Любава Малышева - Подальше от мужчин. Радфем-коммуна «Пчёлы»

• Название: Подальше от мужчин. Радфем-коммуна «Пчёлы»
• Автор: Любава Малышева
• Жанр: Русское современное

Гендерные стереотипы, домашнее насилие, феминизм, ксенофобия, квир-танго, женская история, велосипеды, профитроли, сквоттеры, бергенский дождь, синдром аспергера, музыканты, белый кролик.

---

Вздохнув, Ида-Иден помог Лиаму подняться, взял его сумку и вместе они добрели до «Пчёл». В коридоре было пусто, все «Пчёлы» закрылись в своих комнатах, Ди почему-то не было, еще одна соседка по комнате Иды-Идена, индианка Сири, спала. Посоветоваться было совершенно не с кем. Поэтому Ида-Иден устроил Лиама на ночь в гостиной и пошел спать.

Утром Лиама обнаружила Мона. На самом деле у Лиама была очень плохая репутация. Когда он был юн, он наделал много ошибок, которые местные газеты не оставили без внимания. Даже после каминг-аута и десятилетнего пребывания в женском образе, даже после участия во многих социальных проектах, Лиам был вынужден оправдываться, хотя давно не ощущал никакой связи с той личностью, которая проживала в его теле в юности. Он знал отношения «Пчёл» к мужчинам, поэтому утром он не особенно удивился, когда Мона буквально вышвырнула его из дома и начала громко кричать по-польски и по-норвежски, созывая собрание. Лиам сидел на высоком крыльце и курил, слушал перебранку, слушал бой церковных часов, смотрел на людей, бредущих мимо по улице и думал, удастся ли докурить сигарету или дождь докурит ее быстрее.

После того, как посуда была разбита, а Марьяна принесла вниз Александера, началось долгожданное общее собрание. Правда, Нил была на работе в своей керамической мастерской, но остальные «Пчелы» присутствовали. Считая Иру, семь человек сидели вокруг разбитого стеклянного стола.

Собрание

Ди всегда была модератором собраний. Она раздала всем белые листки бумаги и сказала:

– Правила коммуны были нарушены. Мы должны обсудить произошедшее и решить, имеет ли Ида-Иден право остаться с нами или теперь он должен покинуть «Пчёл» немедленно и навсегда. Мы будем голосовать по вопросам, которые внеочередное собрание решит нужным задать. Через пять минут каждый должен написать свои вопросы на листочке и потом мы продолжим.

Ди держала нейтралитет и поэтому она закрыла дверь в гостиную, прошла на кухню, налила в чашку чай, сделала бутерброд и взяла зонт, одеяло и туристическую пенку и вышла на крыльцо. Лиам обернулся и увидел Ди.

– Привет! – сказал он.

– Получил? – спросила Ди, расстилая пенку и помогая Лиаму укутаться в одеяло.

– Да, сначала от Эйнара, потом от Моны.

– Но она же не сильно тебя? – спросила Ди, раскрывая зонт и присаживаясь рядом с Лиамом.

– Ну так, платье порвала.

Ди и Лиам были знакомы много лет. Они вместе учились в штайнеровской школе, вместе играли в выпускной постановке «Двенадцатая ночь». Лиам играл Лизандра, Ди – Гермию. После второй постановки Лиама арестовали и обвинили в изнасиловании двенадцатилетней девочки. Разбирательство шло долго, в итоге он был оправдан. Но бергенские феминистки запомнили этот эпизод и не упускали случая лишний раз напомнить Лиаму, что он насильник.

Второй раз Лиам попал в поле зрение активистов, когда полиция заподозрила его в изготовлении детской порнографии. Лиам тогда собрался и улетел во Вьетнам на три месяца. Ди по собственной инициативе забрала и увезла все вещи Лиама, выброшенные его соседями, в собственный гараж. Позже обвинения были сняты, за порнографию арестовали соседа Лиама, какого-то известного адвоката, сторонника правых. Но уже ни одна правозащитная группа, кроме палестинской, не принимала Лиама в свои ряды.

На прайде Лиам появился только когда Ди вошла в комитет. Он шел вместе с прайдом в своём красном пальто, с накрашенным лицом, на высоких каблуках и вокруг него не было никого. Никто не хотел идти рядом. Никто не хотел говорить. Ди ехала на платформе и занималась звуковым пультом, электрогенератор коротило от дождя. Был очень сильный ветер, радужные флаги трепетали и разрывались. Люди, несущие транспаранты, сгибались и очень скоро весь прайд смыло дождем. Лиам заплакал и отстал от колонны, сквозь слезы он видел серую массу города, расплывающуюся и дрожащую.

Сколько всевозможных поговорок придумано для самоопределения. Ты – это твой жизненный опыт. Или: ты – то, что тебя окружает. Скажи мне, кто твой друг. Ты – то, что ты ешь. Ты – то, что ты думаешь. Ты – это твои намерения. Ты – это твои приоритеты. Очень сложно жить, когда твой приоритет – чтобы били не очень сильно. Вот что думал Лиам.

– Никуда не уходи, – сказала Ди. – Это моя коммуна и я тут решаю.

– Ты диктатор, – сказал Лиам.

– Да, я диктатор.

– Но все против меня, они ненавидят меня.

– И что, тебе есть куда идти?

– Нет.

– Тогда будешь терпеть ненависть.

– Не привыкать.

– А что с Эйнаром?

– Ну…

– Что, без повода?

– Ну я выпил.

– Ты всегда пьешь.

– Я выпил и поцеловал его.

– Ты и раньше его целовал.

– Но раньше я не говорил лишнего.

– Ясно, мне пора. Сиди и жди.

– Сижу и жду, – сказал Лиам, оставшись один на один со своей сумкой.

Обитатели коммуны громко обсуждали Лиама, но при появлении Ди все замолчали и протянули ей листки. Ди выкатила в центр комнаты модераторскую доску и взяла фломастер.

– На повестке дня следующие вопросы… – Ди начала записывать на доске предложения «Пчёл». – Первое. Ира и ее ребёнок. Второе. Кролик. Третье. Дежурство по кухне. Четвертое. Лиам. Предлагаю высказываться по первому вопросу. Ира и ее ребёнок.

Руки подняли все. Первой говорила Мона. Ира в разговоре не участвовала вообще. Марьяна иногда переводила ей: «Все в порядке, ты понравилась» или «Хорошие новости».

Оказалось, что все «Пчёлы» одобряют экстренную эвакуацию Иры. Лейла сказала, что она хотела бы помогать с ребёнком. Марьяна сказала, что будет учить Иру норвежскому. Мона сказала, что она найдёт для Иры велосипед с детским сидением. Ида-Иден сказал, что детей не любит, но Александер кажется ему симпатичным. Сири сказала, что у её сестры в Воссе есть много старых детских вещей и она попросит их привезти. В общем, по первому вопросу все были единодушны и это несколько разрядило атмосферу. Феминистки единогласно проголосовали за то, чтобы Ира и Александер жили в «Пчёлах». Ну то есть все, кто имел право голоса, проголосовали.

Вопрос с кроликом

По поводу кролика мнения разделились. Лейла говорила, что кролик – это антисанитария. Сири сказала, что она боится кролика. Мона сказала, что кролик – самец и попадает под ограничения «Пчёл». Марьяна ответила, что кролик животное и подвергается дискриминации даже не по гендерному, а по более широкому – видовому принципу. Поэтому, несмотря на биологический пол, белый кролик может проживать в «Пчёлах». Ида-Иден сказал – что у него аллергия на кошек и неизвестно, будет ли аллергия на кролика. Было решено провести еще одно собрание по кролику вместе с Нил. Поскольку Хокон IV сидел в комнате Нил, он не мог присутствовать на собрании и не мог очаровывать присутствующих своим белым мехом, пушистым хвостиком и розовыми прозрачными ушками. Так Хокон IV получил отсрочку и был оставлен в покое. А «Пчёлы» перешли к вопросу мытья посуды.

Марьяна: – Лейла не помыла посуду в понедельник.

Лейла: – Я болела.

Марьяна: – Месячные – это не болезнь.

Сири: – В вашей культуре – не болезнь. Но в мире много разных культур.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.