Чайна Мьевиль - Неприкаянные письма (сборник)

• Название: Неприкаянные письма (сборник)
• Автор: Чайна Мьевиль
• Издательство: Литагент1 редакция0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-30468-4

Все мы сталкивались с потерянными письмами и исчезнувшими в почтовом Чистилище посылками, которые никогда не найдут своих адресатов. Признания в любви не будут прочитаны, а скромные подарки пропадут. Мы ничего не можем с этим поделать, кроме как проникнуть в Отдел Неприкаянных писем и услышать истории, которые нам прошепчут мастера литературы ужасов, триллера и фэнтези. Эксклюзивные рассказы лидера new weird Чайны Мьевиля, королевы интеллектуальной фантастики Джоанн Харрис, классика ужасов Рэмси Кэмпбелла, Адама Нэвилла, Майкла Маршалла Смита и других.

Впервые на русском языке!

---

Уже ближе к вечеру заявился Скотт. На сей раз, вместо того чтобы, как обычно, пойти прямо к моему столу, он затаился в отдалении. Казался притихшим.

– Все окей?

– Наверное.

– На самом деле я хотел тебя спросить кое о чем, – говорю.

– О чем?

Я кивнул на шахматного Слона:

– Это ты его туда поставил?

– Нет. Он там стоял, когда я вчера заходил. Я тебя про него спрашивал, помнишь?

– Знаю. Я хотел сказать… Ты его туда поставил сегодня? Утром? До того, как к зубному поехал?

Малый, похоже, запутался.

– Нет. Он уже стоял там, так?

– Так.

Я понимал всю чудовищную нелепость предположения, будто сын отправился бродить по лесу, наткнулся в папоротниках или опавших листьях на шахматную фигурку и принес ее обратно. И все же ничего лучше мне в голову не приходило. Я много времени потратил, чтобы отыскать хоть какое-то разумное объяснение возвращению Слона. И нелепость стала моим единственным шансом. Теперь же у меня не осталось ничего, кроме ощущения пустоты в желудке.

– Ладно, не важно. Как анализ книги продвигается?

– Ты весь день сегодня кашляешь, – сказал Скотт. – Мне слышно из моей комнаты.

– Серьезно?

– Да. Тут не так далеко.

Вообще-то я разговор не о том вел. Того, что кашляю, я не замечал.

– Извини. Аллергия.

– Это не из-за нее.

Я обернулся, ловя его взгляд:

– Что?

– Ты ведь курил, разве нет?

– Нет, – говорю.

– Ты лжешь. Я знаю, что ты курил.

– Скотт, я… – начал я и осекся. – Окей, курил. Сегодня парочку выкурил. Сожалею. – Сын отрешенно кивнул. Это было похуже его обычной тактики – ударяться в крик. – Правда, сожалею.

– Так брось.

– Не так-то это легко, если честно. – Я ожидал, что сын пустится повторять свое весьма потрепанное соображение о том, как невероятно просто перестать совать себе в рот всякую горящую гадость, но он вместо этого шмыгнул носом.

– Мне не нравится этот запах.

– Что за запах?

Скотт указал на Слона:

– От этой штуки.

– Мне он тоже не нравится.

– Пахнет так, будто он умирает. – Я не знал, что сказать на это. – Тебе нужно от него избавиться, – произнес сын.

Уже пробовал, подумал я. Это труднее, чем ты думаешь.

Неожиданно Скотт подошел и обнял меня.

– Я люблю тебя, – сказал он очень тихо, крепко обхватив руками мои плечи, зарывшись лицом мне в шею.

После ужина, когда Скотт был у себя наверху и по спирали снисходил ко сну, я сказал Карен, что хочу пройтись и, может, загляну к соседу, выясню, как у него дела идут.

– Мило с твоей стороны, – заметила она. – Жду тебя в постели.

Я задержался у себя в кабинете, сунул кое-что в левый и правый карманы брюк и вышел из дому.

– Верны своему слову, – приветственно произнес Джерри, когда я зашагал по его дорожке. Он сидел на террасе, в сторонке на столике выстроилась небольшая шеренга пустой посуды. – С «Янтарным», боюсь, я уже покончил. «Якорь» подойдет?

– Вполне и в охотку.

Мы сели и какое-то время беседовали. Я неспешно вытянул один стакан, согласно кивнул на второй. Джерри к тому времени осушал, должно быть, шестой, если не седьмой.

– Так как же вышло, что у вас детей не было?

Он пожал плечами:

– Дарлин их никогда не хотела. Кумекаю, нагляделась на тот кабак, что ее родители устроили, решила, что не желает в таком участвовать.

– Не слишком радостное детство?

– Скорее, хрень полная. А потом еще и отец от них ушел. Дарлин так ему этого и не простила, хотя сам я, повстречавшись несколько раз с ее мамашей, вполне его понимаю. Семья вроде этой, на мой прикид, это всегда дальний прицел на то, что она сумеет заклинить семейную жизнь навсегда.

Все это я уже слышал. Просто нужно было услышать это еще раз.

– Мне кажется, тяжело, когда кто-то из родителей тебя бросает. От такого длинная тень ложится.

– Так оно и есть. Еще пива?

– Еще стаканчик, может быть.

Когда была откупорена очередная бутылка, я залез в карман и вытащил свои сигареты. Если вы курильщик, то знаете: под пиво они идут расчудесно.

– Не возражаете?

Джерри тряхнул головой. Когда я положил пачку на стол, то заметил, как метнулся к ней его взгляд. Мы еще поговорили о том о сем. Выпив пива наполовину, я закурил еще сигарету. На этот раз было совершенно ясно, что Джерри с пачки глаз не сводит.

– Не смею вам предлагать, – сказал я.

Он продержался до следующей бутылки пива. К тому времени нам уже море было по колено, и это предрешило исход дела.

Пару часов спустя (теперь уже порядком пьяный) я наконец поднялся.

– Я вправду лучше пойду.

Джерри сонно улыбнулся мне, попыхивая пятой, если не шестой сигаретой.

– Рад, что вы заскочили, Мэтт. Полная веселуха.

– Мы и еще разок повторим вскорости. – Я протянул руку к пачке сигарет, но увидел, какими глазами он смотрел на нее. – А пес с ними, оставьте себе.

– Точно?

– У меня дома еще есть.

– Зашибись!

Джерри с трудом поднялся на ноги, мы пожали друг другу руки, по-мужски хлопнули друг друга по плечу, и я пошел прочь по его дорожке.

Дойдя до конца и уже обойдя небольшую часть ограды, что вела к моему владению, я оглянулся. Джерри сидел на крыльце в кресле, задрав ноги, и выглядел так, будто он в этом мире король. В одной руке только что открытая бутылка, в другой – сигарета. Я уже прежде пытался отделаться от пачки, выбросив ее в мусорный бак, отрекаясь от всей этой пагубы, и заявлял, что покончил с нею. Не получилось. Легко можно пойти и купить еще. Нельзя просто прервать круговорот, любой круговорот. Отец становится мертвецом, сын становится отцом. Дорожка тянется дальше. А вот чего никак нельзя позволить себе по отношению к ребенку, это уйти, особенно коридорами, что пропахли дезинфекцией. Я остановился и достал эту штуку из другого кармана. Шахматная фигура, вновь обернутая в клочок бумаги и вновь перетянутая скотчем, опять лежала в конверте. Я взял фломастер и написал в углу конверта: «АДРЕСАТ УБЫЛ». Положил его в свой почтовый ящик, потом пошел по дорожке к нашему дому. Джерри разглядел меня сквозь ветви деревьев и поднял руку, весело желая спокойной ночи. Кончик его сигареты краснел в темноте. Я махнул рукой в ответ.

– Ваш черед, – тихо произнес я. – Сожалею.

На следующее утро конверт исчез.

Я больше не курю.

Джоанн Харрис

Джоанн Харрис – в списке самых популярных писателей, у нее пятнадцать романов, три поваренные книги, два сборника рассказов, два коротких мюзикла и повесть «Доктор Кто».

Ей присужден ряд литературных премий, в том числе такие крупные, как «Орандж» и «Уайтбред», а в 2014 году Королева вручила ей Орден Британской империи.

Невзирая на этот тонкий налет изысканности, она истово ведет свой блог в Твиттере на @joannechocolat, постоянно играет в джаз-оркестре (который был создан, когда его участники еще ходили в школу) и мечтает оказаться высаженной на Затерянном острове.

Джоанн Харрис В память

Представьте себе склад в Белфасте. Больше пяти сотен миль полок от пола до потолка. Завешенные красным воздухоочистители, пластиковые короба, сортировочные столы, а еще ящики и контейнеры, заполненные чем-то скоропортящимся или одноразовым. Это и есть Национальный центр возврата почты Соединенного Королевства; иными словами – канцелярия неприкаянных писем. Это здесь Ее Величество сбывает с рук Королевскую почту. Письма, что пропутешествовали по всему миру и не нашли места назначения. Бандероли, вернувшиеся только для того, чтобы выяснилось: их отправители уже переехали или умерли. Письма, отправленные в несуществующие места, несуществующим людям или почившим в бозе. В таких случаях Ее Величество милостиво позволяет нам вскрыть эту почту: поискать сокрытых лиц, отделить золото от пустого мусора.

Я – ОКО. Ответственный за качество обслуживания. Я здесь уже тридцать лет и, позвольте вам сказать, нагляделся всякого. Двести миллионов единиц почтовых отправлений в год – чуть больше, чуть меньше – проходят через мои руки. Письма с мольбами, смертными угрозами, фотографиями потерянных любимых, сувенирами, невскрытыми рождественскими открытками, недоставленными рукописями. Тут где-то в районе тринадцатой стойки лежит забытый Пикассо плюс вполне достаточно драгоценностей, чтобы проводить в последний путь умершую инфанту. А они все прибывают и прибывают, каждый день: недоставленные письма, письма без обратного адреса; бандероли и посылка с оторванными наклейками, противозаконными надписями; почта, от которой отказались адресаты, или посланная на поросшие травой заброшенные участки земли, или в старые, покинутые людьми здания. Есть письма, адресованные Богу, хотя и ни разу Им не востребованные. Множество писем, адресованных Санта-Клаусу, или Супермену, или Человеку-Росомахе. Я порой думаю, это сколько же ребятишек сидят-дожидаются, когда их герои откликнутся на призыв, пока однажды не поймут, что никто не спешит к ним на помощь. Или какое множество любящих, в отчаянии зажав в руке пузырек с ядом или кинжал, напрасно прождали ответа своих любимых. Так много мечтаний закончили свой путь здесь. Такое множество трагедий. Записки в бутылках, посланные по морям только затем, чтобы волною их выплеснуло сюда, к подножию бумажного утеса.