Зинаида Гиппиус - Беллетристические воды

• Название: Беллетристические воды
• Автор: Зинаида Гиппиус
• Жанр: Публицистика

«Литературное однообразие огорчает и лишает сил. Чувствуешь, что и сам должен быть однообразен, если хочешь оставаться правдивым. Читаю одну книгу за другой, и все кажется, что перечитываю. Волей-неволей и писать приходится то, что уже писал. Какая была бы радость встретить свежую мысль, молодое слово. Но не встречаешь. И поднимается порою несправедливая, огульная ненависть к „современной литературе“. Боже мой! Да не хочу я писать о всех этих Ковалевских, Розовых, Брусяниных, – но и об Арцыбашевых, Куприных, Горьких тоже не хочу. Начинает казаться, что самый гениальный роман Арцыбашева (если б и был такой) не стоит единого вздоха человеческого. Пропади она пропадом, „литература“…»

---

Зинаида Гиппиус Беллетристические воды

Литературное однообразие огорчает и лишает сил. Чувствуешь, что и сам должен быть однообразен, если хочешь оставаться правдивым. Читаю одну книгу за другой, и все кажется, что перечитываю. Волей-неволей и писать приходится то, что уже писал. Какая была бы радость встретить свежую мысль, молодое слово. Но не встречаешь. И поднимается порою несправедливая, огульная ненависть к «современной литературе». Боже мой! Да не хочу я писать о всех этих Ковалевских, Розовых, Брусяниных, – но и об Арцыбашевых, Куприных, Горьких тоже не хочу. Начинает казаться, что самый гениальный роман Арцыбашева (если б и был такой) не стоит единого вздоха человеческого. Пропади она пропадом, «литература».

Это, конечно, мгновенное «настроение», по жаль, что современные книги могут порождать такие настроения.

Всего проще и благоразумнее делать то, что делают сейчас «беллетристические» критики во всех толстых и нетолстых журналах: берут десять книжек и пишут десять рецензий, не заботясь о разнообразии, – напротив: сначала о содержании, затем о языке и стиле, а в конце несколько готовых фраз или поощрительных, или снисходительных, или осудительных. Этим убивается три зайца: 1) журнал дал отклик;

2) автору приятно (даже если фразы и осудительные);

3) читатель знает содержание и может не покупать книги. Я к такому способу критики как-то неспособен. Мне книжки мало, – все хочу найти в ней живую душу автора, – но и автора мне мало: является желание открыть связь его с общей душой литературы. И когда связи не можешь (не умеешь?) открыть – овладевает печальное и бессильное уныние.

Есть еще способ прогнать уныние: смириться. Утешить себя тем, что однообразие – кажущееся; а если и не кажущееся – в свое время минет. Кто-то из критиков недавно упрекнул меня, что я «презрительно» выкидываю тех писателей, которые, но моему мнению, вне литературы (куда же я их выкидываю, раз они уже вне литературы?), и приводит, для поучения, слова Чехова: «Без армии, без солдат и генералов бы не было». (Без солдат – да, но какой же солдат – Борис Розов? Безрукий человек. С ним не повоюешь.) Однако для утешения, можно внять и упреку недовольного критика: не требую ли слишком многого? Надо смириться, малым довольствоваться.

Как-никак – меня все-таки влечет к литературным «генералам»; от них я не без права требую много; требую – и не получаю. В последнее время особенное недоумение возбуждает во мне Максим Горький. Именно недоумение, и, кажется, не во мне одном. Что происходит?

Пишет Горький очень много. Столько не писал никогда, даже в минуты своего расцвета. Во всех сборниках «Знания» (и не «Знания») его романы, повести, рассказы; и во всех, кажется, толстых журналах, начиная древним «Вестником Европы» и кончая новыми (новыми ли? не ветхими ли?) «Заветами». Почтенная работоспособность. К тому же, по совести должен сказать, все последние романы, повести, рассказы Горького – очень хорошо написаны. Сочным языком, с яркими художественными описаниями природы. Романы чуточку похуже, рассказы чуточку получше, – но в общем все хорошо.

И что же? Да ничего. Тут-то и недоумение мое, и загадка: из всего этого хорошего – большое Ничего. Такое впечатление производят последние работы Горького вовсе не на меня одного, но и на читателей разнообразных кругов, на критиков различных способностей и вер. Самые доброжелательные из последних, как ни стараются хвалить, – выходит вяло, через силу, без малейшего пафоса. Бывали попытки «объяснять» вещи Горького, – и тоже ничего не выходило. Что тут объяснять, все как будто слишком ясно; а при этом как будто нет смысла. И художественно (внешне), и поучительно в тенденциозности (внутренно), и ни малейшего сомнения, что все оно «ни к чему». Какая-то одеревенелость души чувствуется за словами, машинное однообразие, стук молотка. Кто увидит, запомнит Максима Кожемякина, Макара, кто приметил Тиунова, Смагина, Базунова? Что они говорили? Что с ними случалось? Неизвестно. Упали в забвение, едва родившись. Еще слава Богу, что есть кое-где, в повестях, явная обрывчатость, недоконченность, сдавленность: это последний признак жизни, – если не произведения, то автора. Как будто зрячее отчаяние и отвращение на секунду охватили его душу, и он отталкивает недописанные листы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.