Николай Осин - Семейная хроника: сборник рассказов. Том 1

• Название: Семейная хроника: сборник рассказов. Том 1
• Автор: Николай Осин
• Жанр: Русское современное

Идей в написании данной книги не было никаких. Нет руководящей и направляющей роли партии, но уважительное отношение к настоящим коммунистам есть. Книга написана спонтанно. Рассказы, отображающие разные фрагменты прожитой жизни, наполнены реальными событиями и реальными людьми. Особенностей в излагаемых рассказах тоже нет. Такой жизнью жили многие. Единственной особенностью многих героев был огромный труд на общество и на семью. И второй особенностью была, есть и останется навсегда какая-то неистребимая любовь к Отечеству. Уверен, что если пережили разруху после войны, то переживём и настоящее изобилие.

Книга издается в авторской редакции.

---

– Вниманье, вниманье! Говорит местный радиоузел. Сегодня в клубе демонстрируется новый военный художественный фильм – «Гамлет»! Фильм очень замечательный! (слово «Гамлет» – с подчёркнутым ударением на букве «е»).

Колю любила вся Кевда за превосходную игру в волейбол! Лучше «Сахуды» никто не «глушил»! Его лучше не злить! Если он войдёт в «раж», то так начинает «глушить» соперников, что мячи его не может взять никто! Они с Колей Базарщиковым (Евдокимовым) были, как Ленин и партия. Базарщиков замечательно выдавал «пасс», а «Сахуда» блестяще всё завершал.

Толян учился с нашей Таней. Когда их класс ставил спектакль «сказку о царе Салтане», Толян был «Гвидоном» и мать наша сделала ему удивительную корону, по которой вся школа была в восторге от «Гвидона»!

Уже по лицам болельщиков на втором плане видно, что очередная встреча закончилась полным разгромом соперников. Слева от Русина Вовки в кадр попал Понкрашкин Василий, герой рассказа «Драка».

Однажды мы пришли на детское кино в клуб с большим запасом по времени. Радиоузел, как волшебный дом, притягивал к себе. У радиоузла был свой моторчик и вырабатывал электроэнергию. Находился он в помещении под землёй. Выход из этого помещения был в сторону оврага «Гришкина сада». Рядом была почта. В нашей компании был Кузьмичёв Шурка (по Кевденски – Луканов). Его брат Толька учился со мной. Отец у них был конюхом. Жили они на Кузьмичёвке. Шурка был на 2 года моложе нас, но по хулиганству и «смелости», если это так можно назвать, значительно опережал всех!

Он решил нам преподнести урок этой «смелости». У радиоузла стоял столб. К нему от электростанции шли провода и уходили в домик. Они никому не мешали и были не досягаемы для нормальных людей. Это было не досягаемым для кого-то, но не для Шурки! Он пристроил какую-то чурку к стене радиоузла и, забравшись на неё, прыгнул в сторону проводов. Прыжок оказался удачным. Он ухватился за один провод! Провод от его веса провис, и Шурка коснулся земли. После этого последовал его истошный крик:

– Ура, ребцы!

Это означало – «Ура, ребята»! Потом по его кислой физиономии мы поняли, что «ура» он орёт без восторга! А когда его посиневшая физиономия, уже совсем без радости начала жалобно кричать:

– Помогите!

Мы бросились в домик к Борису. А там висит замок. Мы знали, где жила т. Настя и побежали к ним домой. Хорошо, что их кирпичный дом на ул. Селезнёвка был не далеко. Борис сидел за столом. Мгновенно бросил еду и, не одеваясь бегом к радиоузлу. Открыл домик, одел резиновые перчатки и к горе – герою. Ухватился за Шурку и оторвал его от провода. Между руками и проводом мы заметили даже искру в момент отрыва! Там уже собралась толпа зевак.

Шурка полежал на земле минут пять, встал и, пошатываясь, побрёл домой. Какая-то женщина из толпы зевак сказала:

– Вот ведь, акаянный, какой! Путнего человека убило бы насмерть! А этого никакое электричество не берёт!

И посочувствовала Борису, что он мог бы попасть в тюрьму и пострадать ни за что!

Брат Шурки – Толька дожил до армии. Там что-то случилось, и домой он не вернулся.

Второй ряд, второй справа налево – Борис Иванович Скуратов. Третий ряд, третья слева направо – Валентина Осина

Кто был первым комбайнёром в Кевде? У меня в памяти отложились два человека. Иван Калинников и Коля, по кличке «Чёрный». Он был смуглым, как цыган и его все звали – «Чёрный». А, может быть, эти комбайнёры были оба в одно время. Как говорила т. Таня Асаева:

– Коля Чёрный, работал, как чумной! Ни себе, ни людям покоя не давал! Мог по цельному дню работать не жрамши!

А, т. Таня знала, что говорила! Она же была трактористкой. В дошкольном возрасте я пришёл к нему на поле. Это поле было за мельницей в сторону Кирпичного завода. Он убирал горохо– овсянную смесь. Таскал его прицепной комбайн «Сталинец – 6» гусеничный трактор «Натий». Работал на нём Коля Ванюшин. Я попросил комбайнёра покатать на комбайне:

– Я за так не катаю! Будешь в бункере зерно разгребать?

– Буду!

Он посадил меня в бункер, и я трудился целый день. Наелся гороху до отвала. Время пролетело незаметно. Стало темнеть, и я спохватился! Надо же домой идти скорее. До прихода коров из стада надо сделать два полезных дела! Нарвать на огороде бересты свежей, и при этом прополоть картошку. Коля «Чёрный» насыпал мне карман овса с горохом:

– Вот тебе заработок! Горох выклюешь сам, а овёс отдашь курам.

Я, что было духу, бежал домой, но было поздно! Коров уже пригнали! От матери получил подзатыльник за невыполненную работу. Не помог и «заработок». Наоборот, из-за него я получил только добавку!

– Ты что, хочешь в тюрьму попасть! За колосок дают 10 лет! А у тебя сколько колосков? У тебя жизни не хватит срок отсидеть! Ешь свой заработок, чтобы следов не осталось!

После такой встречи я больше не ходил на такие заработки. Следующие заработки были уже в виде трудодней. Отвозили зерно от комбайнов на лошадях, запряжённых в повозки с ящиками. Разгружали мы эти повозки деревянными лопатами на «Петенькином» току. Тогда ещё запрягать лошадь конюхи помогали.

Мотор с комбайна у «Чёрного» Коли зимой снимали и крутили этим мотором жернова на мельнице. Какая произошла при этом трагедия на мельнице – описано в рассказе «Родители».

Как быстро пролетела жизнь!

Как вчера, помню в мельчайших деталях свадьбу Коли Ванюшина. Тётя Клавдия Бояркина, одетая мужчиной в солдатских брюках, с усами, нарисованными углём, с яркими щеками от красной свёклы – раздобыла где-то ружьё и стреляла у дома Вероньки Хорошевой!

– Отдавайте, ярку, заплутавшуюся в вашем доме!

Теперь никого нет! Все умолкли. Нет даже домов многих, в том числе директора школы Скуратова и его соседей Дудукиных. Кто-то из благодарных учеников сохранил о нём память.

КОЛЯ-ОБЪЕЗДЧИК

Стояла чудная Гоголевская Ночь! Полная луна щедро освещала сказочные деревья, покрытые пушистым, серебристым инеем! Хрустящий от мороза снег, заигрывал крохотными лунными зайчиками, покрывая все толстым голубоватым покрывалом!

В доме горела керосиновая лампа. Фитиль был убран так, что свет напоминал лампадку. Лунный свет в окна был ярче ее. Лампа ждала с посиделок Володю. Все спали мирным сном.

Вдруг где-то грохнул выстрел! Гулким эхом он прокатился вдоль засыпанной снегом речки. Деревья, вздрогнув от неожиданности, уронили часть своих драгоценных украшений. Мать, молниеносно соскочив с постели, перекрестившись, бросилась к окну. Грохнул второй выстрел! Мы, кто были на печке, опасливо поглядывали из-за занавески на всполошившихся родителей. Мать начала строить тревожные догадки из-за появившихся в последнее время в Кевде двух бандитов. Как показали последующие события, её сильное материнское чутье не подвело! Отец, как мог, успокаивал ее. Их приглушенный разговор прервал стук в дверь! Стук, со слабого, резко нарастал в сильный!

Отец в кальсонах и ночной рубахе вышел в сени.

– Кто там?

– Минька, скорей, скорей открывай! Коля!

– Какой?

– Открывай, моп твою ять, скорее!!!

Отец открыл. В избу влетел как ошпаренный Коля Объездчик. Первым делом подлетел к лампе и дунул в пузырь сверху.

– Дверь-то закрыл в сенях?

– Да. Закрыто. Что случилось?

– Ты чего, глухой? Два раза звезданули!

– Да, слыхали. Но ведь кто знает где?

– Против Ванягиных. Гребанули в меня!

– Это как же так получилось?

– Пили у Саняна, Мишка Пичужкин, я, Аляханов и Киселев. Нагрузились порядочно. Мы, после пьянки, еле выползли с Мишкой. Добрели до Земёнковых и он потащился на свою Бочкаревку, а я поплелся протоптанной школьниками тропочкой по прямой до своей Котышовки. Из Земёнкова оврага еле вылез ползком. Добрел до взлобинки против Ванягиных, вот тута они в меня и гребанули. Пуля просвистела около башки. Значит, в неё, суки, метили! Я, вгорячах, пробежал немного и жуякнулси. Бежать дальше – это только быть мишенью. Пуля догонит. Она быстрей бегыт. Притворилси убитым. И хмель весь в момент вылетел! Гляжу с дороги, от Ванягиных опускаются два мужика вниз. Дошли до речки, дальше загвоздка. Через снег стали проваливаться в тину. Видать ключи в речке не давали ей замерзнуть. Стали совещаться, где ловчее перейтить. По разговорам я понял, кто меня пас! Это Аляханов и Киселёв. Я ещё у Саняна понял их намёк. Аляханов пригрозил, что он в долгу за землянку не останется!

Потоптавшись около речки, Киселёв предложил:

– Жуй с ним! Подохнет и так. Кровью изойдет!

– Аляханов еще раз звезданул в меня. Пуля впилась в снег около самой хари. Я не шелохнулси. Они решили, что я подох, и пошли вверх к дороге. Потом постояли и пошли в сторону Симановки. А я до Котышовки, и вниз к вам.

– Ой, Коля, как же ты так живёшь на лезвии бритвы?

– А я, Миньк, ни жуя ничево не боюсь!

– Как же так, при такой опасности для жизни, и ты без отпора?

– Отпор был, он почти завсегда со мной. Да что толку, он был не заряжен! Я сам опустошил барабан, чтоб соблазна по пьянке не было, или случайно кому чужому в руки попадет. Поэтому я и лежал на тропке школьной, как на сковороде. И есть чем ответить, но ево не взять! Они упредят!