Джудит Крэнц - Школа обольщения

• Название: Школа обольщения
• Автор: Джудит Крэнц
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00345-2

Яркая, эффектная Билли Айкхорн в юности была невзрачной толстушкой. После года, проведенного в Париже, она не только превратилась в красивую, сексуальную женщину, но приобрела свой особый шикарный стиль. Выйдя замуж за одного из богатейших людей Америки, Билли через некоторое время становится богатой молодой вдовой. Чтобы не скучать, она решает открыть роскошный «Магазин Грез» — и едва не терпит крах. Только встреча с честолюбивыми молодыми людьми, модельером Вэл и фотографом Слайдером, превращает эту затею в настоящий триумф. А Билли наконец может позволить себе влюбиться, в первый, но далеко не в последний раз в жизни….

---

Она позвонила своему юристу Джошу Хиллмэну и попросила сделать все необходимые приготовления, а потом переключила свое внимание на следующую проблему — выбор соответствующего платья для похорон. Траур! Однако она слишком долго прожила в Калифорнии, даже для женщины, много лет входившей в список прекрасно одетых дам. В ее огромном гардеробе не было ничего похожего на короткое узкое черное платье, приемлемое для траурной церемонии в сентябрьский день 1975 года, когда температура переваливает за тридцать, а с Санта-Ана дует сухой горячий ветер. Если бы «Магазин грез» был уже готов к тому моменту, можно было бы пойти туда, с тоской подумала она, но магазин еще только строился.

Выбрав в «Амелии Грей» несколько черных шелковых нарядов, она снова взглянула в зеркало. Такая бездна не находящей применения привлекательности терзала ее. Билли не страдала излишней скромностью насчет своей внешности. До восемнадцати лет она была отчаянно некрасивой, и теперь, став красивой, упивалась этим. Она никогда не носила бюстгальтера. Грудь ее, высокая и пышная, в любом бюстгальтере становилась еще выше и казалась слишком большой, что убивало элегантность. Она благодарила небеса, что ее зад остается плоским на добрую пядь вниз от талии и бедра не расширяются, там, где не надо, нарушая линию платья. И все же, обнаженная, она поражала неожиданным богатством плоти. Эта плоть, подумала Билли с сухой горечью разочарования, уже много месяцев не ощущала прикосновения мужской руки. После Рождества, когда состояние Эллиса начало с каждым днем ухудшаться, она, то ли из жалости к нему, то ли ощущая, что это непозволительно, намеренно отказалась от тайной сексуальной жизни, которую вела до того уже почти четыре года.

Снова надев свое платье и ожидая, пока упакуют новые вещи, она перестала размышлять о себе и задумалась над следующей проблемой: что делать с прахом? Она знала, что что-то надо делать. Эллис, каким она впервые узнала его, скорее всего, пожелал бы, чтобы его прахом посыпали микрофоны телефонных трубок, — чем больше, тем лучше, — подумала она, слегка улыбнувшись воспоминаниям. Тогда ему еще не было шестидесяти, могучему властителю всемирной империи богачей, добрых тридцать лет назад сделавшему свой первый миллион на финансовых операциях. А может быть, он предпочел бы, чтобы его прах щепотку за щепоткой втерли в подкладку портфелей батальона его администраторов. Он развлекался тем, что выводил их из равновесия.

Продавщица с удивлением посмотрела на нее, и до Билли дошло, что она тихонько хихикает. Нельзя с этого начинать. Не пройдет и дня, как весь город узнает, что в то утро, когда умер муж, Билли Айкхорн смеялась. Хотя до того, как Эллис заболел, существовало ли что-нибудь такое, за исключением их совместной жизни, в отношении чего он разводил бы сантименты? Он частенько говаривал, что стакан хорошего вина и свежие номера журналов «Форчун» и «Форбс» — это лучший способ провести мирный вечерок, но, разумеется, вино должно быть с его виноградников в Силверадо. Наверное, она все же волнуется больше, чем следует, сообразила Билли: в нормальном состоянии она тотчас вспомнила бы о его спокойной разумности.

* * *

Воспользоваться самолетом «Лир» нельзя. Так ей объяснил Хэнк Сэндерс, первый пилот. Для задачи, которую она перед ним поставила, нужна машина, способная лететь медленно, с открытым иллюминатором. Молодой пилот работал у Айкхорнов чуть больше пяти лет. Это он доставил их на самолете из Нью-Йорка в Калифорнию, и он же, после того как с Эллисом случился первый удар, во время каждого полета всегда подсаживался к ним в салоне слева, когда больной старик и столь непохожая на него молодая жена совершали поездки на свои виноградники в Санта-Хелена, Палм-Спрингс или Сан-Диего. Хэнк передавал управление второму пилоту и выходил на несколько минут к хозяевам, чтобы сообщить мистеру Айкхорну, сидевшему в инвалидной коляске у окна, о погодных условиях. То была простая формальность, так как он не обращал внимания на настроение хозяев, да ведь и они не держали его в голове. Но миссис Айкхорн неизменно вежливо благодарила его, оторвавшись от чтения книги или журнала, чтобы задать несколько вопросов о том, нравится ли ему его новая жизнь в Калифорнии, или сообщить, сколько дней они пробудут в долине Напа, а то и предложить зайти на глоток вина лучшего урожая, пока они будут наслаждаться жизнью среди виноградников. Хэнк безмерно восхищался ее чувством собственного достоинства и трепетал, когда она во время их мимолетных бесед смотрела ему в глаза. К тому же он считал ее фантастически знойной женщиной, правда, стараясь не задерживаться на этой мысли.

Но сейчас, четыре дня спустя после кремации, когда они в арендованном самолете «Бичкрафт Бонанза» вылетели из аэропорта Ван-Ниса и миссис Айкхорн сидела так близко от него, он чувствовал себя весьма неуютно. Неловкость была продиктована отнюдь не его поверхностным знакомством с самолетами этого типа. Хэнк Сэндерс и сам владел подержанным «Бич Сьерра», используя его для воскресных вылетов в Тахо и Рено. Но тут вдруг оказалось, что сегодняшний полет не имеет ничего общего с прогулкой, на которую отправляешься с девочкой куда-нибудь подальше на уик-энд, чтобы как следует поразвлечься. Нет, сидеть рядом с миссис Айкхорн, такой серьезной, такой озабоченной, такой непостижимо сексуальной, находиться слишком близко от нее для сегодняшних обстоятельств — это совсем другое дело. Он старался не смотреть на Билли. Если бы с ней были хоть какие-то родственники, сестра или еще кто-нибудь!..

Он заполнил план-карту полета до Санта-Хелены и обратно — около тысячи сорока километров по воздуху, — «Бонанза» совершит такой полет часа за четыре с половиной, а может, и меньше, в зависимости от ветра. Когда они подлетали к Напа, Билли наконец нарушила молчание.

— Хэнк, мы не будем здесь приземляться. Я хочу, чтобы вы летели прямо вдоль шоссе номер двадцать девять, постепенно снижаясь, пока не достигнете Санта-Хелены. Затем возьмете правее. У границы наших владений в Силверадо снизьте скорость. И летите настолько низко, насколько это возможно, — сто пятьдесят метров ведь разрешено, правда? — и облетите виноградники.

Долина Напа невелика, но полна очарования, особенно залитая сентябрьским солнцем, — многие километры буйно зеленеющей низины, а вокруг с четырех сторон покрытые лесами холмы с крутыми склонами.

Здесь, на девяти тысячах трехстах тридцати восьми гектарах сплошных виноградников, где винокурни теснились, словно на склонах холмов в Бордо, а каждая из них во много раз крупнее французской, и производилось лучшее вино в Соединенных Штатах, способное, по мнению экспертов, конкурировать с лучшими сортами Франции или даже превосходящее их.

В 1945 году Эллис Айкхорн, из принципа не жаловавший все французское, хотя и старавшийся этот принцип не оглашать, купил у старого Херсента и де Мустье поместье неподалеку от Санта-Хелены. Прекрасная винодельня была совершенно заброшена и пришла в полный упадок после того, как сухой закон, Великая депрессия и Вторая мировая война нанесли сокрушительный удар по американскому виноделию. Имение в тысячу двести восемнадцать гектаров включало и поместительный, аккуратно крытый гонтом каменный господский дом с двумя башенками в безупречном викторианском стиле. Айкхорн вернул особняку былое великолепие и называл его «Шато-Силверадо» в честь старой дороги вдоль долины, по которой когда-то разъезжали кареты. Он выписал из Германии Ганса Вебера, прославленного мастера виноделия, и предоставил ему полную свободу действий. Приобретение винодельни и интерес, проявляемый Айкхорном к великолепному «Пино Шардонне» и не менее великолепному «Каберне Совиньон», производство которых все-таки началось спустя семь лет и обошлось в девять миллионов долларов, были, пожалуй, наиболее близки к понятию «хобби» в жизни Эллиса Айкхорна.

Пролетая над виноградниками, на которых можно было заметить работников — стояли последние дни сбора урожая, — Билли открыла окно справа. В руке она держала массивную шкатулку эпохи короля Георга из чистого золота, размером пятнадцать на пятнадцать сантиметров, с лондонским пробирным клеймом 1816 — 1817 годов и клеймом изготовителя, великого художника Бенджамина Смита. Внутри было выгравировано:

Даруется Артуру Уэлсли

герцогу Веллингтону, по случаю первой годовщины

битвы при Ватерлоо

от Общества негоциантов

и банкиров города Лондона.

«Железный Герцог будет вечно жить

в наших сердцах».

Билли осторожно просунула правую руку в маленькое окно, напрягая ее в запястье под напором ветра, и, пока «Бонанза» низко кружила над виноградниками Силверадо на скорости сто тридцать шесть километров в час, она открыла замок на крышке шкатулки и медленно развеяла прах Эллиса Айкхорна над рядами тяжелых виноградных гроздьев, скрытых под темно-зелеными листьями. Покончив с этим делом, она убрала пустую шкатулку в сумку.