Борис Романов - Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге

• Название: Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге
• Автор: Борис Романов
• Жанр: Повести

Большие художественные произведения о событиях евангельских времён появляются весьма редко. Можно вспомнить разве что «Камо грядеши» (“Quo Vadis”) Генриха Сенкевича, «Серебряная чаша» Томаса Костейна, «Варавва» М. Корелли, «Иуда» Т. Гедберга или «Комиссия по делу Христа» О. Мандино. К таким книгам, скажу без ложной скромности :) можно отнести и мою «Повесть об апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге». Эта книга – увлекательно изложенная и расширенная автором версия канонической книги Нового Завета «Деяния святых апостолов». Напомним читателю, что каноническая книга Нового Завета «Деяния святых Апостолов» повествует о событиях, происходивших вслед за евангельскими. Все события «Деяний святых Апостолов» изложены в моей книге гораздо более подробно, и, как положено в беллетристике, с увлекательными детективными сюжетами, которые при этом, как я полагаю, нисколько не противоречат книге Нового Завета – и при этом делают более понятными некоторые загадочные места канонической книги св. Луки. Впервые моя книга «Повесть об апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге» была опубликована в издательстве «Искусство СПб» в 1999 году небольшим тиражом, и с тех пор не переиздавалась. Книга, я думаю, может быть интересна всем, кто интересуется христианством, зороастризмом, буддизмом, иудаизмом, а также всем любителям приключенческого жанра.

---

Отец и мать обрадовались, – они не хотели, чтобы я один влезал в эту запутанную иудейскую историю, какой бы чудесной в прямом и переносном смысле она ни была. Лонгин ещё более успокоил родителей, напомнив что Марк Пилат и его жена Клавдия сочувствовали Галилеянину, и если в последние месяцы изредка и вспоминает кто-либо в претории эту историю, то с возмущением против иудейской верхушки и фанатизма толпы. Впрочем, были и такие, кто презирал всех иудеев чохом, а общение с кем-либо из них считал позорным для римлянина.

Разговор был долгий. Мне на всю жизнь запомнился этот вечер, когда впервые в жизни я на равных говорил с отцом и с матерью, и с мужественным Лонгином. Мы вышли в наш внутренний двор, на мраморную площадку рядом с прудом, под звездное ночное небо. Отец распорядился принести кувшин своего любимого фалернского вина и фрукты. Под раскидистой маслиной, за низким широким столом продолжился этот разговор. Впервые в жизни отец налил вина и мне. Я весь вечер пил одну чашу маленькими глотками, чтобы не опьянеть быстро и запомнить этот разговор.

Я не знаю точно, в каких богов верили тогда мои родители. Они, конечно, поклонялись римским богам во главе с Юпитером в положенные веселые праздники, но верили своим галльским жрецам, из древнего рода которых происходил мой Сидоний. ещё он верил в персидскую древнюю премудрость, которую называл Авестой, и говорил, что в ней корни всех верований. Он привез некоторые свитки Авесты из своего давнего путешествия с посольской миссией Рима на восток, ещё до моего рождения, и очень дорожил этими свитками. В них были и предсказания о Спасителе всего человечества, который выведет всех на новый путь в начале новой эры, названной там эрой Рыб. Все это вспоминали и обсуждали в тот вечер.

Ночь была безлунной. Звездное небо над головой медленно вращалось, над нами плыло созвездие Скорпиона. Мы вышли на плоскую крышу восточного крыла дома. В Иерусалиме было тихо и темно. Только угадывались на фоне звездного неба купол иудейского храма, очертания Антониевой башни, Хасмонейского дворца с бойницами, да виднелись отсветы факелов в претории, все остальное тонуло во мраке и тишине. Базары, караван-сараи, нижний город с его кривыми улочками и налезающими друг на друга лачугами, – все уже спало в темноте. На горизонте восходил красноватый Марс и яркая звезда рядом с ним. "Это Насхира, звезда подающая стремя", – сказал отец, – "она не терпит умников и приносит удачу бойцам. Хватит умничать, пора спать". Действительно, была уже глубокая ночь.

Все утро и часть дня я ждал, когда Лонгин освободится от своих доблестных каппадокийцев, от службы. Он пришёл уже далеко за полдень, уже не в своих сверкающих доспехах, а в свободном хитоне. Мы поели, выпили гранатовый сок с молоком. Через полчаса я и Лонгин были на окраине нижнего города, у Верблюжьего пруда, где стояли не самые худшие дома поселенцев-парфян, когда-то, до римлян, бывших завоевателей и благодетелей Иудеи.

Почти сразу мы нашли по описанию дом Бахрама, того самого, о котором сказал мне вчера Иоханан. Он жил один в двух небольших и очень чистых комнатах дома, дверь второй выходила в красивый внутренний двор, поросший густым разнотравьем. В пристройке к дому висели пучки этих трав, с приятным свежим запахом. Бахраму было около двадцати, большая черная парфянская борода, аккуратно расчесанная, уже украшала его. О персах и их магах я имел тогда весьма смутное представление, и думал о них как о фокусниках, только может покруче. Лонгин, видно, больше знал о Парфии и магах, так как с порога сказал Бахраму несколько слов на незнакомом мне языке, после которых Бахрам улыбнулся приветливо, хотя и явно недоверчиво. Впрочем, потом выяснилось, что это мне показалось. Но тогда я поспешил предъявить ему записку от Фомы. Бахрам назвал его по-гречески Дидим (Близнец) и стал по-восточному гостеприимен. Но не только. Какой-то свет появился в его глазах.

Он рассказал нам, что ещё ребенком в парфянском городе Ктесифоне, что близ Тигра и Евфрата, видел молодого Иисуса! Оказывается, Галилеянин до своих тридцати лет много путешествовал, был в Индии, на Тибете, и оттуда пришёл к ним в Парфию, изучать Авесту и учиться у жрецов-магов. Отец Бахрама был одним из таких жрецов, хранителем песенных молитв-ясн Зардешта, которого еллины называли Зороастр, сын Звезды. Иисус провел в Парфии несколько лет, подолгу жил в Ктесифоне, и иногда бывал в доме Дарьяна, отца Бахрама. Вот тогда, ещё ребенком, Бахрам и увидел Его впервые.

У нас с Лонгином было много вопросов, и отвечая, Бахрам попутно объяснил нам, что магами у них называют именно жрецов, и магом может стать только родившийся в семье жреца-мага, и только после первого возрасного порога, который для жреца составляет около тридцати лет, когда цикл планеты Сатурн дает форму для внутреннего мира человека, для его мировоззрения. Поэтому сам он ещё не маг, а только мобед, средний чин парфянского жреца. Бахрам рассказал также, что издревле Сатурн считался планетой-покровителем Иудеев, и жрецы Авесты знали уже давно, что будущий Спаситель человечества, предсказанный Авестой, будет родом из Иудеи, и давно ждали рождения Спасителя, и отслеживали в небесах все констелляции, все соединения Сатурна с другими планетами и звездами.

И вот тридцать шесть лет назад они дождались наконец заветного соединения звезды королей Юпитера и планеты иудеев Сатурна в созвездии Рыб. Они знали также, что знак Рыб связан с наступившей двести лет назад новой эрой, которая продлится ещё две тысячи лет, – и все это вместе было для жрецов Авесты знаком будущего рождения Спасителя. Все так, – продолжал Бахрам, – но соединение Юпитера с Сатурном в Рыбах только предвещало рождение Спасителя через год или два, потому что так было за год или два до рождения пророка Моисея, известного не только иудеям и египтянам, но и всему восточному миру. Поэтому маги стали ждать следующего небесного знака, который уже никто не мог высчитать ни по каким звездным и планетным таблицам, и который исходил бы прямо от Отца Небесного.

И вот через два года, тридцать четыре года назад, ранней весной на небе вспыхнула новая яркая звезда, что бывает очень редко, раз или два в тысячу лет. Положение этой Новой звезды на небе помогло магам уточнить время рождения Спасителя, – по их расчетам Он должен был родиться осенью того же года. Через семьдесят дней Новая сбросила свой яркий блеск, но маги уже не теряли ее из вида и это было для них знаком того, что пора отправляться в путь, в далекую Иудею.

Небольшой караван вышёл из Ктесифона как раз в мае, примерно в эти дни, – продолжал Бахрам свой рассказ. Лонгин, сидевший рядом со мной на синем ковре в углу комнаты, впервые позволил себе прервать его вопросом, какой же год по римскому счету получается годом рождения Спасителя? Выходил 749-й год от основания Рима.

"Он мой ровесник", – сказал Лонгин явно довольный этим простым совпадением, на что Бахрам ответил, что Спаситель никому не ровесник, поскольку Он Сын Божий, а не только человеческий.

– Но ведь Он родился от мужчины и женщины, – неожиданно храбро спросил я, – и получил ответ, который потряс не только меня, у которого ещё борода не росла, но многоопытного сотника Лонгина:

– От женщины, да, от Мариам из Назарета, вы потом увидите ее. Но ее обручник Иосиф не был отцом Иисуса, и никто из живущих на земле не был Его отцом. Он родился у девственницы от Духа Святого, и это было предсказано в Авесте.

Лонгин нервно улыбнулся. – Лучше бы ты не говорил этого, Бахрам. Даже если сама Мариам утверждает так, или так написано в Авесте, все равно в это никто не поверит, так не бывает. Лучше бы вам молчать об этом. – Рем, ты видел вчера то, что назвал чудом. И после этого ты думаешь, что Галилеянин рожден от греха? Лонгин, у тебя было много женщин, очень много. Скажи, хоть раз наслаждаясь с женщиной и желая ребенка, ты не знал, что ребенок будет как все люди, и не воскреснет, и не вознесется на небо?

– Но кто же был Его Отцом? – робко спросил я.

– У всех народов есть предания о том, что отпадшие от Бога духи входили к дочерям человеческим, и некоторые племена считают себя потомками этих духов. В это, что падшие ангелы могут входить к земным женщинам, человеку верится довольно легко. К Марии в Иерусалиме сошёл не падший ангел, а Дух Святой, и в это вы не хотите поверить? В Авесте есть предсказание об этом, и в иудейской Торе тоже есть. Ты говоришь, Лонгин, что даже если это правда, то лучше бы молчать об этом? Вы ещё мало знаете об Иисусе. В Его жизни есть столько загадок, что ещё тысячи лет люди будут споритьо нём и Его Учении. Если молчать с самого начала обо всем, что не вмещается в разум, то лучше вообще ничего не говоритьо нём. ещё живы будут некоторые из двенадцати Апостолов, когда начнут спорить и о них, и не будут верить свидетелям. Я уже убедился в этом недавно, в случайной встрече с Симоном из Гиттона, – даю слово, все ещё услышато нём. И вы все это испытаете, если пойдете с Апостолами одной дорогой.