Мелани Раабе - Истина

• Название: Истина
• Автор: Мелани Раабе
• Жанр: Триллер
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-103120-6

Во время командировки в Южную Америку бесследно исчез богатый бизнесмен Филипп Петерсен. Его жена Зара семь лет ждала хоть каких-то известий о нем. Однажды ей звонят из Министерства иностранных дел и сообщают, что ее муж жив и возвращается в родной Гамбург. Зара очень взволнована, вся она – комок нервов. Как они встретятся? Что будет дальше? Где был Филипп все эти годы?

…По трапу самолета спускается большая делегация. Зара напряженно вглядывается в лица. Но среди них она не видит своего мужа. К ней подводят незнакомого мужчину. И Зара понимает, что это – не Филипп.

Кто этот незнакомец, что ему нужно? И почему он угрожает ей?

---

Я отогнала эту мысль.

Вошла в ванную комнату и стала отмывать с рук город, изучая в зеркале над раковиной свое отражение. С тех пор как я носила в себе тайну, меня не покидало чувство, что ее запросто может прочесть каждый встречный, прочесть по моим глазам – но глаза обманчивы. И они, по крайней мере, ничуть не изменились. Я примерилась, одарив улыбкой коротко стриженную брюнетку, которая походила уже не на фею, но скорее на мальчишку, и мне ответили тем же. А почему бы и нет? – заключила я, бросив еще один взгляд на свою мальчишескую прическу, вышла из ванной, отволокла сумки с покупками на кухню и только собралась заняться приготовлением ужина, как тут же вспомнила про него. Про пластиковый пакет, который всучил мне парикмахер.

Я направилась к гардеробу, взяла сумочку и достала из нее пакет с волосами. Разумеется, я совершенно не представляла себе, как поступить с этим трофеем. Ясно было одно: я не собираюсь хранить такое как сентиментальная идиотка. Стоит только начать и тогда… Мне не хватало сил додумать мысль до конца. И без того в доме обитало достаточно духов, волосы для забав им не нужны.

Больше не колеблясь, я спустилась по черной лестнице на улицу и взяла курс под маленький навес, к мусорным бачкам. Странное ощущение – нести свои собственные волосы, держать в руках то, что когда-то было частью меня.

Только не разводи нюни, никакой сентиментальности, приказала я самой себе. Потом развязала слабый узел, затянутый парикмахером, и вытряхнула волосы в бак для органических отходов. На несколько секунд я закрыла глаза и снова увидела руку Филиппа в моих волосах, в маленьком углублении между шеей и затылком. И вдруг почувствовала, как стеснило грудь, как разгорячились щеки, и перехватило дыхание. Я поскорее отогнала мысли, посетившие меня в первый раз на поляне. Лесные духи. Они исчезли, внутренне сопротивляясь, что-то бормоча, хихикая. Дыхание восстановилось. Я снова пришла в себя. Увидела, что все еще топчусь за домом и держу в руке крышку от мусорного бака. Отрезанные волосы валялись теперь где-то там, в куче завядших цветов, кофейных фильтров, апельсиновой кожуры, картофельных очистков и яичной скорлупы. Я отвела взгляд, закрыла бачок и вернулась в дом.

Я ждала солнечного затмения с некоторой опаской. Ждала невыносимо долго, часто думая о том, какие чувства будут меня обуревать. Пугали старые раны, старые вопросы, которые в этот день непременно грозили выплыть на поверхность как разный скарб во время опустошительного потопа. И вот этот день наступил, и, казалось, шел своим чередом вхолостую, подобно бесконечной веренице других дней, ему предшествовавших. Он не унес меня с собой, я все еще здесь. И больше я не чувствовала ни боли, ни горечи. Вышла из парикмахерской в полной уверенности, будто натворила что-то ужасно волнующее, запретное. Как подросток, выкуривший тайком свою первую в жизни сигарету. Я чувствовала легкую слабость в животе, а еще – как же иначе – головокружение и свободу.

Я разобрала покупки, сложила в большой бумажный пакет то, что предназначалось для соседки, госпожи Тайс, и поставила его в сторону. Позже попрошу Лео, и он ей все занесет. Вот уже почти год я закупала продукты для этой пожилой женщины, которая с трудом ходила и не имела своей машины, и попутно развлекала ее всякой болтовней; она, конечно, немного странноватая, да что с того. Но сегодня я не испытывала ни малейшего желания вести с ней беседы.

Предстояло еще кое-что сделать. Приготовиться к ужину и потом забрать Лео от Мириам. Хорошо бы застать лучшую подругу одну. Пока не вернулся домой Мартин. Я ощущала потребность кому-нибудь рассказать о том, что сделала. Или, вернее, чего не сделала.

Значит, самое разумное – поторопиться. Я взяла курочку, только что купленную в магазине здорового питания, и положила ее на доску. Курочка едва не выскользнула у меня из рук. Сказывалась нервозность. Я попробовала себя утешить: мол, ничего сверхъестественного тут нет. Просто парочка приятелей придет на ужин. Ничего сверхъестественного. Вообще-то. Если не считать того, что вот уже несколько лет никто из приятелей сюда не приходил.

Все меняется, ободряюще сказала я самой себе и достала бутылку оливкового масла, соль, перец, пучок тимьяна, за которым специально ходила на рынок, несколько стебельков петрушки, дольку чеснока, баночку с семенами фенхеля и два лимона, – теперь все готово. Я рассматривала продукты, аккуратно разложенные на доске, будто солдатики для игры. Подвергла экспертизе курочку. Я не готовила это блюдо уже целую вечность. Лео не любит курицу, да и вообще не слишком-то уважает мясо, в этом он совершенно походил на Филиппа, своего отца, который заделался вегетарианцем еще в юности, а я, когда мы стали жить вместе, под него подравнивалась. На мгновение я ощутила укол совести. Но потом все прошло. Теперь уже все равно. Я ждала гостей. И знала: среди них нет вегетарианцев, а значит будет курочка, салат и картошка.

Я сделала глубокий вдох, заправила за ухо несуществующую прядь, распаковала курочку. Во всей своей откровенной наготе она имела грустный и до смешного нелепый вид – без головы, без перьев. Несколько секунд во мне шла внутренняя борьба, но потом, набравшись храбрости, я положила руку на мертвую кожу и не почувствовала ничего, только холодок, трупный холодок. Жизнь, когда-то теплившаяся в этой маленькой нескладной тушке, давно улетучилась, куда – бог его знает. И я вдруг подумала: как странно, я стою здесь и собираюсь приготовить блюдо из того, что еще недавно бегало и клевало зернышки. Я поскорее отогнала эти мысли. Это мысли Филиппа, не мои, после стольких лет в моей голове все еще сидели мысли Филиппа. Хватит уже, покончим с этим.

Я взяла курочку двумя руками, промыла ее под водой, слегка промочила бумажным полотенцем. Мельком посмотрела в рецепт, который раскопала в какой-то старой поваренной книге, удостоверилась, что ничего не напутала.

Потом оторвала листочки тимьяна, добавила их вместе с солью и оливковым маслом в ступу и стала растирать. Когда я закончила, кухня наполнилась терпким запахом трав, я обмакнула руки в заправку и принялась натирать курицу. Мне казались противоестественными все эти архаичные, оккультные действия, травы, масла и мертвые звери. Ведьмино ремесло. Я наблюдала за собой, за всеми своими движениями, словно в кино.

Тщательно натерев курочку со всех сторон, нарезала лимон, выдавила дольку чеснока, оборвала листочки со стеблей петрушки. Осталось только начинить всем этим тушку. Прежде, много лет назад, когда запеченная в духовке курица занимала первую строчку в списке моих любимых блюд, я проделывала все это машинально. Теперь же мной овладевали сомнения. Но я взяла себя в руки. Стала начинять курочку лимоном, травами и чесноком, пока не забила под завязку. Внутренности у нее холодные, холодные и мертвые, то что от курочки осталось, набили цитрусовыми, но это ее ничуть не смущало. Мертвое, значит, мертвое. Мертвое не чувствует боли. Мертвое не страдает. Мертвое неуязвимо.

Я так часто задавала себе один вопрос: умер ли Филипп. Но по-настоящему представить себе этого не могла. Иногда, особенно в такие ночи, когда царил необычно густой мрак, мне почти хотелось, чтобы он умер. То есть хотелось знать об этом наверняка. Не только смутно догадываться. Проехали.

Я поставила противень в горячую духовку, принялась за картошку и тут вдруг вспомнила, как оно называется.

Как называется то совершенно необычное, наполнявшее меня чувство.

4

Грядут перемены.

Лето вернулось. В небе резвились на ветру черные стрижи. Палисадник у Мириам отдаленно напоминал мне сад любимой бабушки – великое и беспорядочное разноцветие из тюльпанов и георгин, роз, магнолий, форзиций. На крошечном газоне валялся синий детский велосипед. Я с облегчением отметила: машины Мартина перед домом нет. Значит, я успела и застану подругу одну. Я нажала кнопку звонка. Под ней висела глиняная табличка с изображением ежика и с неуклюжими, выведенными рукой первоклассника буквами: мама, папа, Юстус и Эмили. Я еще не успела убрать со звонка руку, а в дверях уже показалась Мириам.

– Боже правый, – вырвалось у нее. – Ну и видок у тебя!

Я не стала возражать, я предвидела такую реакцию: удивление, возможно, даже шок. Прическа говорит о многом.

Но Мириам справилась с собой и сказала:

– Прости. Я имела в виду другое. Ты выглядишь…

Она помедлила.

– Ты выглядишь потрясающе. Совсем по-другому. Вроде бы старше, и в то же время моложе. Даже не знаю, как сказать, но мне нравится.

Я благосклонно улыбнулась.

– Спасибо.

– Заходи для начала, – пригласила Мириам. – Мальчики наверху.

Я переступила порог красивого и чуточку хаотичного дома, который так безгранично любила. Здесь всегда спотыкаешься об игрушки, здесь непременно стоит где-нибудь на полу ваза с пестрыми цветами из собственного сада. Навстречу мне тянулся легкий запах приготовляемой пищи, с верхнего этажа долетали громыхающие звуки, типичные для мальчишеских игр, участники которых того и гляди взорвутся от переизбытка энергии.