Венди Хиллинг - Моя жизнь в его лапах. Удивительная история Теда – самой заботливой собаки в мире

• Название: Моя жизнь в его лапах. Удивительная история Теда – самой заботливой собаки в мире
• Автор: Венди Хиллинг
• Жанр: Домашние животные
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-88646-3

«Моя жизнь в его лапах» – это трогательная, добрая и вдохновляющая история о том, на что способна взаимная привязанность человека и собаки. Страдая от тяжелого врожденного заболевания, сделавшего ее кожу настолько хрупкой, что любое воздействие на нее оставляет раны и причиняет боль, так называемого «синдрома бабочки», Венди Хиллинг, несмотря на огромную силу воли и желание быть независимой, постоянно ощущала свою беспомощность. Так было до встречи с Тедом, золотистым ретривером, воспитанным специально для того, чтобы ухаживать за ней. Добрый, нежный и бесконечно преданный пес подарил ей свободу, помог раскрепоститься, стать общительнее, показал, что она может положиться на него во всем, и даже доверить ему свою жизнь.

---

Однажды я пришла на урок, и единственной свободной лошадью оказалась сильная, мощная кобыла Блэк Мэджик. Пропустить занятие я не могла – перенести его было невозможно. Если я не сяду на лошадь, значит, придется ждать целую неделю. Мысль об этом была невыносима. Мне не нужны были поблажки, поэтому я решила, что сяду на эту лошадь.

Мы выехали на дорогу, и тут я поняла, что не могу управлять ею. Блэк Мэджик была очень сильна, и руки у меня горели от боли. Когда мы подъехали к полю, меня охватила паника. Я знала, что мне не остановить лошадь. И я сделала единственное, что мне оставалось: свернула с маршрута и вернулась в конюшню.

Там я поставила Блэк Мэджик в стойло, вычистила его и задумалась, что же делать дальше. В школу я приехала на велосипеде, но теперь не знала, как вернуться домой – руки мои кровоточили даже сквозь перчатки.

Вошел инструктор. Он был в ярости из-за того, что я вернулась одна, и сделал мне выговор: если я не буду выполнять то, что мне говорят, то могу больше не заниматься. Я не знала, что ответить. Нужно было просто развернуться и пойти домой, но мне было не по себе от того, что обо мне могут плохо подумать. Я сняла перчатки и показала ему, почему я вернулась в конюшню. Ладони покрылись черными язвами. Инструктор был в ужасе.

– Как же ты ездишь, если это настолько больно? – поразился он.

– Вот так и езжу, – ответила я. – Я не могу скакать, не причиняя себе боли. Но не заниматься верховой ездой я тоже не могу.

– Почему же ты не сказала?

– Я не хотела, чтобы вы относились ко мне как-то особенно.

Я просила инструктора пообещать, что он никому не скажет о моей болезни. Приехал папа и забрал меня домой вместе с велосипедом. Он не стал меня ругать, сказал только:

– Ты должна понять, что можешь делать, а чего нет. Ты очень смелая, даже смелее, чем сама думаешь. Но тебе нужно быть осторожной.

Любовь к лошадям была у меня в крови. И ради них я была готова терпеть любую боль.

***

Мне уже исполнилось шестнадцать. Приближались выпускные экзамены. Неожиданно для всех в средней школе я училась довольно хорошо, хотя в пансионе учебе уделяли маловато внимания – там главным было наше здоровье, а не образование. Моя сестра Мэри уже уехала в колледж, и мама сказала:

– Если сдашь экзамены, сможешь поехать в колледж, как и Мэри.

«Вот черт!» – подумала я. Меньше всего мне хотелось учиться в колледже. Мысль о том, что снова придется покинуть дом, была для меня невыносима. Я хотела просто окончить школу и начать работать, чтобы собрать деньги на моего пони. И я решила провалить экзамены.

Первым экзаменом была английская литература. Я отказалась что-либо писать: положила ручку и сидела перед пустым листом. Директор школы вызвал меня к себе и спросил, что это я делаю.

– Я не хочу учиться в колледже, – ответила я. – Я семь лет провела в пансионе и сыта общежитием по горло. Я хочу начать жить самостоятельно. Я хочу работать и хочу собственного пони.

Директор вздохнул.

– Что ж, я не могу тебя в этом упрекнуть.

Все были уверены в том, что я никогда не смогу работать. Врач говорил, что раны будут воспаляться и мне часто придется брать отгулы для посещения больниц. Но к этому времени я уже знала, что не следует слепо верить, когда мне говорят, что я чего-то не смогу. Ведь если бы все, что говорили врачи, было правдой, то я уже давно должна была умереть.

И я хотела своего пони. Поэтому мне нужно было работать.

В одной компании требовались телефонистки, и я подала заявление, не сказав маме. Я получила работу и отправилась туда. Сейчас я понимаю, что нашла худшую работу из всех возможных, потому что во время рабочего дня нужно было носить наушники. В то время пластиковые наушники были очень тяжелыми и натирали кожу на ушах. Я пыталась нанести на них пену, но это не помогло.

Боль была ужасной, но я думала только о пони. Это стало моей навязчивой идеей. Другие девушки тратили зарплату на одежду и косметику, я же откладывала каждый пенни.

Через полгода я увидела объявление о продаже уэльского пони.

Лошадка стоила сорок восемь гиней, а у меня было всего сорок восемь фунтов. Я попросила маму одолжить мне недостающую сумму. Мама согласилась. Но когда я его привезла и мама увидела, насколько он энергичный, она встревожилась и запретила мне ездить верхом. Она даже записала меня к лондонскому дерматологу, чтобы тот подтвердил, что верховая езда не для меня.

К врачу в Лондон мы отправились все вместе – я, родители и мой младший брат, который тогда был еще младенцем. И все вместе мы пошли в лондонский зоопарк. Папа захватил для меня коляску, но я категорически отказалась ездить на ней – я была слишком упряма. Я обошла весь зоопарк, хотя ступни у меня страшно разболелись и начали кровоточить. Мама должна была понять, что я вряд ли прислушаюсь к мнению врача.

Но доктор удивил всех нас. Мама рассказала, что я купила уэльского пони, а она не хочет, чтобы я ездила верхом.

– Пусть попробует, – сказал врач. – Это лучше, чем кутать ее в вату. Если у нее не получится, она сама бросит верховую езду.

Да, этот доктор плохо меня знал! Мама посмотрела на него с сомнением.

– Многие из тех, кто страдает ДБЭ, прикованы к инвалидному креслу, – сказал врач. – Они и мечтать не могут о верховой езде и о том, к чему стремится Венди. Это хорошо, что она хочет попробовать. Если ей хочется, пусть пробует.

Вспоминая тот разговор, я думаю, что доктор понимал: главная причина моего упрямства – желание сделать то, чего, по мнению других, я сделать не могу и не должна. Я не хотела, чтобы болезнь лишила меня радости жизни. Мне нужно было научиться справляться с болью и продолжать жить, не сдаваясь ей. Мне казалось, что за мной крадется какое-то чудовище, и, если я остановлюсь, оно меня поймает.

Я не изменилась, я и сегодня такая же упрямая. Когда мне говорят, что я чего-то не могу, то мне еще больше хочется это сделать.

***

Своего пони я назвала Фриски. Когда я его покупала, мне сказали, что ему четыре года, но позже я обнаружила, что ему всего два. Он был серый в яблоках, с белой гривой и хвостом. Мама сказала, что он похож на маленькую цирковую лошадку. Я его объездила, хотя для этого пришлось стремена и седло обшить овчиной. Я отправлялась на велосипеде за несколько миль, чтобы увидеть свою лошадку. И мне было все равно – светит ли солнце или льет дождь. Я жила ради верховой езды и думала только о лошадях.

Когда у тебя такая болезнь, трудно сохранить веру в себя. Люди относятся к тебе по-особенному. Иногда они начинают общаться так, словно ты не способен что-либо понимать. Кто-то не хочет видеть твою кожу. Я на всю жизнь запомнила того мужчину из кондитерской. Только рядом с животными я чувствовала себя нормально. Словно имея право находиться рядом с ними. Многие боятся лошадей, но я умела ездить на них верхом. И только с лошадьми я могла по-настоящему быть самой собой.

Со временем мне пришлось продать Фриски. Я уже была слишком высокой, чтобы ездить на нем – хорошо еще вес у меня всегда был небольшой! Фриски победил на ежегодной выставке. Увидела я его снова лишь спустя пятнадцать лет. Он полностью окрасился в белый цвет. Покупая лошадку, я не знала, что с возрастом лошади этой породы становятся белыми. Через пятнадцать лет он стал этаким упитанным, пухлым пельменем. Вряд ли он вспомнил меня, но я часто виделась с ним и его новыми хозяевами.

У меня было несколько спасенных лошадей. Я брала их, выхаживала и продавала тем, кому могла доверять. Так я узнала о Джеке. Хозяин решил его продать, потому что не сумел с ним справиться. Он был слишком раздражителен и нетерпелив.

Когда я увидела Джека, то сразу поняла, что имел в виду хозяин. Джек был… мягко говоря, энергичным. Сначала он не позволял мне оседлать себя. Да я вообще не могла заставить его сделать хоть что-то.

– Ну же, давай, выйди из конюшни, – говорила я, а Джек упирался.

Со временем я поняла, что нельзя вставать перед ним и тянуть за повод. Когда я стояла сбоку и осторожно выводила его, он шел вместе со мной. Джек не терпел, когда его к чему-то принуждали.

Я научилась мириться с его буйным нравом. А нрав действительно был непростой! Однажды Джек вместе со мной понесся прямо через шоссе, расположенное рядом с нашим полем. Была суббота, и по дороге сновали грузовики, доставлявшие продукты на рынок. Я думала, что Джек хочет меня убить. Когда я пыталась развернуть его, он лишь прибавлял скорости и несся в противоположную сторону. На поворотах он припадал к земле, как это делают мотоциклисты. Это было ужасно.

Папа дал мне совет:

– Когда его несет, пришпорь его и посмотри, что выйдет.

Когда это произошло в следующий раз, я последовала папиному совету, и это сработало. Джек несся сломя голову, потому что знал, что ему это запрещено. Стоило мне раскусить его блеф, как он тут же успокоился.

Джек жил у меня уже около полутора лет, и вдруг у нас из конюшен украли всю сбрую. Деньги на новое седло мне пришлось собирать полгода, и все это время я ездила без седла. Держаться на лошади было трудно, но я превратилась в настоящую всадницу. Без седла лучше чувствуешь коня и понимаешь, что он думает. То же самое теперь происходит с Тедом: когда он прислоняется ко мне, я точно знаю, что он собирается сделать. Сегодня я понимаю, что езда без седла была не самой лучшей идеей, но это было единственное занятие, которое делало меня счастливой.