Вадим Матюганов - В одно касание

• Название: В одно касание
• Автор: Вадим Матюганов
• Жанр: Самиздат

История о человеке, который находит все, что ему нужно в жизни, за короткий промежуток времени теряет это и продолжает свое существование не понимая зачем. Боль, обида, самоистязания делают из незрелой личности хладнокровного и расчетливого циника, способного на многое. Герой борется с обстоятельствами, противопоставляет себя жесткому миру, становясь частью этого мира. Меняясь и теряя то, что ему дорого он утратил себя настоящего, но назад пути нет. Содержит нецензурную брань.

---

– Что это еще за хрен? – Спросил я Алика.

– Да один клиент хороший.

– Так ты же вроде больше розничной торговлей не занимаешься?

– Для знакомых занимаюсь. – Разозлился Алик.

Я, молча, кивнул на бульбулятор, что стоял в углу комнаты. Алик одобряюще кивнул в ответ.

– Так, а что у вас с Леной все действительно хорошо? – Спросил он с подозрительным видом. – А то что-то не похоже. – Он кивнул на мою руку.

– Нет, – сказал я, – все плохо. Она психанула и не хочет со мной даже говорить. Вчера пообщалась с этой Алиной и как подменили ее.

– А-а, – протянул Алик, – тогда понятно. Пусть говорят, что женской дружбы не бывает. – Он улыбнулся и покачал головой. – А я тоже расстался с Дашей.

– А у вас хоть что?

– Да шлюха она. Только и говорит о сексе. Везде у нее секс. Все упирается в секс. Конечно, хорошо, когда девушка хочет, но когда это постоянно… ужас. От женщины, которая зависима от секса, нужно отказываться сразу. Помешанная.

Алик развернул аккуратно сложенный листок бумаги, на котором было насыпано мое лекарство, мой способ вернуться к жизни, или забыть о ней. Сейчас это станет ясно. Он засыпал в напас белую вдову. Я приготовился начинать, но обнаружил, что нет зажигалки.

– Ну и где твоя зажигалка? – Спросил я.

– А черт… нету. Но зато есть спички.

Яркие угольки зажглись на верхушке бутылки. Густой, тяжелый, сизый дым заполнил верх бутылки. Он сделал одну. Я сделал одну.

– Надо купить бонг. – Прошипел Алик. – Я одну и все. Перед этим тоже одна была. Больше двух не советую. Очень сильная штука.

– Я буду три. – Коротко сказал я.

– Ну как хочешь. Посмотрим, что будет.

Я вытянул вторую и третью. По лицу пошло пощипывание. Ноги внезапно подкосились и стали мягкими. Я не чувствовал лица. Оно, как будто, было не мое. Его, как будто, и вовсе не было. Руки стали слабыми.

– Залечим? – спросил Алик.

– Конечно.

Он достал нам по сигарете, и мы стояли и курили у окна. Ночь была тихая и прекрасная. Только не моя. Мне она не нравилась, хоть и пришлось запомнить ее на всю жизнь.

Ноги стали дрожать. И не только у меня. Алик понял, что я смотрю на его ноги и сказал:

– Поменяло неслабо.

Я только кивнул в ответ. Глаза были уставшими, веки тяжелыми. Мне хотелось сесть быстрее. А еще лучше лечь. В комнате еле слышно играла классическая музыка, и теперь я понял, о чем говорил Алик. Это было великолепно. Я сел на диван, взял геймпад от Иксбокса и дальше нирвана. Абсолютное блаженство. Тело, будто бы, развалилось на отдельные части. Мозг работал сам по себе. Все остальные сами по себе. Ноги дрожали, немели, разъезжались. Руки вцепились в геймпад как в последнюю надежду. Глаза закатывались в экстазе. Я попытался взглотнуть, но понял, что не могу. Рот пересох, горло стояло на мертвой точке. Слюны не было совсем. Я с трудом взглотнул и услышал неприятный звук.

Мне стало спокойно. Младенец во сне менее беспечен, чем я сейчас. Я захотел есть, захотел спать и жить. Жить ради таких вот моментов, хотя час назад я хотел только умереть. Не знаю, сколько так просидел, но кажется долго, может даже часа четыре. Обычно, была одна волна эйфории, после которой шел спад и потом ничего. В этот раз волны чередовались спадами и шли одна за другой. Сбился со счета на пятой.

Я держал геймпад и думал, что вот сейчас, вот в этом состоянии я и управляю своею судьбой. Именно этим геймпадом. Именно я. А если я управляю своею судьбой, то и судьбами всех остальных. Может быть, я и есть Бог? А что если так оно и есть, но я настолько заигрался на этой игровой консоли в то, что сам создал, что не понимаю кто я, Бог или какой-то парень. Нужно подумать над этим позже. Как отпустит. Тогда все эти мысли покажутся бредом. Но сейчас это величайшая тайна, которую я смог постичь.

– Да. Неслабо тебя поменяло. – Сказал Алик. – Ложись спать.

– Нет, я на такси домой.

– Ну, давай. Завтра важный день. Я тебя наберу.

– Что за дела? – Спросил я.

– Будем расширять бизнес. – Улыбнулся Алик.

Глава 9. Крайний поцелуй.

На часах было 4:00 утра. Спать я естественно не собирался, но и сидеть на улице не было ни малейшего желания. Поднялся в квартиру, прошел в свою комнату. Вспомнил, что не снял кроссовки, снял их возле дивана и лег. Даже в ветровке мне было холодно и пришлось укутаться одеялом. Потом укутался одеялом с головой.

Я достал из кармана куртки телефон и написал сообщение: «Лена, прости меня за глупость. Все можно исправить. Давай спокойно обо всем поговорим». Отправил, но естественно, что в такое время ответа ждать не стоило.

Кончилась любовь – кончился серотонин. Кончилось действие канабинола – пришла боль. Тупая и обидная. Боль, которая затягивала душу в воронку, выматывала ее и даже не возвращала обратно. Мне стало жаль своей мечты. Жаль себя. Теперь ради чего жить? И стоит ли вообще жить? Уже почти утро. Нужно будет вставать. А зачем? Куда идти? Что делать? В этом не было ни малейшего толку. Хотелось выть. Я тихонько заскулил. Слезы закапали на подушку. Они все лились и лились. Стекали по стенкам носа и превращались в сопли, которые я судорожно сглатывал, затем жадно хватал ртом воздух и прерывисто выдыхал. Это было похоже на детскую истерику, но мысли прекратить все это, не было. Хотелось жалеть себя.

Вдруг стало легче. Стало спокойно. Какое-то необъяснимое облегчение пришло на мгновение. Я повернулся на бок. Подушка была мокрой и холодила щеку. Глаза сами закрылись, но я не мог уснуть. Руки дрожали. В теле было какое-то напряжение, избавиться от которого было невозможно. В голове что-то оборвалось. Глубокий вдох. Тишина.

Я стоял на улице около неизвестного мне дома. Было прохладно, но одежда моя была легкой: мокасины, черные брюки и любимое поло. Снег летел в лицо, но солнцезащитные очки давали возможность видеть все. Около одного из подъездов собралась немногочисленная толпа народу. Пришлось подойти ближе, чтобы понять, что же здесь происходит. Все присутствующие были мне хорошо знакомы: мама, крестная, дядя и куча других родственников. Они были мрачными и угрюмыми.

В стороне стоял дядя Миша, я поспешил к нему. Сам закурил сигареты и протянул ему. Он взял ее, покрутил в пальцах и с печальным видом посмотрел на меня.

– Что здесь происходит? – Спросил я.

– Да вот, племянник мой погиб. Связался не с теми людьми. Начал заниматься плохими вещами. И вот результат. Такой молодой. Еще бы жить да жить. – Он грустно вздохнул и опустил голову.

Ничего не понимая, я отошел в сторону и докурил, думая над тем, какой же из племянников мог погибнуть. Но никто, кроме меня, в нашей семье ни чем не промышлял. Может я чего-то не знал о родственниках? Наверное. Как и они обо мне совершенно ничего не знали.

Я подошел к толпе и начал ждать. Приехал батюшка и начал что-то рассказывать женщинам. Но всем было плевать. Кто-то обсуждал, кому же останется машина, кто-то говорил что-то о квартире, из всех сторон слышалось что-то о деньгах, о том, что получил по заслугам. Ну, если по заслугам так и не разевайте свои поганые рты на чужое, хрен вам, а не квартиры с машинами. Так похоже на моих родственников. Ярмарка лицемерия. Устроить цирк даже из похорон. Не завидую этому несчастному, которого должны хоронить.

Молодые и крепкие, но очевидно регулярно пьющие парни вынесли из машины гроб и поставили его на табуретки в центре круга собравшихся здесь. Я с интересом пытался разглядеть кто же это. И я разглядел. Это был я. Немного постаревший. Немного изменившийся. Но все тот же. На лице застыла саркастичная легкая ухмылка. Кожа была болезненно бледной, даже синюшной. Нам раздали свечи, и батюшка начал читать что-то свое.

Вдруг в толпе напротив я увидел ее. Лицо не выражало никаких эмоций, яркая помада на губах, большие черные очки. Волосы были собраны в хвост и прикрыты платком. Я бы никогда ее не узнал и не заметил, но она была чернее всех остальных. Одежда Лены лучилась мраком ада, манила и сразу же отбрасывала назад. Она была в трауре. Нет, она и была трауром.

Мое сердце стало стучать сильнее. Я попытался махнуть ей, подать любой знак, но толпа меня зажала так, что не смог даже поднять руку. Ох, уж эти родственнички, всегда они вовремя и к месту. Попробовал кричать, но в горле стоял ком, звук был сдавленным и едва слышным. Оставалось только ждать, пока люди хоть немного разойдутся.

Но Лена не стала ждать ничего. Она сняла с себя платок, отбросила его на асфальт, следом кинула очки и распустила волосы. Подошла к гробу и распахнула пиджак на моем трупе, разорвала рубашку и начала гладить грудь. Ее губы жадно впились в губы трупа. Она провела языком по щеке. Черная кофта полетела вниз, одним резким движением лифчик отправился следом. Она никогда не выглядела еще более соблазнительной. Лена легла сверху на гроб и начала еще более страстно целовать труп, оставляя следы красной помады на лице, губах, шеи, груди и постепенно спускалась к животу.