоняй устроит у себя на ТЭЦ своим истопникам…

На телефоне у Петровича сидела девка, и, что мне показалось странным для официального учреждения, почти голая. На ней был короткий топ, прозрачные брючонки, полоска стрингов вызывала тошноту. Секретарша улыбнулась, когда в приемную вошел свободный мужчина. Свободного видно сразу, и по одежке, и по осанке. Лысый, крепкий, холеный барин, в тонких очках, с фиолетовым модным портфелем, он прошел к Петровичу как на родную виллу, и через две минуты все в приемной услышали грубый раскатистый ржач.

После лысого вызвали меня. Я снова удивилась – не ожидала, что в кабинете полно народу. На стульях вдоль стен как зрители сидели посетители, простые горожане, какие-то перепуганные старушки и слезливые тетки. Петрович их не замечал, он обращался к одному мужчине со слишком интеллигентной внешностью для этих мест. Тот отвечал на странные вопросы.

– Какого хера ты его не встретил? – гремел Петрович.

– Да это же смешно! – возмущался интеллигентный. – У нас что, больше некому встретить КамАЗ с асфальтом?

– Смешно тебе? – ярился Петрович. – Ты идиот! Ты что, не понимаешь? Мы асфальтируем свою площадку! Я лично приказал, чтоб встретили машину!

– Нет, я не идиот! – задергался интеллигентный. – Я – главный архитектор, у меня своя работа…

Дальше была такая фраза, которую лучше «пропипикать», как на телевидении.

– Мне пи-пи-пи твоя работа! Пошел ты пи-пи-пи со своей работой! Пи-п, я сказал! Встретишь, пи-п, КамАЗ!

Архитектор брезгливо сморщился и устало вздохнул.

– Это не мои обязанности…

– Ах, не твои?.. – захохотал Петрович. – Тогда я на хер тебя уволю!

– Увольняйте! – Архитектор метнулся к дверям. – Я сам напишу заявление!

– Пиши! – кивнул Петрович.

И на селектор повторил, на всю приемную:

– Пусть этот идиот напишет заявление!

Старушки вдоль стеночки ежились от страха. Это была семья умершего ветерана войны, они пришли получить свой законный памятник, государство у нас ставит бесплатные памятники ветеранам Великой Отечественной, а тут ведь тоже нужна печатька с подписью, тут тоже без Петровича не проскочишь. Денег с покойного ветерана не сорвешь, льготы отрабатывали родственники, играя роль изумленной публики.

Когда архитектор ушел, мне захотелось похлопать. Я села за брифинг и улыбнулась. Я же не знала, что в этом балаганчике мне тоже дали роль.

– Чего пришла? – Петрович начал мизансцену.

Я протянула документы.

– Павильон… Остановка… Поселок Тихий Дон-3… – Он посмотрел на меня мутным взором, набычился. – И че? Че мне твой павильон? Павильон ты купила себе! Аферистка! Я вас знаю, вы все аферисты! Мошенники! Павильоны она покупает! А для города? Что ты сделала для города?

– Зебра, парковка…

Я выложила на стол фотографии. Он отшвырнул мои бумаги и заорал:

– Мне по херу твоя парковка! Я спрашиваю, что ты сделала для города?

Я замолчала. За окном сверкали купола. Весь город знал – Петрович поругался с настоятелем. Когда собор достроили и начали ставить ограду, Петрович затребовал от священника точно такую же для своей управы. Тот отказался.

– Молчишь, аферистка! Я тебя спрашиваю, что ты сделала для города?

Петрович выкатил глаза и зафиксировал на минуту, как будто подсказывал мне дальнейшие реплики. Намек я поняла, до меня дошла простейшая вещь… Петрович перепутал роли, взял не свою, он сейчас играет Людовика Четырнадцатого, а значит, город – это он.

Я забрала документы и вышла в коридор. Времени на театр у меня больше не было, я позвонила мужу. Тигр рассмеялся.

– Не обращай внимания… Петрович – безобидный, он просто дурачок. То зайцев просит отлить ему, то каких-то орлов… Подожди минут десять, я с ним поговорю.

Я снова присела в приемной возле портрета товарища Сухова. Пошатываясь, из кабинета вышли родственники ветерана. Секретарша поправила стринги, думала, я не замечу. Мне было скучно. За свои бумажки я не волновалась. Знала, что все получу от Петровича: и печатьку, и подпись. Чиновник – это ерунда, он вовсе не проблема для бизнеса, как любят писать журналисты. Тем более смешно об этом слушать от тех, кто бизнес еще не открыл. «Я бы открыл, – говорят, – но у нас же такие чиновники…» Что делать? На то она и Земля. Место, где нет чиновников, называется рай.