Аше Гарридо - Все истории. Кроме романов

• Название: Все истории. Кроме романов
• Автор: Аше Гарридо
• Жанр: Русское современное

Под этой обложкой собраны все истории Аше, кроме романов – в том числе и те, с которых романы начались, и те, которые жили себе отдельно, а потом романы заключили их в крепкие объятия. Так или иначе, все истории – здесь.

---

Никола прошел в угол. Придерживаясь рукой за книжную полку, наклонился, приподнял край лоскутного одеяла, заглянул под кровать. Никого. Он выпрямился и в недоумении пожал плечами. Тут-то и бросилось ему в глаза незамеченное раньше. Да потому и не заметил, что быть такого не могло: двуострое копытце с клоком слипшейся от крови козлиной шерсти непринужденно выглядывало из-под одеяла.

Никола прислонился плечом к корешкам любимых книг, как бы ища у них поддержки перед лицом жестокой реальности: этот кусок вонючей козлятины не придумал ничего лучше, кроме как спрятаться в его постели, под его одеялом.

«Кто спал в моей постельке и помял ее?» – осипло выдавил Никола. И резко сдернул одеяло на пол.

Никакой реакции. Только передернулась пара точеных копытец. «Во сне», – понял Никола, сам пребывая как бы во сне. И еще раз пересчитал копытца. Пара. Одна пара. И все, если говорить о копытах. Приходя в себя, но одновременно еще более туманясь мыслью, Никола разглядел заломленные локти, полускрытый буйными кудрями профиль, сложенные одна к одной и умощенные под щеку ладошки. А также нездешней смуглости обнаженный торс, как из меховых штанов, выраставший из косматых бедер. И еще: из кудрей буйных на полпальца выглядывали крепкие рожки. «Молодой ишшо», – определил Никола.

Беглец спал безмятежно, как у себя дома. «Умаялся, сердешный», – съязвил Никола, чтобы вернуть обычную ясность мысли. – «Ай-яй-яй! Сейчас-сейчас… придет серенький волчок – и укусит!»

Сивый! Ну не выдавать же на съедение этакое чудо чудное, диво дивное, а что делать с соседом? Нехорошо получится, если просто прогнать с порога. Объяснить Сивому, что за добычу он преследовал на самом деле, не представлялось возможным.

Никола поднялся наружу, ухватил косульку за задние ноги и отволок подальше, за кусты. «Бери», – сказал он Сивому, махнув рукой. Для этого не пришлось даже перекидываться: Сивый всегда понимал его, потому Никола и позволил остаться здесь его стае, когда облюбовал этот лес для себя.

У себя Никола подбросил дровишек в огонь, накрыл козлоногого, заботливо подоткнув одеяло. Тот только перебрал копытцами и замученно всхлипнул. Никола покачал головой, но будить его не стал. Обернулся Серым Волком и, вспрыгнув на широкую кровать, свернулся клубком поверх одеяла. Нос положил на хвост и благословил себя на сон грядущий такими словами: «Кто спит, тот обедает, как писал Дюма-отец. Утро, понимаешь, вечера мудренее. Какую, может, консерву открою. А чем этого кормить? За сеном, что ли в деревню?..» – тут мысли его спутались и угасли.

Разбудил его шорох, робкое дыханье. Натощак сон неглубокий. Никола наставил уши, втянул прогревшийся воздух, почти на вкус отдающий козлом, приоткрыл зелено полыхнувшие глаза. Фавн козлом скакнул с кровати – чуть не через всю комнату. Но Никола оказался проворнее – он встретил робкого гостя перед дверью, припав на передние лапы и приветливо приоткрыв пасть. Хвост его похлопывал по навешенной на дверь шкуре. То ли гость с собаками не был знаком, то ли его так просто не проведешь – он зашелся тонким блеяньем и закрыл глаза. Руки вытянул перед собой, то ли защищаясь, то ли умоляя. И так застыл, ожидая смерти. Израненные ноги мелко дрожали.

Тьфу ты, подумал Никола. Это ж надо! Но тут вспомнил, сколько гостю пришлось уже натерпеться (не говоря даже о том, как его сюда занесло), и поступил по-человечески: обернулся, подошел и похлопал успокоительно по смуглому плечу. Фавн широко раскрыл глаза, уставился на добра молодца, закатил зрачки и винтом начал падать. Никола подхватил его и отнес на кровать. Стоило скакать!

Из шкафчика достал бутылку, выдернул пробку из горлышка. Потянуло бражкой, огненной водой – и травами, травами. Оттянув безвольную челюсть, Никола влил в гостя с полглотка, успев заметить, что зубы у него так, серединка на половинку. Не хищник и не травоядное. Всеядный, как человек. Ну и слава Богу.

Фавн закашлялся и вскочил, вернее, попытался, но был остановлен широкой ладонью, уложен обратно, накрыт одеялом.

– Как дела? – спросил Никола.

– А ты кто такой? – не растерялся фавн.

Конечно, они понимали друг друга: в сказках и мифах все говорят на одном языке, а как же иначе?

– Я ворон здешний, а не мельник, – немного невпопад нашелся Никола, вызвав очередное оцепенение у нервного гостя. Так он обычно дразнил русалку, а тут само на язык вывернулось.

– Ладно, – покровительственно похлопал он по плечу беженца из Эллады. – Я – Серый Волк, оборотень, в натуре, как это сейчас говорят. А вообще не бойся.

– Я не боюсь, – вопреки сотрясшему плечи ознобу сказал гость. И старательно улыбнулся. Было в его улыбке что-то козье, как и в желтоватых глазах, то ли косящих, то ли слегка безумных. Но когда улыбка стаяла с его лица, что-то от нее все же осталось, видно все дело было в чуть загнутых уголках губ. Только заглянув пристально ему в глаза, Никола убедился, что он вовсе не улыбается. Такая вот улыбчивая мордашка – улыбается сама.

– Не бойся, – очень веско повторил Серый Волк. – Я тебя не съем. Честное слово. Маугли ты мой. Косулей выкупленный. Кстати, есть хочешь?

– Пить…

Никола расшевелил огонь, выскочил зачерпнуть снега подальше, где не натоптано. Подвесил котелок, выбрал травки поздоровее.

– Насквозь промерз?

– Согрелся уже.

– Да я вижу, вижу. Холодной не дам – будем чай пить. Заболеть не хватало. Здесь Асклепиев ваших с Хиронами не водится.

– Где – здесь? – встрепенулся гость.

Никола помолчал, раздумывая, как подсластить новость. Но вспомнил, что правда, как травка, чем горше, тем здоровее.

– Да вот здесь. На Руси, понимаешь, матушке.

Безмятежное лицо показало Волку, что гость о Руси-матушке слыхом не слыхал. Видом уже повидал, однако.

– А в ваших кущах еллинских, значит, русского духа не чуяли?

– Чи-во? – наклонился фавн.

– Да так. Давай знакомиться. А зовут меня Николаем, по батюшке кличут Никифоровичем.

– Так ты наш? – обрадовался фавн, услышав знакомые имена.

– Да ну какой там. Это так, культурное наследие.

Фавн вздохнул.

– А я – Иларий, – и невзначай улыбнулся козьей своей, но нестерпимо обаятельной улыбкой.

– Веселый, значит, – улыбнулся в ответ Серый Волк. – Ну, сегодня ты уж всласть повеселился. Давай-ка я твои ноги посмотрю. Снег – он, конечно, чистый…

Иларий послушно выпростал ноги из-под одеяла, озабоченно оглядел их. Покачал головой.

– Это тебе не по склонам пелеонским скакать. Аки козленти. Ничего, до свадьбы заживет. Вот найдем тебе подходящую козочку…

Фавн весь передернулся, возмущенно запыхтел.

– Да ладно, ладно. Пошутил я. Ну уж я не знаю, как ты мавкам глянешься. Таких как ты тут видом не видали, слыхом не слыхали. Как тебя угораздило? – приговаривал Никола, ловко обкладывая израненные лодыжки распаренной травой и обматывая сверху бинтом медицинским стерильным.

– Да вот… – снова передернулся Иларий. – Я от Власа бежал…

– От Власа, говоришь? Эх, все родные звуки. Колыбель цивилизации… И дальше? Чего от него, неповоротливого, тупого, бегать?

– Тупой-то он тупой, да поворотлив не в меру. И туда поворотлив, и сюда. Ну, в общем, противный.

– Ну, в общем, Греция. Платон, «Пир». Ну и дальше?

– Ну, и я бегу – а там пещерка. Кусты сзади далеко трещат. Я в пещерку и юркни. Думаю, козел этот…

– Как? Ну да, козел и есть.

– … ни за что не догадается. Он же тупой.

Фавн перевел дух, поморщился.

– А ты молодец, терпеливый, похвалил Никола, доматывая бинт. – Ну вот уже и все. Так что у вас там дальше с Власом было?

– Ничего не было. Он полез в грот, и тут я взмолился: боги великие, Пан-отец, не дайте пропасть, уберите меня отсюда! Как вдруг загремело, затряслось, загрохотало, заворочалось, загромыхало, содрогнулось…

Глаза фавна стали закатываться.

– Тиш, тиш, – похлопал его по косматому колену Никола. – Какой ты впечатлительный. Ну, понятное дело, землетрясение. Завалило тебя, что ли?

Иларий торопливо закивал.

– Засыпало. Потом не помню. Потом глаза открыл – свет белый, глаза режет, холодно, как в жизни не было, все белое, стою по колено в белом, коркой покрытом…

– Мать моя… козочка! – поддержал Никола. Иларий оскорбленно фыркнул.

– Да ладно, ладно, – примирительно сказал Никола. – Убрали тебя оттуда, нечего сказать. Бандероль без адреса. Хранить вечно. Знаешь, сколько лет прошло?

– Сколько?

– Да не одна тысяча.

– Не может быть…

– И Пан умер.

– Не может быть…

– Точно, точно. Была верная весточка. Умер, мол, Великий Пан. Тыщи две тому назад. Кто ж тебя теперь домой вернет?

Иларий смотрел потерянными глазами, желтоватое радостное безумие в них выворачивалось отчаянной изнанкой. Губы дрожали. Пальцы вцепились в мех на коленях.