Ирина Соловьёва - В потоке творчества: художник… Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников

• Название: В потоке творчества: художник… Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников
• Автор: Ирина Соловьёва
• Жанр: Биографии и Мемуары

Первая книга из серии семикнижья «В потоке творчества: художник» открывает возможность детально познакомиться с живописным творчеством Терентия Травника – яркого выразителя современности. Здесь же автор представляет и некий срез нашей эпохи. Через коллекцию литературных портретов современников, оказавших влияние на внутренний мир художника, можно составить и портрет поколения. В книге представлены фотоматериалы из личного архива семьи Алексеевых и некоторые иллюстрации картин Травника.

---

В один из дней лета 1974 года, в пионерский лагерь имени А. П. Гайдара приехал корреспондент популярной и любимой многими в то время газеты «Вечерняя Москва». А уже скоро в одном из выпусков появилась фотография детей, занимавшихся в изостудии лагеря, на которой вместе со своим товарищем сидел и рисовал Игорь Алексеев. Под фотографией была небольшая заметочка о том, как пионеры готовятся к веселому карнавалу. Вырезка из этой газеты потом долго хранилась под стеклом письменного стола отца, за которым Игорь делал уроки. Стол и по сей день стоит в его домашнем рабочем кабинете.

Вспоминая свои школьные годы, Терентий признается, что часто получал призы именно за рисунки. Видимо, действительно неплохо рисовал и, главное, очень любил это занятие. У него оно легко получалось, но делать рисование своей будущей профессией ему совсем не хотелось. Более того, у него было полное убеждение в том, что профессии надо именно выучиться, освоить, приложив массу стараний и сил, а рисовать он и так умел. Ему хотелось стать археологом, астрономом, геологом, биологом, путешественником, кем-то именно из науки, но никак не художником.

Вообще-то с рисованием все складывалось довольно забавно. Обычно он себе говорил, что если из него ничего хорошего не выйдет, то художником-то он станет всегда. И вот теперь, когда он все-таки им стал, то с улыбкой вспоминает сказанное. И если кому-то рассказывает об этом, то непременно добавляет: «Ну, раз уж стал художником, то получается, что ничего путного из меня так и не вышло».

Профессия художника представлялась для него чем-то запасным. Он желал знать и уметь намного больше, чем то, что, казалось, всегда было с ним. Ему хотелось учиться, дерзать и преодолевать трудности, достигать высот самоотверженным трудом в неизвестном для него деле. На этом были построены все его игры и занятия в детстве. Это же он и внедрял в отношения со своими школьными друзьями.

К концу начальной школы он организовал дополнительные уроки, где каждый из ребят преподавал то, чем сам и увлекался. К примеру, Терентий – археологию, а его друзья, Коля Игумнов – биологию и Саша Басов – астрономию. Благодаря своим родителям они неплохо в этом разбирались. В этом районе жили преподаватели Московского университета, профессора, юристы, дипломаты.

Одноклассники Игоря были их детьми, и отсюда – знания. Они буквально их жаждали. Им не хватало обычных школьных уроков, и ребята часами не вылезали из читального зала районной детской библиотеки им. А. П. Гайдара. Терентий тогда бесповоротно влюбился в книги, в их запах, в их тишину. Эта любовь с ним и по сей день. Чудесное было время. Все они равнялись именно на ученых, а потому дополнительно учиться рисовать после школы Игорь и не думал. Видимо, считал, что умеет и ему вполне хватало нечастых, раз в неделю, посещений изостудии. С таким подходом к делу, да еще и с переездом на новую квартиру его рисование к восьмому классу заметно поугасло.

Может Терентий в чем-то и прав в своих суждениях, но у жизни были свои планы на этот счёт, и, несмотря ни на что, она с идеей художественного образования неотступно следовала за ним по пятам, не отпуская его от себя ни на шаг. И вскоре мы с вами сможем в этом окончательно убедиться.

К восьмому классу он полностью переключил свое внимание на музыку, самостоятельно освоив гитару и создав со своими друзьями Леонидом Чертовым, Димой Вороновым, Юрой Царевым, Володей Горчаковым, а позже и Сергеем Баранчиковым рок-группу «Ноев Ковчег». Его талант художника проявился и здесь. Рисуя плакаты своей рок-группы, он переснимал их и распространял черно-белые фотографии в классе. После окончания школы с ним произошли и вовсе невероятные события, связанные именно с рисованием.

В 1981 году Травник поступил в Московский электротехнический институт связи МЭИС, что недалеко от станции метро Авиамоторная, который и близко не был связан с искусством, к тому же на сложнейший факультет радиоэлектроники. МЭИС был абсолютно технический ВУЗ с мощной военной кафедрой. Живописи там, казалось, и в помине нет места, но это только на первый взгляд.

МЭИС. Фото 2001 г.

Этот институт Алексеев выбрал не случайно. Еще в школе он любил именно математику и хорошо учился по геометрии, алгебре, а по физике, какое-то время был лучшим учеником школы, участвовал в олимпиадах и конкурсах, нередко побеждал. Точные науки давались ему всегда легко. Свой выбор в сторону технического образования он объяснял тем, что просто мечтал научиться электронике, получить знания, позволяющие создавать аппаратуру для своего вокально-инструментального ансамбля – купив детали, самому паять усилители, микшеры, эквалайзеры, собирать разные звуковые эффект-приставки, чтобы с этим выступать на сцене.

Парадокс ли, а может, провидение, но получилось, что именно этот технический ВУЗ стал той самой отправной точкой, началом большого пути для Терентия, но только совсем не в технику, а в то самое рисование, самую́ живопись, от которой он так уверенно всегда уходил. Именно учась здесь, он осознанно сделал первый серьезный шаг в необъятный и всепоглощающий мир искусства.

Первый курс закончил хорошо, а к концу второго, понял, что резко теряет интерес к учёбе, стал посещать занятия выборочно и принял решение уйти из института. К этому времени он успел зарекомендовать себя вполне перспективным студентом и получил предложение оформить академический отпуск, к тому же на тот момент он проходил обследование в 133-й МСЧ по линии военкомата, как будущий призывник.

Академический отпуск оказался, как никогда, к месту. Это было здорово! Он получил свободу, но при этом оставался студентом. Его тянуло в студенческое братство, вдохновлял свободный дух ваганта. Пребывая в академическом отпуске, он продолжал постоянно ездить в институт ради общения или, как говорит сейчас молодежь «потусоваться». Кстати, слово это в лексикон сегодняшней молодежи пришло как раз из тех лет – из среды хиппи.

В одну из «тусовок» институтских хиппи Терентий знакомится с Сашей Быковым – Yellow. Yellow (Желтый) его прозвали за то, что он когда-то переболел желтухой. Саша также был в «академке», и уже успел отпустить волосы. Среда хиппи была весьма привлекательна для обоих. Они быстро сошлись на почве музыки и рисования. Идея живописи вновь стала актуальна для Терентия, и Саша предложил ему не терять время зря, а поступить в вузовскую изостудию. Одновременно Быков просто и по-дружески вводит Терентия в курс дела «волосатого братства». Именно в этот момент в душе Терентия и происходит та самая перемена, вольнодумное изменение ума, свойственное всякому интеллигентному юноше в восемнадцать с небольшим лет. Он понял – чем просто болтаться в «академке», лучше проводить это время с пользой: продолжать учиться в том же ВУЗе, но только… живописи.

Институт был той силой, что постоянно тянула его к себе. Московское студенчество манило и влекло, а сам он говорил, что «с упоительным безволием бросился в эту полувзрослую, полудетскую и, самое главное, свободную жизнь»:

«Надо просто хоть раз стать и быть студентом, чтобы по-настоящему понять, что это такое. Здесь всё – и первая любовь, и первый шаг навстречу миру, когда ты почти способен быть самостоятельным, но по-прежнему чувствуешь опору и поддержку своих родителей».

Тогда он бесповоротно для себя решил, что будет серьезно заниматься в вузовской изостудии и ходить на все ее занятия. Терентий всегда любил учиться. Свидетельством этому является не один десяток дипломов, справок, выписок, в общем, «корочек» о самых разных образованиях, начиная от нетрадиционной медицины и заканчивая слесарным и кулинарным делом.

Изостудия, куда он пришел, оказалась «весьма авторитетной, с волевым и знающим преподавателем». При поступлении Травник показал ему несколько своих рисунков и человек с большой рыжей бородой, в тяжелом вязаном свитере и с длинными волосами взял его в свою команду. В студии, 30 апреля 1983 года Терентий познакомится с Вадимом Овсянниковым (хиппи с именем Blomi), оказавшим впоследствии сильнейшее влияние и на жизнь, и на саму личность Травника.

«Мы как-то моментально с ним подружились, – вспоминает он в своих дневниках. – Так нежданно-негаданно рисование, если и не вернулось из моего детства, то, по крайней мере, сделало попытку установить двустороннюю связь. С этого момента оно основательно укрепилось в моем сердце, все больше и больше вытесняя меня из ВУЗа, а ВУЗ из моего ума со всеми его „лабами“, семинарами и лекциями, с бесконечными радиосхемами, платами, осциллографами, антеннами и лампами».

Интересно то, что учась на самом сложном, можно сказать, элитном вузовском факультете АТиЭ (Автоматики, Телемеханики и Электроники, филиал Московского МИРЭА), его любимыми предметами оставались история КПСС, иностранный язык и программирование, которое тогда только зарождалось в стране.