Марк Альперович - Превратности любви. Рассказы, очерки, фельетоны

• Название: Превратности любви. Рассказы, очерки, фельетоны
• Автор: Марк Альперович
• Жанр: Русское современное

Любовь – понятие многогранное. Мы используем это слово, когда говорим о человеке, животных, увлечениях, Родине… У влюбленных «вырастают крылья», проявляются невидимые достоинства, силы, энергия. Неразделенная любовь порою убивает в человеке все эти качества И причинами этого чаще всего бывают ошибки людей. Превратности любви. Как их избежать? Тема, которая не может не заинтересовать читателя, так как позволяет получить ему необходимый опыт в этом жизненно важном вопросе.

---

– У всех есть свои слабости.

– Говорят, у него молодая, красивая подруга.

– Что молодая и красивая – это точно. Я был у него дома. Видел. А вот относительно подруги, сомневаюсь. У меня сложилось впечатление, что она постоянно ищет пути «налево».

– Да, нравственность потеряна окончательно. Каждый думает о том, как выжить, – резюмировал доселе молчавший старик.

– Эх, Иван! Насчет нравственности согласен. А выжить люди пытались во все времена. Недаром проституция является самой древней профессией. В Ленинграде люди умирали с голоду. А две старушки ухитрились сохранить жизнь своим любимым псам эрдельтерьерам. На фронте, на передовой была санитаркой прекрасная украинская девушка. За ней ухаживал командир батальона. Он него зависела ее жизнь. А она полюбила молодого не обстрелянного солдатика. И, вынося его раненного с поля боя, погибла сама. Так что, – Николай горько улыбнулся, – спасая свою жизнь, люди не всегда становились людоедами.

– А ты Николай, сам-то, как прошел войну? И орден у тебя всего один, – задал, как ему показалось, провокационный вопрос очкарик, который во время войны трудился на заводе в Магнитогорске.

– Месяца два мерз голодный в окопах. В первом же бою от роты осталось в живых всего семь человек. Две пули мне угодили в правую руку. Два месяца госпиталя. Затем – два месяца во втором эшелоне. Снова передовая. Непрерывный бой длился почти двое суток. Меня оглушило. Снова госпиталь. Потом послали учиться на связиста. И снова передовая. И уже на третий день боев, раненный, чуть не попал в окружение. Провалялся три месяца в госпитале. А затем попал в Сталинградский ад. Будучи тяжело ранен, почти семь дней не получал серьезной медицинской помощи. После этого, много месяцев болтался по госпиталям. Вновь на передовую попал уже под Кенингсбергом, где в первой же атаке был тяжело ранен. Но успел подорвать гранатой вражеский дзот, за что и был награжден первым и единственным орденом. После госпиталя меня признали негодным к дальнейшему прохождению воинской службы инвалидом второй группы. Приехал домой, а дома – никого. Две дочери погибли при бомбежке. А жена пропала без вести. Бывает и такое. Удалось устроиться на работу сторожем. Вот так и прошла моя жизнь.

– А вот и наш полковник, – заметил бритый наголо толстяк. – Что-то он совсем стал угрюмый.

Полковник подошел к столу и поманил Николая в сторону:

– Слушай, Николай, звонила Лена и сообщила, что съехала от меня.

– Но ты же знал, что так будет. А, где же твой племянник?

– Нет у меня больше племянника. Он, оказывается, был дома и не хотел со мною видеться.

– Это ты тоже знал.

– Надежда умирает последней.

– Не верю, что ты потерял всю надежду.

Полковник горько усмехнулся:

– Одна надежда у меня сохранилась, но на сей раз, последняя. У меня к тебе предложение. Переходи ко мне жить. Не обижу. Не согласишься, приду домой и пущу себе пулю в лоб из наградного пистолета. Решай.

Николай обнял за плечи полковника, который был выше его на голову:

– Утро вечера мудренее. В свое время и не такие дела решали. Но тут без ста граммов не обойдется. Пойдем к тебе, отметим День Победы, а поутру на холодную голову, обо всем поговорим.

– Вот, до чего доводит нашего брата одиночество, – заметил слышавший разговор очкарик вслед удаляющейся пары.

– Бывает и такой вид одиночества, как одиночество вдвоем, – заметил единственный из ветеранов, у которого сохранилась жена.

– Страшнее нету одиночества, чем одиночества в толпе, когда безумно всем хохочется, но плакать хочется тебе, – подытожил беседу бритый наголо.

– За все в жизни приходится платить. Вот эта девчонка и расплатилась за тех, кто по нужде вынужден был делить с ним кровать.

– Думаю, что те девушки, которым посчастливилось проводить войну с полковниками, не испытывали к ним неприязни, ведь в противном случае, у них была лишь одна альтернатива – окопы передовой.

– Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше, – высказал свое мнение очкарик.

– В России люди не привыкли трудиться. Ведь долгое время страна была страной рабов. А рабский труд не производителен. Воровать в России выгоднее, чем работать. Люди ищут, где легче, но при этом, где можно иметь больше, – подытожил праздничную дискуссию бритый наголо старик.

– Вова, бегом домой ужинать, – позвала своего сидевшего за столом внука Пелагея.

– Вот эта женщина! В двадцать лет красавицей потеряла мужа на фронте, и больше замуж не выходила.

– Ни мне ни тебе, – подытожил разговор очкарик.

Шариковы и Ньютоны Очерк

Сегодня я вспоминаю, как, будучи студентом одного из московских металлургических вузов, побывал на практике на одном из металлургических заводов Урала. Плавку на десятитонной дуговой печи вел пожилой мастер, по отзыву руководителя практики, большой специалист своего дела. Затаив дыхание, мы, студенты третьего курса, наблюдали за процессом выплавки стали, осуществляемым профессионалом своего дела.

Из лаборатории по селектору мастер получал данные по химическому анализу и делал соответствующие добавки в печь различных легирующих элементов. Мне на всю жизнь запомнился из этой практики один эпизод.

Лаборатория сообщила по селектору текущий анализ углерода. Мастер, не выпуская из вида студентов, стал двигать влево-вправо логарифмическую линейку, и после некоторого размышления, скомандовал сталевару: «добавь в печь две лопаты кокса».

Годом раньше, проходя ознакомительную практику на одном из украинских заводов, где металл выплавлялся в бессемерах, я познакомился и с советской металлургической наукой.

Главная задача плавки в бессемерах – это вовремя прекратить процесс продувки металла воздухом для получения металла с заданным содержанием углерода. Процесс плавки длится 12—15 минут. От своевременного окончания продувки зависит производительность агрегата.

Один из украинских научно-исследовательских институтов разрабатывал метод окончания продувки по характеристике спектрального анализа пламени. Работа не продвигалась. Показания прибора приводили или к недодуву или передуву металла. Молодой аспирант, осуществлявший эту работу, после каждой остановки печи ругался матом, как заправский сапожник.

В этот момент на пульт печей пришел бывший бессемеровщик, а ныне почетный пенсионер Иван Кузьмич. Наблюдая за процессом работы научной бригады, он говорил вслух: «рано, не додул; или поздно, передул». Аспирант, управляющий продувкой, его услышал. Он послал одного из студентов за пивом и сигаретами. И после того, как в жаркий июльский день угостил холодным пивом пенсионера, получил от него рекомендацию.

– Вот видишь балку над бессемером? Как она покраснеет, прекращай продувку.

Аспирант четко выполнил указания Ивана Кузьмича, и плавки останавливались на четко заданном значении углерода.

Из химической лаборатории прибежал профессор, руководитель работы, и стал интересоваться, как аспиранту удавалось четко попадать в заданный химический анализ. Из объяснений аспиранта я ничего не понял. Думаю, что профессор понял не больше. Он только заявил диссертанту: «Считай, что диссертация у тебя в кармане».

После окончания института, я был направлен на работу на крупнейший в СССР завод качественной стали, в первый электросталеплавильный цех в стране.

Уровень механизации в цехе был крайне низкий. Значительная часть мастеров были практиками, не имеющего не только высшего, но и средне-технического образования. Тем не менее, завод осваивал впервые в стране выплавку сложнолегированных марок сталей, необходимых для оборонной промышленности.

Тогда легирование осуществлялось за счет предварительно выплавленных лигатур, содержащих тот или иной легирующий элемент. Нас пришло на работу в цех пять выпускников института, трое из которых были в прошлом золотыми медалистами, а затем получили диплом с отличием. Для расчета необходимого количества той или иной лигатуры для попадания в заданный химический анализ мы составляли уравнения из четырех неизвестных и решали их с помощью детерминантов. При этом точность расчетов не всегда позволяла успешно выполнять процесс легирования. Мастера практики, конечно, не знали системы решения уравнений с помощью детерминантов, что не мешало им, руководствуясь практическим опытом, точно попадать в заданный химический анализ. Значительная часть мастеров печей были практиками, не имеющих высшего образования.

Среди 12-тысячного коллектива завода не было ни одного кандидата технических наук. Первый кандидат появился в лице руководителя лаборатории принципиально нового процесса – электрошлакового переплава. Через 15 лет на заводе было уже три доктора наук и более 15 кандидатов технических наук. Наука научилась получать годный металл с заданным химическим анализом путем прямого легирования его с помощью ферросплавов или чистых металлов. Однако уровень технической подготовки мастеров менялся незначительно. По-прежнему показатели работы практиков были зачастую выше мастеров с высшим образованием. Появление заводских ученых не было связано с бурным развитием науки.