Илья Ратьковский - Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса»

• Название: Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса»
• Автор: Илья Ратьковский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906979-74-2

Когда восемнадцатилетний Феликс Дзержинский в 1895 году примкнул к революционному движению, то в качестве подпольной клички выбрал псевдоним «Астроном». Когда он умер в 1926 году, то друзья и враги уважительно называли его «Железным Феликсом».

Для одних он был создавшим ВЧК «первочекистом» и организатором Красного террора. Для других «аскетичным рыцарем революции», который реанимировал экономику России после Первой мировой и Гражданской войн, боролся с коррупцией и беспризорностью. Кем же он был на самом деле? И в честь кого были названы 1342 городских объекта России, площади, улицы, проспекты и переулки?

---

Охота позволяла также возможность легально сушить сухари для побега. Он их изготавливал маленькими порциями, брал на охоту, а остаток откладывал «на побег».

Также Дзержинский при разговорах с кайгородцами намеренно упоминал о своем желании побывать в скором времени в Нолинске и повидаться там со своими знакомыми. Это должно было направить полицию по ложному следу и дать Дзержинскому выигрыш во времени.

Когда все было готово к побегу, последнюю помощь ему оказал сосед по ссылке Якшин, долго прикрывавший отсутствие Дзержинского в Кайгородском.

28 августа 1899 г. Феликс Дзержинский бежал из ссылки. «В 1899 году на лодке бегу оттуда, так как тоска слишком замучала», – написал он впоследствии в своей автобиографии[318]. На лодке по реке Каме он проплыл несколько сот верст. Он добрался на ней до железнодорожной станции Кулиги, затем пересел на поезд и прибыл в Вильно раньше того времени, когда туда пришел полицейский циркуляр о розыске этого «опасного преступника».

План побега полностью сработал, поэтому сначала никто не обратил внимания на его долгое отсутствие. Затем Дзержинского искали в Нолинске, как он говорил кайгородским жителям, и только спустя уже несколько недель объявили во всероссийский розыск.

С большим запозданием, вслед бежавшему Дзержинскому, вятским губернатором была разослана начальникам жандармских управлений бумага: «29-го сентября сего года ссыльный дворянин Феликс Эдмундович Дзержинский скрылся из места водворения, села Кайгородского Слободского уезда, приметы следующие: рост 2 аршина 7 вершков, телосложение правильное, наружностью производит впечатление нахального человека, цвет волос на голове, на бровях и пробивающихся усах темно-каштановый, по виду волосы гладкие, причесывает их назад, глаза серого цвета, выпуклые, голова окружностью 13 вершков, лоб выпуклый в 2 вершка, размер носа 1 с четвертью вершка, лицо круглое, чистое, на левой щеке две родинки, зубы чистые, рот умеренный, подбородок заостренный, голос баритон, очертание ушей 1 с четвертью вершка»[319].

Первая ссылка и первый побег, как оказалось позднее, стали только началом долгих испытаний Дзержинского. Позднее он напишет в анкете: «Арестовывался в 1897, 1900, 1905, 1906, 1908 и 1912 годах, просидел всего 11 лет в тюрьме, в том числе на каторге (8 плюс 3), был три раза в ссылке, всегда бежал».

Становление легенды: Александровский централ

Возвращение Ф. Э. Дзержинского в Вильно было безрадужным. За время тюремного заключения и ссылки в нем многое изменилось. Уже в заключении в Ковно Дзержинский с возмущением читал о новой позиции руководства литовской социал-демократии по национальному вопросу. Люди, которые привели Феликса в партию, были его первыми учителями, а теперь говорили об особом пути литовской социал-демократии. Позднее в автобиографии он писал: «Возвращаюсь в Вильно. Застаю литовскую социал-демократию ведущей переговоры с ППС об объединении. Я был самым резким врагом национализма и считал величайшим грехом, что в 1898 г., когда я сидел в тюрьме, литовская социал-демократия не вошла в единую Российскую социал-демократическую рабочую партию, о чем и писал из тюрьмы к тогдашнему руководителю литовской социал-демократии д-ру Домашевичу. Когда я приехал в Вильно, старые товарищи были уже в ссылке – руководила студенческая молодежь. Меня к рабочим не пустили, а поспешили сплавить за границу, для чего свели меня с контрабандистами, которые и повезли меня в еврейской «балаголе»[320] по Вилкомирскому шоссе к границе. В этой «балаголе» я познакомился с одним пареньком, и тот за десять рублей в одном из местечек достал мне паспорт. Доехал тогда до железнодорожной станции, взял билет и уехал в Варшаву. Где у меня был один адрес бундовца»[321].

В Варшаву Дзержинский приезжает в начале сентября 1899 г. С его пребыванием в этом городе связана интересная история. Здесь состоялась его встреча с известным польским философом, социологом и психологом Эдуардом Абрамовским[322]. В течение нескольких часов они вели острую дискуссию на темы марксистской философии, детерминированности истории и необходимости социальной революции. Следует отметить, что согласно воспоминаниям присутствовавшего на дискуссии Людвика Кшивицкого[323], Дзержинский был в состоянии на равных дискутировать с ученым-философом и даже поставить его в тупик своими аргументами. Очевидно, что занятия в Нолинске и Кайгородском не прошли даром.

Однако, несмотря на отдельные интересные встречи, в Варшаве Дзержинский также оказывается в политической изоляции. В городе активно работали только две революционные организации – ППС и Бунд. Как писал Дзержинский – «…кроме них были всего единичные личности, которые причисляли себя к социал-демократии, но из-за полной бездеятельности были полностью деморализованы в политическом отношении, т. е. яростно критиковали отдельных ППСовцев и, кроме этого, ничем больше не занимаясь»[324].

В этих условиях Дзержинский видел свою задачу в возрождении социал-демократического движения в Варшаве. Он взялся за эту работу совместно с известным социал-демократом Яном Росолом и его восемнадцатилетним сыном Антеком (Антоном)[325]. В Варшаве они создали «Рабочий союз социал-демократии», в который вошли преимущественно сапожники, а также отчасти столяры, лакировщики, пекари, металлисты и рабочие других специальностей[326]. Ими были организованы пять начальных агитационных кружков для подготовки агитаторов, предпринимались попытки организации собственной нелегальной типографии. Однако типографию создать так не удалось, и недостаток литературы возмещался личной агитацией. В этот период для безопасности Дзержинский берет новый псевдоним – Астрономек (Астроном). Используется им также псевдоним Франек.

«В эту-то зиму к нам и приехал Феликс Дзержинский, – вспоминал А. Вайнштейн. – Не помню кто, кажется, мы все дали ему имя «Франек». Его фигура того времени еще теперь стоит перед моими глазами: высокий, тонкий, светлый, с горящими глазами, в каком-то несколько облезлом пальто… Удивительное было у него лицо: строгое… обличавшее громадную волю, иногда озаряемое улыбкой, которая сразу делала его родным и близким. В эту зиму мы с ним часто встречались, он иногда бывал на наших собраниях… В Франеке чувствовался настоящий кровный революционер, всеми фибрами своей души живущий интересами революции, не знающий никаких других дел и интересов»[327].

В конце декабря Феликс Дзержинский выехал в Вильно для подготовки соглашения об объединении с виленской социал-демократической организацией, где было принято решение, что Варшавский союз напишет проект программы будущей объединенной партии. По возвращении в Варшаву Росолы и Дзержинский написали эту программу.

В начале января 1900 г. в Минске состоялся съезд Рабочего союза Литвы, в котором участвовал и Ф. Э. Дзержинский. На съезде было принято решение об объединении в ближайшее время Союза с СДКП в одну партию, Социал-демократию Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). Феликс Дзержинский вместе с М. Козловским и С. Трусевичем-Залевским вошли в избранный ЦК[328]. После съезда он вернулся в Варшаву.

Отсутствие партийной литературы вынудило Дзержинского и Росолов развернуть «очень широкую устную агитацию». «Не было ни одного дня, что бы я лично не вынужден был быть на собрании, а по праздникам, кроме остальных дел, у меня бывало до пяти собраний. Я должен был сам и писать, и агитировать, и завязывать отношения с интеллигенцией, и гектографировать. Мне угрожал арест, но прекратить свою деятельность я не мог, так как необходимо было удовлетворять запросы рабочих», – вспоминал позднее Феликс Дзержинский[329].

Предчувствие ареста не обмануло. 23 января (4 февраля) 1900 г. на улице Каликста, в доме № 7 в воскресное утро во время собрания начального рабочего кружка на квартире сапожника Грациана Малясевича (революционная кличка Верблюд) произошел второй арест Дзержинского. Возможно, арест был связан с провокационной деятельностью одного из рядовых членов ППС[330]. Вместе с Дзержинским были арестованы и все участники собрания. В этот же день, в ночь с 23 на 24 января (с 4 на 5 февраля), на квартире родителей, последовал арест и Антека Росола[331].

Феликс Дзержинский был заключен в X павильон Варшавской цитадели. Однако арест не сломил его. В мартовском письме сестре Альдоне он пишет: «Я чувствую себя довольно хорошо… Жизнь выработала во мне, можно так сказать, фаталистические чувства. После свершившегося факта я не вздыхаю и не заламываю рук. Отчаяние мне чуждо. … Я жил недолго, но жил…»[332].

Между тем, во время тюремного заключения Дзержинского, в августе 1900 г. в польском городе Отвоцке удалось созвать II съезд СДКП, которая отныне стала называться Социал-демократией Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). Наметив задачи борьбы (свержение самодержавия, завоевание конституции и демократических свобод, предоставление автономии и самоуправления народам России с перспективой создания их федерации), съезд выдвинул лозунг сближения с РСДРП для объединения сил. В определенной степени, это была заслуга и Дзержинского.